Расплата
Защита Рейха
Программа «Защита Рейха» для Вилли Мессершмитта снова стала главной. Как тогда, почти десять лет тому назад, когда он решился проектировать свой первый истребитель, он думал только о защите неба своей Германии. Тогда он и не помышлял, что Германия будет на кого-то нападать и его истребители станут важнейшим оружием экспансии. Теперь Германия расплачивается, и он, Вилли Мессершмитт, должен снова создавать оружие защиты.
В эту августовскую ночь 17 августа 1943 года англичане бомбили Пенемюнде: убито 750 ученых и рабочих. Поднятым по тревоге всем находящимся в строю немецким истребителям-перехватчикам – а их было более двухсот – по ошибке дали направление полета в район Берлина. И тут, не разобравшись, что это свои, начальник Генерального штаба Люфтваффе, генерал Ешоннек, отдал приказ зенитной артиллерии открыть огонь на поражение.
Гитлер ругал его последними словами уже не в первый раз. Он припомнил Ешоннеку и неудачное руководство им всей собранной авиацией на Курской дуге. Тогда Ешоннек пошел на поводу у русских и разделил всю имеющуюся авиационную группировку на три части, чтобы заткнуть три опасных направления. Этим он ослабил свою боевую мощь и позволил русским разделаться с нею по частям.
Гитлер винил Ешоннека во всех грехах Люфтваффе. Главное – это неспособность предотвратить губительные для Германии воздушные налеты англичан и американцев. Ведь до чего дошло! Среди бела дня нагло прилетают аж из Северной Африки и уничтожают авиационные заводы и завод подшипников!
Геринг в избиении своего заместителя и ставленника занял позицию молчаливого согласия.
На следующее утро в Генеральном штабе Люфтваффе, в кабинете начальника, нашли бездыханное тело генерал-полковника Ганса Ешоннека с пулей в голове. В записке он написал: «Невозможно больше работать с Герингом. Долгой жизни фюреру!»
Новым начальником штаба Люфтваффе стал командующий 1-м воздушным флотом генерал-полковник Гюнтер Кортен. Мильх уговорил Геринга перебросить с фронтов несколько полков истребителей в Германию. Опять, благодаря бомбежкам союзников, русским стало чуточку легче.
Массированные налеты авиации союзников на промышленные и транспортные центры Германии создали такие проблемы в работе военной машины, которые надо было решать срочно. Люфтваффе и авиационная промышленность теперь на шестом месте в рейтинге важности после железных дорог Рейха. Мильх, учитывая ущерб от налетов, потребовал хотя бы для производства истребителей установить высший приоритет. Но Шпеер это требование отклонил.
Вилли Мессершмитт тоже сказал свое слово в негласной дискуссии на тему «Как лучше». Он выступил за полное закрытие производства бомбардировщиков ради увеличения выпуска истребителей. Компенсацией бомбардировщикам, по его мнению, может послужить производство одного миллиона в год самолетов-снарядов Фау-1.
Наступление армий союзников в Италии, несмотря на отчаянное сопротивление Вермахта, успешно продолжалось. Вилли Мессершмитт теперь переставлял флажки на своей карте восточнее Неаполя. 27 сентября англичане захватили город Фоджа в Восточной Италии и 15 аэродромов вокруг него. А через четыре дня американцы начали с них летать на бомбежку Германии. И впервые на американских бомбардировщиках зафиксировано применение радаров Н2S. Объектом их тяжелых фугасных бомб стал и авиазавод Мессершмитта в Винер-Ньюштадте. Через неделю американские бомбардировщики из Англии атаковали Мариенбург и Анклам в Восточной Пруссии и уничтожили 90 % заводов Фокке-Вульфа. Из 378 машин, участвующих в налете, истребителям Голланда удалось сбить только 28.
Вилли уже запустил в производство улучшенные серии своего одномоторного истребителя «Густав».
Истребитель Bf-109G-6 «Густав», 1943 год.
Но все эти улучшения давались ценой увеличения веса самолета, и колеса основных ног шасси уже такой вес выдержать не могли. А места в нише колеса в крыле для более толстой авиашины не было. Вилли мучительно думал, как в условиях серийного производства увеличить строительную высоту сечения крыла, где располагалось колесо в убранном положении. По его заданию проектбюро прорисовало варианты, и он выбрал самый простой – обтекатель на верхней поверхности крыла, под который и заходила выступающая за обвод часть авиашины. Конечно, обтекатель давал дополнительное сопротивление, но сейчас уже было не до него.
«Густав» с шишками у пулеметов и неубирающимся колесом.
Враги со смертоносными бомбами залетают в Германию на большой высоте, и Вилли увеличивает высотность «Густава». Это прежде всего герметичная кабина, в которой сохраняется комфортное для пилота давление. На части истребителей серии G-5, предназначенных для ПВО, устанавливается высотный двигатель DB 605AS c увеличенным турбонаддувом. На этой серии 109-х Вилли впервые решился коренным образом поменять каркас откидной части фонаря кабины.
На этом очень настаивал командующий истребительной авиацией, генерал Голланд. И фонарь этот будут называть его именем. Теперь только два продольных бимса поддерживали оргстекло и совсем не мешали обзору в сторону и назад. Одновременно увеличивалась толщина силикатных бронестекол козырька.
Новый фонарь кабины пилота истребителя «Густав».
Самая многочисленная серия «Густава» G-6 уже снабжалась центральной пушкой МК-108 калибра 30 мм. В сочетании с двумя крупнокалиберными пулеметами над мотором такое вооружение давало шанс завалить тяжелый четырехмоторный бомбардировщик. Но для перехватчиков Вилли устанавливал еще две пушки в обтекателях под крыльями. Из-за особенностей конструкции крупнокалиберных пулеметов МG-131, имеющих очень толстую казенную часть, пришлось опять пойти на выступающие обтекатели. Они-то и оказались визитной карточкой «Густава», начиная с серии G-5.
Англичане прилетали только ночью, и Вилли Мессершмитт разрабатывает вариант ночного одномоторного истребителя Bf-109G-6/N. Выхлоп мотора ночью становился проблемой, поэтому были исследованы и установлены щитки и гасители пламени. Две дополнительные пушки «Маузер» МG-151/20 устанавливались в гондолах под крыльями. Оборудование ночного истребителя дополнялось «антирадаром», который фиксировал излучение радара ведущего английского бомбардировщика и позволял ночью определить направление на всю группу без наведения с земли.
