Так на вершине мира реализовалась мечта несвободного человека – подняться до уровня Хозяина, обзаведясь собственными слугами.
О дальнейших событиях мы узнаем из Boston American:
«Когда мы покинули корабль, он не разговаривал [со мной]. Я дважды писал ему и послал телеграмму, но не получил ответа.
Я работал на коммандера Пири все эти годы за жалованье 35 долларов в месяц и содержание. Во время последней поездки я получал 50 долларов в месяц и содержание, и у меня едва хватало денег, чтобы поддержать мою семью в Штатах. Посылая ему письма, я надеялся на какое-то понимание».
Постскриптум одного из писем:
«Я провел с Вами много лет во всех этих экспедициях, и я никогда не извлекал из этого материальную пользу. Я не становлюсь моложе, и пришло время, когда я должен позаботиться о самом себе».
(Брайс проводит исследование эпистолярных возможностей Мэтта:
«Писем, написанных Хенсоном, немного, но сравнение почерка в существующих демонстрирует, что они были написаны не одним человеком, а разными – в зависимости от того, где Хенсон находился в это время. Хотя он сопровождал Пири во время всех его основных экспедиций, среди бумаг Пири нет даже следа какого-либо дневника Хенсона с