Неразбериха в высшем руководстве Люфтваффе продолжалась. Вилли был вызван на совещание с Герингом в Берхтесгадене на 14 октября. Там Геринг срочно потребовал разработать бомбардировщик для атаки США. Вилли объяснил, что на основе имеющегося у него опытного Ме-264 он может построить бомбардировщик, который доставит несколько тонн бомб в Средний Запад США, но при условии передачи ему ста инженеров и тысячи рабочих. Геринг долго молчал и, наконец, заявил, что отказывается от своего предложения. Гитлер же потребовал установить на истребителях 50-мм противотанковую пушку с магазином на 21 снаряд. Вилли Мессершмитт чуть не упал от такого требования, но пришлось подчиниться, пообещав это сделать. Он действительно установит на Bf-110G-2/R1 в контейнере под фюзеляжем длинную пушку, но это будет зенитная пушка калибра 37 мм. А с пушкой 50-мм появятся опытные Ме-410 и Ме-262.
В очередном налете на подшипниковый завод в Швейнфурте участвовало 300 американских «крепостей». Немецкие истребители за время налета успевали сделать по нескольку вылетов и сбили 60 машин. В это время авиапромышленность Германии еще располагала двумя миллионами работников. Благодаря поставкам истребителей на Запад их число в этом районе перевалило за полторы тысячи.
Несмотря на то что Вилли успешно, шаг за шагом, разрабатывал экстравагантный реактивный истребитель, он очень большие надежды возлагал на свой самый лучший проект одномоторного поршневого истребителя Ме-209А, первые опытные образцы которого заканчивали собирать. Но этот «ребенок» оказался мертворожденным.
Хмурым ноябрьским утром Фриц Вендел взлетал в первый раз с заводского аэродрома в Аугсбурге на первом опытном Ме-209 V-5. Он намного превосходил все одномоторные 109-е истребители Мессершмитта и по боевым параметрам, и по управляемости в воздухе.
Новый истребитель Мессершмитта Ме-209, 1943 год.
Новый истребитель с поршневым мотором внешне отличался гордо поднятым килем и новой формой носа. На нем впервые Вилли решился полностью закрывать основные колеса в убранном положении створками, закрепленными на крыле. Менее чем через два месяца взлетел второй опытный Ме-209 V-6. Но у этого проекта Мессершмитта был серьезный конкурент в лице переделанного в высотный перехватчик истребителя компании «Фокке-Вульф» Fw-190. И хотя этот проект Курта Танка, как и проект Мессершмитта, находился в стадии разработки и испытаний опытных самолетов, командующий истребительной авиацией генерал Голланд почему-то отдал предпочтение Fw-190.
Как только Голланд полетал на реактивном истребителе Мессершмитта, он рекомендовал Мильху оставить в дальнейшем производстве только один поршневой истребитель, а все оставшиеся ресурсы использовать для производства реактивных истребителей. И этим единственным традиционным истребителем должен быть Fw-190, с каким угодно мотором, но непременно истребитель Курта Танка, который теперь назывался Та-152.
Вилли не мог скрыть обиды и был убежден, что до окончания летных испытаний конкурирующих образцов недопустимо принимать такие решения. Во время аудиенции у Гитлера в Оберзальцбурге он попросил предоставить ему и Курту Танку возможность обсудить все достоинства и недостатки конкурирующих проектов с Мильхом, чтобы можно было принять обоснованное решение. Но никому это уже не было нужно. Мильх сразу согласился с Голландом, а Геринг – с Мильхом. Программа Ме-209 была похоронена.
Англичане подвергли жесточайшим бомбардировкам крупные города Рура: Дортмунд, Дюссельдорф и др. Тысячи убитых и более ста тысяч – без крова. Мильх заявил, что эти удары более чувствительны, чем на Восточном фронте, и просит Геринга учетверить количество полков дневных истребителей и ввести единое командование ПВО страны. Гитлер с этим согласился.
Но Вилли прекрасно видел, что это уже не помогает. Слишком велика была созданная англичанами и американцами авиационная мощь, основу которой составляли прекрасно вооруженные для обороны и экскортируемые тяжелые четырехмоторные бомбардировщики.
Ночной налет 700 английских бомбардировщиков на порт и город Гамбург был только началом трагедии этой жемчужины Германии. Люфтваффе использовали наземные радары для наведения своих ночных истребителей по радио. Англичане прекрасно знали об этом и применили выброс большого количества бумажных полосок с металлическим покрытием на большом удалении от Гамбурга. Радары ПВО клюнули на фальшивую цель.
Англичане спокойно подлетели к Гамбургу и прицельно отбомбились, потеряв всего 12 машин. В городе было убито полторы тысячи гражданских лиц. Днем появились американцы – более сотни «Летающих крепостей» – и не дали тушить пожары. Вечером 600 английских бомбардировщиков обрушились на Эссен. Позор Люфтваффе был очевиден.
На следующей неделе каждый вечер новые налеты на Гамбург – 2300 тонн фугасных и зажигательных бомб на сухой город после недель засухи. Пожары превратились в огненный шторм: 50 тысяч жителей погибли, 40 тысяч ранены, один миллион – покинули город.
Вилли Мессершмитт уже давно был твердо уверен, что его двухмоторный 110-й, который он изначально проектировал как дальний истребитель-перехватчик, теперь идеально подходит для выполнения ночных перехватов английских бомбардировщиков. Надо, конечно, добавить третьего члена экипажа – наблюдателя с хорошим ночным зрением для своевременного обнаружения летящих англичан. Его 110-е уже были оснащены необходимым оборудованием для слепого полета, и многие экипажи его прекрасно освоили.
С тех пор как в лунную ночь 20 июля 1944 года обер-лейтенант Штрейб, управляя 110-м, тихо подкрался сзади и снизу к двухмоторному дальнему английскому «Уитли» и расстрелял его в упор, истребители Мессершмитта стали главным ночным оружием ПВО Германии. Многие асы Люфтваффе, став ночными охотниками на 110-х, значительно увеличили число своих побед и были награждены всеми высокими орденами. Некоторые удостоились получить ордена из рук Гитлера. И, несмотря на конкуренцию, когда каждый авиаконструктор стремился создать свой ночной перехватчик бомбардировщиков, истребители Мессершмитта выполняли свою работу до конца войны.
Ночной истребитель-перехватчик Мессершмитта Bf-110G-4 с английскими опознавательными знаками.
На трехместном ночном истребителе Bf-110G-4 Мессершмитт уже установил новый радиолокатор FuG-220 «Лихтенштейн» c дипольными антеннами, который позволял найти английский бомбардировщик на расстоянии шести километров. Станция защиты хвоста на истребителе Мессершмитта начинала подавать сигнал, если вражеский ночной истребитель оказывался сзади на расстоянии в полкилометра. Вместо четырех пулеметов в носу стояли две пушки калибра 30 мм и еще две пушки калибра 20 мм – в подфюзеляжном контейнере.
Вертикальная батарея ночного истребителя.
Но настоящим изобретением была установка двух пушек стволами вверх по бокам задней части кабины экипажа. Пушки MG FF-M калибра 20 мм крепились под углом 15° вперед от вертикали. Их стволы чуть-чуть высовывались за обвод остекления кабины. Два диска со снарядами устанавливались на пушки, два запасных крепились тут же, снизу. Перезаряжал пушки стрелок. Эта вертикальная батарея дополнялась прицелом Реви С/12D, установленном на лобовом стекле пилота под определенным углом. Ночной охотник Мессершмитта Bf-110G-4 подкрадывался сзади и в темноте проскакивал снизу под английский бомбардировщик. Здесь он чувствовал себя в безопасности, находясь в «мертвой» зоне. Командир, спокойно прицелившись, открывал огонь.
Производство Bf-110 в течение 1943 года превысило полторы тысячи самолетов, половина из которых была выпущена в вариантах F-4 и G-4. К началу 1944 года в составе ночной истребительной авиации были сформированы еще семь групп. Одноместные истребители также оставались ночными перехватчиками до конца войны, используя подсветку бомбардировщиков их же осветительными бомбами и пожарами над городами. Истребители Мессершмитта составляли большую часть парка. Это был пик воздушной мощи ночных истребителей.
Когда в ночь на 30 марта 700 английских бомбардировщиков летели бомбить Нюрнберг, их встретили 110-е, большая часть которых была с радарами: 95 бомбардировщиков было сбито над Германией, 12 от повреждений упали в Англии. Потери, которые несли английские ночные бомбардировщики в первой половине 1944 года, заставили временно почти прекратить массированные налеты.
Геринг решил громко хлопнуть дверью и совершить налет на Лондон. Он приказал собрать все бомбардировщики, какие были в строю. Набрали 462 машины. Лондон нашли с большим трудом из-за несовершенной радиолокационной аппаратуры навигации. Потеряли много самолетов, но наибольшие потери были у тяжелых «Хейнкелей» Не-177.
В числе новейших самолетов, запускаемых в серийное производство и находящихся на особом контроле министерства авиации, был «Дорнье» Do-335, выполненный по схеме «тяни-толкай». Его опытный образец на высоте развил скорость почти 800 км/ч. Это известие Вилли Мессершмитт встретил с чувством нескрываемой досады. Ведь уже год тому назад он посылал в министерство предложение по разработанному в его Проектбюро перехватчику и скоростному бомбардировщику, выполненному точно по такой же схеме с двумя поршневыми моторами в фюзеляже и двумя воздушными винтами спереди и сзади. Он был убежден, что его проект Р-1090, выполненный Гансом Хорнингом, был лучше, чем у Дорнье. А Мильх дал контракт Дорнье.
Проект истребителя-бомбардировщика Р 1090, 1943 год.
Может, в министерстве посчитали, что его, Мессершмитта, производство и так перегружено и нужно дать ход его реактивному Ме-262? Но его проект «тяни-толкая» могла строить по его лицензии и другая компания, да тот же Дорнье! Зная особое пристрастие Гитлера к скоростному бомбардировщику, Вилли предусмотрел в фюзеляже отсек, рассчитанный на одну бомбу в 500 кг, а в крыльях – две пушки калибра 30 мм. Расчетная максимальная скорость на высоте с двумя моторами DB 603G равнялась 820 км/ч.
Когда Вилли получил сразу два контракта на разработку нового палубного истребителя и нового высотного истребителя, он решил за основу обоих проектов принять вариант «Густав». Но неразбериха в требованиях, отмена палубного варианта и загрузка производства ясно указывали Вилли, что он может запустить в работу свой проект высотного истребителя не раньше конца 1944 года. Его идея состояла в установке двух корневых вставок консолей крыла, увеличивающих его размах, и нового высотного мотора.
Компоновка высотного истребителя Bf-109H, 1944 год.
Но все закончилось очень прозаично. Доработку шести серийных машин в высотные Bf-109H поручили французской компании, работавшей с Мессершмиттом. Когда первый из доработанных самолетов Фриц Вендел испытывал в Аугсбурге на максимальной скорости, машина развалилась в воздухе и Фриц приземлился на парашюте. Оставшиеся во Франции доработанные машины использовались как разведчики с ограничением по скорости и эксплуатационной перегрузке.
Последним серийным вариантом одномоторного истребителя Мессершмитта стал «рафинированный» Bf-109K. Вилли давно хотел навести порядок с многочисленными изменениями чертежей. Он поручил Людвигу Белкову из Проектбюро заняться разработкой такого 109-го, который вобрал бы в себя все самые лучшие конструкторские решения предыдущих вариантов, самый последний и совершенный мотор.
Вилли очень гордился этой машиной. Она как бы завершала весь длинный путь 109-х. Перед глазами уставшего и опустошенного Вилли всплывают его истребители, которые тогда против его воли забрали в Испанию. Мощность их моторов была только 620 л.с., и выглядели они угловатыми, с подкосами под стабилизатором. А теперь у красавца «К» мотор в 2000 л.с. на взлете и скорость на высоте почти 730 км/ч. Уже исчезли шишки над пулеметами, и обводы носовой части фюзеляжа стали гладкие. Хвостовое колесо теперь на длинной стойке, которая, естественно, убирается. Машина на разбеге стоит почти горизонтально, и обзор летчика вперед стал лучше. Изменилась традиционная форма киля с рулем направления, который имел наверху треугольную роговую компенсацию. Теперь киль, как у всех, с весовой компенсацией руля направления. И основные колеса полностью закрываются створками.
Вместо двух пулеметов винтовочного калибра у «испанского» 109-го у нового охотника за бомбардировщиками и бойца с американскими «Мустангами» сопровождения уже целая батарея пушек и крупнокалиберных пулеметов. Но и взлетный вес его возрос почти в два раза.
«Рафинированный» истребитель Bf-109K, 1944 год.
Планировалось построить разных модификаций истребителя Bf-109K в количестве нескольких тысяч. Но американские и английские бомбардировки внесли существенную корректировку. Построили не более тысячи. Но большинство из них так и простояли без бензина и летчиков до капитуляции.
Опытный экземпляр нового истребителя Bf-109K в сентябре 1944 года опробовал в воздухе самый результативный боевой летчик Восточного фронта, двадцати двух лет отроду, Эрих Хартман, когда он прилетел с коротким визитом к Вилли Мессершмитту. Его боевой машиной был «Густав», и Эрих после полета очень высоко оценил новый вариант истребителя. Но он попросил Вилли не менять рычаги управления и приборы, привычные для строевых летчиков, летающих на «Густавах». Еще он рекомендовал установить на истребителе как можно больше стволов пушек небольшого калибра, в расчете на молодых пилотов.
Вилли было приятно общение с этим простым «Белокурым рыцарем Германии». Его лицо с крупным, почти курносым носом, выступающими скулами и небольшим, но волевым подбородком и прищуренными волчьими глазами хищника не вызывало у Вилли антипатии. Даже когда Хартман улыбался и оскаливал зубы под тонкими губами, Вилли чувствовал всю искренность этой улыбки.
Эрих Хартман закончит войну, много летая на этом истребителе Bf-109K. Число сбитых им самолетов достигнет 352, и он будет признан асом из асов во всем мире. Он сдастся американцам, а те выдадут его русским, как воевавшего против них. Десять лет он проведет в ГУЛАГе. Так же как и летчик-испытатель Фриц Вендел, он в почете и уважении доживет до старости и покинет этот мир в 1993 году в возрасте 71 года.
Агония страны
Агония в стране нарастала. Алюминия для самолетов не хватало, поэтому вернулись к деревянным конструкциям. Вилли Мессершмитт отправил в Министерство авиации секретный отчет о проработке замены конструкции крыла и оперения истребителя с дюраля на сталь и дерево. «Густав» Bf-109G выпускался с деревянным оперением. До деревянного крыла со стальным лонжероном дело так и не дошло.
Под бомбежками авиации союзников ресурсы Германии таяли на глазах. Вилли Мессершмитт это чувствовал каждый день. И тут оказалось, что у него появился прожорливый конкурент – Вернер фон Браун со своей ракетой А-4, разрабатываемой по заказу армии. Эту ракету стали называть Фау-2, и Шпеер установил для нее высший приоритет. Между армией и Люфтваффе началась настоящая борьба за ресурсы.
Программа Фау-2 потребовала 200 тысяч квалифицированных рабочих, тысячу тонн алюминия в месяц и десятки тысяч тонн жидкого кислорода, спирта и перекиси водорода. Эта программа завалила электронную и приборную промышленность своими контрактами и будет потреблять все возможное механическое оборудование и обрабатывающий инструмент.
Шпеер предупреждает Гитлера, что при существующем уровне бомбежек немецких городов он не сможет гарантировать сохранение темпов военного производства. А при таком разгроме, как в Гамбурге, если такое произойдет еще в шести городах, – воевать будет нечем.
Директор завода в Регесбурге Карл Линдер предложил построить высотный перехватчик, просто соединив два «Густава» общим крылом на манер буксировщика Хейнкеля «Сиамские близнецы». Опытный сдвоенный Вf-109 Zwilling был даже построен. Но налетели американцы, машину разрушили, и компания «Мессершмитт АГ» больше к этому проекту не возвращалась.
Несмотря на то что Германия произвела в прошлом году 25 тысяч самолетов и 18 тысяч восстановила, из-за больших потерь машин не хватало. В этом году хотели построить 50 тысяч, но бомбежки уменьшили эту цифру на 10 тысяч машин.
Бомбежки союзников продолжаются, несмотря на их большие потери. За один только день, когда американские «крепости» крошили авиационные заводы, они потеряли 59 бомбардировщиков и 5 истребителей экскорта, но и сумели сбить 40 немецких истребителей. Англичане не менее бесстрашно продолжают ночные налеты. В одну ночь они сбросили на Берлин более двух тысяч тонн бомб. За последние три налета они потеряли 130 тяжелых бомбардировщиков, но продолжают уничтожать военную мощь Германии.
Вилли Мессершмитта срочно вызвали «на ковер» к Мильху в Берлин. Оказалось, речь идет о пресловутой пушке калибра 50 мм, которую Гитлер приказал установить на его двухмоторных истребителях-перехватчиках. Гитлер снова вспомнил об этой пушке и спросил Геринга:
– Сколько Ме-410 с 50-мм пушкой в эксплуатации?
– Только один проходит испытания в Рехлине, – был ответ после консультации по телефону.
Гитлер взбесился, наорал на Геринга. Геринг – на Мильха. Мильх вызвал Вилли. Вилли объяснил Мильху, что поставщик – компания «Рейнметалл» – задержал поставку авиационного варианта пушки. Мильх тут же позвонил в компанию и выбил у них обещание прислать тридцать комплектов пушек до конца месяца. Вилли оставалось только проследить, чтобы они действительно были установлены на его самолеты. Вскоре он утвердил чертежи установки этой пушки МК-214 в носу реактивного Ме-262. Ее ствол с дульным тормозом выступал на два метра вперед.
Промышленные города Германии получили временную передышку от налетов. Бомбардировочные соединения были перенацелены на побережье Франции. Там немцы и французские рабочие, в обстановке строжайшей секретности и соблюдении маскировки, собирали пусковые установки Фау-1 для удара по Лондону. В течение нескольких дней были сброшены десятки тысяч тонн бомб, повреждена четверть пусковых установок и выведено из строя двадцать тысяч французских рабочих. Но Мильх, ответственный за программу Фау-1 от Люфтваффе, сумел с оставшимися целыми десятью тысячами рабочих организовать производство пятидесяти катапульт в месяц в глубине территории Франции, куда разведывательные самолеты англичан пока не добрались.
109-е истребители Мессершмитта, предназначенные для перехвата бомбардировщиков, оснащались ракетами «воздух – воздух» в трубах под крыльями или дополнительными пушками в контейнерах. Они были перетяжелены и уступали в воздушных боях «Мустангам» и «Тандерболтам». Поэтому Вилли начал выпускать специальную «облегченную» модификацию истребителя, вооружая его для ведения маневренного воздушного боя с истребителями экскорта только центральной пушкой и фюзеляжными пулеметами. Но все равно Люфтваффе за последние четыре месяца потеряли свыше тысячи пилотов.
После того как американские бомбардировщики разрушили заводы подшипников, они начали систематически уничтожать заводы синтетического бензина. Гитлер созывает экстренное совещание с Мильхом, Шпеером, Кейтелем и экспертами топливной промышленности. Но нехватка бензина уже явно ощущается. Вилли Мессершмитт начинает проявлять повышенный интерес к альтернативному угольному топливу для своего реактивного истребителя. Муж сестры Мессершмитта, профессор Георг Маделунг из университета Штутгарда, снабжал его соответствующей информацией. Вилли заказывает научно-исследовательскую работу в институте угольной промышленности по разработке жидкого топлива для реактивных двигателей и снабжает их подробными требованиями. Но эта попытка Вилли так ничем и не кончилась.
Когда Вилли слушал сообщения по радио и читал секретные донесения, он ясно понимал, что высадку союзников в Нормандии немецкие истребители остановить уже не могли. Слетевшиеся из разных районов Европы и Германии во Францию полки истребителей на аэродромах подверглись массированным ударам английских и американских бомбардировщиков. После этого они смогли обеспечить только 319 самолето-вылетов против 14 700 самолето-вылетов авиации союзников.
Через неделю после захвата союзниками плацдарма в Нормандии были произведены первые запуски Фау-1 на Лондон. Было подготовлено и пущено всего 10 самолетов-снарядов, из них четыре сразу упали, два пропали без вести, один разрушил железнодорожный мост в Лондоне, остальные три упали где-то еще. Это был удручающий старт программы, на которую возлагалось столько надежд. Геринг тут же напомнил Гитлеру, что автор этого неэффективного оружия – Мильх.
Но через два дня запустили 244 снаряда. Самолет-разведчик доложил, что пожары охватили город. Гитлер поздравляет Мильха по телефону из Франции: «Это превзошло наши самые смелые ожидания!» Потом запустили 500 Фау-1, а за несколько следующих дней – еще 1000. За три месяца снаряды стоимостью в 12 млн фунтов причинили ущерб, стоимость которого оценивалась в четыре раза большей. Вилли знал: главное – это моральный фактор. Теперь все будут знать – Германия еще может больно укусить.
В канун третьей годовщины открытия Восточного фронта армада американских самолетов, включающая полторы тысячи бомбардировщиков и тысячу истребителей сопровождения, снова атаковала нефтеперегонные заводы и заводы синтетического бензина. Авиаударов такой мощности мир еще не знал.
Покушение на Гитлера и гибель начальника штаба Люфтваффе генерала Кортэна, стоявшего в нескольких шагах от него, Вилли Мессершмитт воспринял как явный признак агонии страны. Действительно, Германию обложили со всех сторон. Восточный фронт отступает и приближается к границам Рейха. На юге, в Италии, немцы тоже отступают. На западе, во Франции, они яростно дерутся, но тоже не выдерживают такого мощного натиска. А тут, внутри, все останавливается: нет подшипников, нет алюминия, нет бензина.
Жизнь Вилли Мессершмитта и Лилли Стромейер тихо протекала на красивой вилле Хохрид. Он уезжал на работу на своем небольшом автомобиле ДКВ, подаренным ему этой автомобильной компанией ко дню рождения. Ехать было недалеко, дальше к горам, где у самого их подножья в лесных массивах, среди толстых стволов вековых елей, на большой поляне, вытянувшейся с севера на юг, за забором был наскоро построен целый городок. С большой высоты, на которой летали разведчики, он мог казаться простой горной деревушкой.
Здесь в длинных одноэтажных и двухэтажных деревянных бараках с трубами печного отопления жили и работали его конструкторы, технологи и рабочие. Здесь они спрятались от бомб и смерти. Кроны высоченных деревьев вплотную подходили к «комплексу» Обераммергау и надежно скрывали его вместе с окружающими складками местности.
Бараки были хорошо отделаны изнутри. Большие комнаты, где за кульманами трудились конструкторы, уютные кабинеты начальников отделов и бригад. Кабинет шефа с приемной, где сидела секретарша, был самым большим. Возведение всех этих строений для эвакуированных шло очень быстро, асфальтированных дорог строили мало, перемещались по голой лесной земле. Но во время дождя все это раскисало, и Вилли медленно ехал по лужам неровной лесной дороги.
Часто заседания совета директоров компании «Мессершмитт АГ» проводили на вилле, тем более что двум членам совета, Вилли и Лилли, не надо было никуда ехать. Вот и сейчас, перед Рождеством, тоже собрались здесь. В большой гостиной расположились на диванах и креслах вокруг низкого стола, и Лилли угощала натуральным кофе и коньяком. В докладе руководителя компании Сейлера об итогах работы за прошедший год он отметил, что выпущено свыше 14 тысяч истребителей Bf-109. За ним выступил директор Ракан Кокотаки с сообщением, что гестапо арестовало при попытке бегства из страны директора Шмитта, который отвечал за производство в Аугсбурге и его лесных филиалах. Кокотаки предложил принять и зафиксировать резолюцию, осуждающую предательство Шмитта.
Нелетавший стреловидный
Стреловидное крыло было впервые рассмотрено в докладе Адольфа Буземана «Подъемная сила на сверхзвуковых скоростях» на конгрессе в Риме в 1935 году, опубликованном в трудах конгресса. Через четыре года в отчете Аэродинамического института в Геттингене были опубликованы результаты продувок в скоростной трубе моделей крыльев со стреловидностью в 45° на числах М 0,7 и 0,9. Было установлено, что стреловидность снижает коэффициент сопротивления при числе М выше 0,8. В сентябре 1939 года Буземан и Бетц подали секретную заявку на германский патент стреловидного крыла.
Вилли Мессершмитт очень серьезно относился к изучению средств достижения больших скоростей. Он посылал свои модели крыльев прямой и обратной стреловидности в трубу Геттингена с рабочим сечением 11 х 11 см. В 1940 году он уже знал, что при стреловидности 35° крыло с толщиной профиля 12 % при числе М=0,9 не дает существенного увеличения волнового сопротивления. Теперь эти исследования уже были строго засекречены.
После того как семь его опытных реактивных Ме-262 к началу 1944 года налетали 120 часов, совершив 335 взлет-посадок, и достигли числа М=0,83, Вилли начал разработку нового, более скоростного реактивного истребителя.
Он уже знал, что размещение двигателей внутри фюзеляжа позволяет получить меньшее сопротивление. Изучаются компоновки со стреловидным крылом и расположением двух двигателей бок о бок, один выше другого и тандем. Исследуются формы и места расположения воздухозаборников и выхлопных сопел.
А Министерство авиации в это время объявляет фактический конкурс на разработку однодвигательного реактивного истребителя, более скоростного, чем Ме-262. Он должен иметь продолжительность полета один час и быть вооружен четырьмя пушками калибра 30 мм. Кроме Мессершмитта, свои предложения прислали Хейнкель, Блум и Фосс, а также Фокке-Вульф. Мессершмит получил контракт на один опытный самолет.
Теперь в уютных комнатах деревянных бараков с их запахом еловой смолы за кульманами его конструкторов рождались проекты будущих сверхзвуковых самолетов один экстравагантнее другого. Их несли в кабинет к шефу, он давал ценные указания, и работа продолжалась. Из всех проектов, представленных группой Ганса Хорнунга для дальнейшей проработки, Вилли выбрал самый маленький реактивный истребитель небольшой стоимости и хорошими параметрами с одним двигателем Хейнкеля Не-S 011 тягой 1300 кг.
Работа над этим самым скоростным своим проектом очень увлекла Вилли. Он от руки рисует эскизы наиболее проблемных частей фюзеляжа и крыла. Потом просит поставить кульман и в его кабинет. Сам компонует свой вариант истребителя. Круглый воздухозаборник и передняя нога шасси, колесо которой поворачивается на 90° перед уборкой под воздушный канал. Кабина пилота в передней части фюзеляжа над воздушным каналом с очень низким фонарем. Двигатель расположен в нижней части фюзеляжа, чуть сзади центра тяжести, и его выхлопное сопло – под хвостовой частью фюзеляжа. Стреловидное крыло и оперение завершают облик базового варианта, разработанного Вилли.
В ноябре 1944 года готовый проект Р-1101 из Проектбюро передали для выпуска рабочих чертежей в Конструкторское бюро, где командовал Вальтер Ретель. Работа шла быстро. Вилли утверждал общие виды систем, схем и агрегатов. И вдруг из министерства приходит приказ – прекратить разработку нового истребителя. Вилли выясняет, в чем дело. Оказалось, в министерстве посчитали, что более тяжелые проекты конкурентов лучше. Тогда он объявляет первый опытный образец экспериментальным для летных исследований характеристик стреловидного крыла и решает строить его на свои деньги. Одновременно посылает двухметровую модель в аэродинамическую трубу Испытательного авиационного института в Адлерсхофе.
Ангар цеха опытных конструкций располагался здесь же, недалеко от леса, и по мере выпуска рабочих чертежей шла подготовка к сборке первого летного. Уже привезли черный макет реактивного двигателя Хейнкеля, и по нему стали выставлять узлы крепления. Началась и почти закончилась общая сборка самолета, когда Вилли был ошарашен известием, что двигателя Хейнкеля не будет – он не прошел стендовые испытания. Осталось только одно – взять один из двигателей Jumo-004B с самолета Ме-262. Но его тяга на 400 кг меньше.
И тут у Вилли возникло сомнение, что при расположении двигателя внутри фюзеляжа у него будет дополнительное падение тяги из-за длинного воздушного канала. Тогда он организует простой, но очень важный эксперимент. На готовом Ме-262 с двигателями Jumo-004B ко входу одного из них пристроили трубу, имитирующую воздушный канал нового самолета. Гонки этого двигателя с замером тяги показали, что падение тяги не превышает 3 %.
Экспериментальный стреловидный самолет Мессершмитта, 1945 год.
Вилли планировал начать летные испытания стреловидного самолета в марте 1945 года. Но в условиях начавшегося разгрома это оказалось уже невозможно. Так и простоял полусобранный стреловидный самолет Мессершмитта в ангаре с подвешенным макетом двигателя Не-S 011, ни разу не поднявшись в небо.
Разгром
Территория, контролируемая Вермахтом, съеживалась, как шагреневая кожа. Это несколько облегчало положение обороняющихся. Тающая армия могла сдерживать сужающийся фронт. Гитлер решил собрать последние силы в один кулак и ударить по англосаксам в Арденнах. При этом он практически открыл Восточный фронт, шантажируя западные страны коммунистическим игом всей Европы, если они не пойдут с ним на перемирие.
В первый день Нового года началась последняя массированная атака 800 немецких истребителей и бомбардировщиков на аэродромы союзников в Бельгии, Голландии и Франции в поддержку наступления Вермахта в Арденнах. На земле и в воздухе было уничтожено 144 самолета союзников и 62 повреждено. Немцы потеряли столько же. Танковые дивизии прорвали Западный фронт и доставили союзникам много неприятностей. Но разгром бронированного кулака Гитлера все равно был неминуем.
В стране резко усилен полицейский режим. Теперь Гитлер никому из специалистов не доверяет. Когда у руководителей компании «Мессершмитт АГ» возникли трения с Министерством оборонной промышленности Шпеера, в компанию сразу был назначен Генеральный опекун Дегенколб. На совещании со Шпеером в рейхсканцелярии Гитлер еще раз подчеркнул важность Ме-262 для продолжения войны и приветствовал назначение Дегенколба специальным уполномоченным комиссаром в компании «Мессершмитт АГ», поскольку он хорошо проявил себя в увеличении производства локомотивов.
Заместитель Шпеера, отвечающий за авиационную промышленность, заменен обергруппенфюрером СС Камлером. Но от этого проблем у компании Мессершмитта не убавилось. Из-за отсутствия топлива наступил паралич заводского транспорта. Грузовики перестали перевозить готовые агрегаты самолетов и материалы для их производства. Мильх получает письмо Геринга о его увольнении с должности Генерального инспектора Люфтваффе.
Дальние четырехмоторные бомбардировщики союзников завершали разгром отлаженного производства истребителей Мессершмитта. Комплекс из тринадцати рассредоточенных авиационных заводов компании ЭРЛА в Лейпциге, выпускающих агрегаты и комплектующие изделия, и пяти сборочных авиазаводов лежал в руинах. ЭРЛА выпустила 32 % всех истребителей Bf-109. А теперь у главного сборочного цеха одной стены вообще не было, другие просвечивали голой стальной арматурой. Половина арочной крыши была снесена, и вокруг валялись обломки самолетов вперемешку со стапелями.
Когда всем уже было ясно, что бомбардировочный разгром лишил Германию способности воспроизводить вооружение и сопротивляться, как насмешка, на доске приказов административного барака, где сидело все начальство компании «Мессершмитт АГ», появился напечатанный на пишущей машинке приказ директора Кокотаки. В нем сообщалось о награждении фюрером следующих конструкторов компании:
– Рыцарским крестом с мечами – профессора Вилли Мессершмитта;
– крестом 1-го класса – профессора Юлиуса Крауса, Вольдемара Войта, Вальтера Ретеля, Джозефа Фрохлиха и Джозефа Арбогаста (за работу по Ме-262).
Массированные бомбежки городов Германии продолжались. Прикрываясь большим экскортом истребителей, бомбардировщики громили каждый объект, работавший на войну. Доставалось и жилому фонду красивых городов Германии. Вилли пишет письмо гауляйтеру Баварии об объявлении его родного Бамберга открытым городом, чтобы избежать его разрушения. Уже был опыт, позволивший спасти от разрушения Рим и Флоренцию. Вилли подчеркивает в письме, что именно «мы, немцы, а не наши враги, будем ответственны за уничтожение шедевров гражданского мира». Потом – звонок адъютанту Гитлера о том же. Он просит Белова добиться у Гитлера соответствующего распоряжения. Разрушения Бамберга допустить нельзя! Но ответов он уже ни от кого не получил.
В воскресенье, 29 апреля 1945 года американцы на джипах въехали на территорию «комплекса» компании «Мессершмитт АГ» в Обераммергау. Сопротивления им никто не оказывал. Тут же появились англичане и французы. Все остановилось. Десятки тысяч работников компании Вилли Мессершмитта остались без работы.
Через неделю в Обераммергау появились американские авиационные эксперты из Управления технической разведки, которые сразу разобрались, что к чему. Среди них был и Роберт Вудс – главный инженер и соучредитель авиастроительной компании «Белл». Незаконченный стреловидный самолет Мессершмитта в числе других увезли в Научно-исследовательский институт ВВС США в Дейтоне. Часть синек чертежей этого самолета оказалась у французских военных, и они быстро переправили их в Париж.
Специальные команды авиационных конструкторов и ученых, переодетые в военную форму и с погонами старших офицеров – американцы и англичане на западе, русские на востоке – по всей Германии в лесах и подземных туннелях находили авиационные и ракетные заводы, о существовании которых разведка их стран никогда не знала. На аэродромах они обнаружили сотни боевых самолетов, стоящих несколько недель без топлива.
Три джипа с англичанами медленно заехали на виллу Хохрид во второй день мая. Господ офицеров встретила баронесса Лилли Стромейер и пригласила войти в дом. В большой гостиной она предложила незваным гостям коньяк, кофе и жестом пригласила их присесть. Но они с улыбкой отказались от угощения и продолжали молча стоять. Тогда Лилли спросила по-английски: «Могу ли я вам чем-нибудь помочь, господа?» Ответ был однозначный: «Нам нужен господин Мессершмитт».
Его увезли в неизвестном направлении. Вилли, казалось, плохо понимал, что происходит. В просьбе сопровождать господина Мессершмитта, с которой Лилли обратилась к старшему из офицеров, ей отказали. Вилли помнил, как его привезли на аэродром. Там ждал американский двухмоторный «Дуглас». На жесткой скамейке вдоль борта фюзеляжа он промаялся несколько часов, пока самолет не приземлился в Хитроу. В Лондоне уже вечерело и было прохладно.
Обращались с ним хорошо, с уважением. Переговоры начались поздно вечером в недорогом номере какой-то лондонской гостиницы. За столом, кроме уже знакомого англичанина, появились американец и француз. Сзади встали переводчики в военной форме. Сначала были только вопросы. Вилли отвечал по-немецки, медленно и односложно. Потом американский полковник сделал Вилли официальное предложение от лица всех западных союзников: работать консультантом в авиационной промышленности. При этом подробно были перечислены все предоставляемые ему условия для успешной работы. Вилли твердо отказался сотрудничать с победителями.
Обратный путь был точно таким же. Когда он вошел в свой роскошный дом и оказался в объятиях еще более похудевшей Лилли, ему показалось, что он никуда не уезжал, а это принудительное путешествие было просто дурным сном.
Вилли тогда не знал, что дурной сон для него только начинается. Уже на следующее утро приехали американские офицеры и снова увезли его с собой. Но на этот раз в лагерь для интернированных лиц Баренкеллер на северной окраине Аугсбурга. Затем отправили в лагерь Людвигсбург, севернее Штутгарта, который был переполнен. Тогда по номерам каждого десятого отправляли в лагерь Хейлброн. Номер Вилли подлежал отправке, и он оказался в этом ужасном лагере под открытым небом, в холоде, под дождем и практически без еды. В глубокой депрессии 47-летний Вилли Мессершмитт был на грани смерти. Американские охранники, видя, как ему плохо, подняли его и принесли в барак. Тут только выяснили по документам, которые были у Вилли, какая высокая персона находится в этом лагере.
Фельдмаршал Мильх решил сдаться американцам в неудачное время. Как раз командир американской пехотной дивизии вернулся из поездки в ближайший концентрационный лагерь, где люди из СС издевались над полуживыми узниками. Он был крупный парень не робкого десятка, но увиденное так расстроило его, что он еле сдерживал слезы. И тут является Мильх во всем параде и фельдмаршальским жезлом в руке. Когда американский полковник взглянул на Мильха, кровь ударила ему в голову, он покраснел, подошел к Мильху, вырвал у него жезл, перехватил его двумя руками и сломал о голову Мильха.
Самолет доставил Мильха тоже в Лондон. В городке Латимер, в белоснежном особняке, окруженном вековыми деревьями парка, был огранизован Центр допросов военных преступников. Здесь уже были начальник разведки Люфтваффе генерал Шмид, генералы Коллер, Голланд и другие авиационные деятели. Потом появились генерал Штумпф и Фриц Зибель. Мильх еще ощущал шишку на голове, когда приступили к его допросам на предмет его личного причастия к военным преступлениям. Тут, в Центре, все были откровенны. Один из директоров компании «Хейнкель», находящийся здесь, рассказал ему, что сам выписал чек на 40 тысяч марок летчику-испытателю Люфтваффе за благоприятный отчет о негодном Не-177.
В газете «Таймс» за 10 августа 1945 года появилось сообщение о Нюрнбергском процессе. По сообщению газеты, на этом процессе Мильх будет выступать как свидетель. Но сообщение оказалось не совсем точным. После суда над главными военными преступниками Германии планировалась серия судебных процессов над преступниками рангом поменьше. И среди них фигурировал Мильх. А для процесса над Мильхом лучшего свидетеля, чем Вилли Мессершмитт, найти было трудно.
Суд
На скамье подсудимых в Нюрнбергском дворце правосудия они встретились снова и сидели рядом. Геринг – самый правый, рядом с ним Гесс, далее Риббентроп и Кейтель. Мильх выступал как свидетель. Испытывая в тюрьме унижения от американцев и общаясь с другими заключенными по негласному тюремному телеграфу, Мильх поборол свою глубокую неприязнь к Герингу и решил его защищать. Еще до начала процесса Мильх встретил больного и старого фельдмаршала Бломберга, и тот тоже говорил о Геринге с симпатией. Мильх, Бломберг и Гудериан образовали одну группировку свидетелей. В другую вошли Гальдер, фон Фалькенхорст, молодой фон Браухич и заместитель Йодля генерал Варлимонт.
Вилли Мессершмитт все же выжил в лагере Хейлброн. Осенью его перевезли в Нюрнберг и допрашивали на процессе как свидетеля по делам Геринга и Гесса. Жил он в маленькой комнатке на охраняемой вилле. Там его навестил племянник Эльмар. На Вилли было жалко смотреть, он похудел, а его лицо стало каменным. Но жизнь побеждала, здесь он стал понемногу приходить в себя. Эльмар с радостью узнал о решении Вилли начать инженерную деятельность сразу после освобождения.
Весной 1946 года допросы Вилли Мессершмитта по делу главных военных преступников закончились, но после их казни 16 октября начались новые допросы по начавшемуся судебному процессу Мильха. Самого Мильха после дачи им всех свидетельских показаний еще весной перевезли из Нюрнбергской тюрьмы в бывший концлагерь Дахау, который теперь служил местом временного содержания военных преступников разного уровня. Недавно всесильного фельдмаршала поместили в одну из очень маленьких камер, которыми славился Дахау. В таких же соседних камерах Мильх услышал голоса фельдмаршалов Кессельринга и фон Браухича. В следующих камерах сидели еще двадцать два немецких генерала.
Свидетель Вилли Мессершмитт продолжал жить в комнатке для прислуги большого одноэтажного дома с парком на окраине Нюрнберга. Еще недавно этот дом принадлежал одному из группенфюреров СС и чудом остался в целости после воздушных налетов. Отсюда его возили в машине с охраной на заседания Военного трибунала, где он давал показания, и привозили обратно. В доме всегда было много американских офицеров, в том числе и из военной полиции, но были и штатские. Здесь обосновалось одно из подразделений, обеспечивающих работу американских прокуроров и судей на процессе. Вилли мог погулять в парке, но только в сопровождении охранника. Кормили его в столовой вместе с солдатами охраны. Конечно, эти условия содержания нельзя было сравнить с теми, в которых находились фельдмаршалы в тюрьме бывшего концлагеря Дахау.
В декабре Мессершмитта опять начали возить в Нюрнбергский дворец правосудия на допросы и слушания по делу Мильха с другим составом обвинителей и судей – только американцев.
Вилли сидит в группе свидетелей в большом зале Дворца правосудия и смотрит в упор на своего заклятого врага, Мильха, который все прошедшие годы был главным критиком его таланта, его конструкторских решений. Этот Мильх никогда не поддавался гипнозу завораживающих перспектив, которым так мастерски владел Вилли и который он всегда использовал для выбивания очередного контракта. А потом сам лез из кожи вон, чтобы реализовать то, что обещал. Да, пожалуй, Мильх был единственным серьезным его оппонентом. И благодаря Мильху он делал свои самолеты более безопасными.
Сегодня Мильх как всегда собран и внимателен, в белой рубашке с галстуком, в военном френче, но с какими-то чужими темными пуговицами и без знаков различия. За столиком защиты двое: его брат – адвокат, доктор Вернер Мильх, и доктор Фридрих Бергольд.
Мильху предъявляют официальные обвинения в военных преступлениях и преступлениях против человечности. Но Вилли четко понимает, что за длинным перечнем страшных слов, произносимых прокурором, реальные обвинения сводятся к участию в преступных медицинских экспериментах над людьми и бесчеловечных действиях, выразившихся в исследованиях влияния большой высоты и переохлаждения на живых людях. В одной из лабораторий Научно-исследовательского института Люфтваффе проводились жизненно важные для тысяч пилотов эксперименты по оценке защитных свойств экипировки и высотного оборудования летчика при внезапной разгерметизации кабины на большой высоте, где очень низкая температура. И Мильх санкционировал привлечение к этим экспериментам военнопленных.
Как ни старался Вилли в своих показаниях утопить Мильха, рассказывая, какие палки в колеса он вставлял при доводке реактивного истребителя Ме-262, выходило, что Мильх старался для пилотов Люфтваффе, а Мессершмитт пытался протолкнуть слишком рискованную, не доведенную до совершенства машину.
На заключительном заседании трибунала 25 марта 1947 года прокурор потребовал для Мильха смертной казни. В шестиминутном последнем слове Мильх не стал опровергать нелогичные обвинения, а напомнил о своей жизни ради Германии с 1910 года, когда он стал солдатом. Он напомнил о строительстве немецкой гражданской авиации и содействии увеличению международного взаимопонимания. На войне он выполнял обязанности по защите его страны.
Почти через месяц огласили приговор Мильху трех американских судей: пожизненный тюремный срок.
За свою жизнь Мильх четыре раза разбивался в самолетах, дважды в автомобилях и однажды в железнодорожном поезде. Совершил 500 полетов, из которых 40 боевых в Норвегии и во Франции. Теперь он также избежал смертного приговора.
Через четыре года этот приговор заменят на 15 лет, и в 1955 году, отсидев в тюрьме 10 лет, Мильх будет освобожден досрочно с условием, что он не будет встречаться с друзьями военного времени. Он вышел из тюрьмы Ландсберг в глубокой депрессии и безразлично наблюдал, как организовывали новую Люфтганзу и создавали новые Военно-воздушные силы Германии.
Вилли Мессершмитт не подвергался судебному преследованию. Американская оккупационная администрация два года держала его под «мягким» арестом только как важного свидетеля сначала на процессе главных военных преступников, а затем на процессе Мильха. Летом 1947 года его освободили. Племянник Эльмар Мессершмитт привез Вилли на своей машине из Нюрнберга в Мюнхен, где на втором этаже своего офиса приготовил кабинет с кульманом в точном соответствии с пожеланием дяди.
Ему еще не было и пятидесяти, и жизнь надо было начинать с нуля. Вилли был убежден, что самолетостроение в ближайшем обозримом будущем в Германии будет запрещено. Что делать? Чем заняться? В какой области инженерной деятельности он может преуспеть?
Он потерял все. Его заводы лежали в руинах, и он не может больше быть авиаконструктором. Здоровье тоже подорвано. Когда он видит себя в зеркале, на него смотрит очень несимпатичный тип с широко раскрытыми немигающими глазами неврастеника, одутловатым мертвенно-бледным лицом и совсем небольшим остатком волос на голове.
Да, за все надо платить. И его расплата была страшная. Но где-то в глубине души Вилли теплилась надежда, что теперь, после войны, он все-таки найдет достойное место в его побежденной Германии. Надо было выживать и жить после войны.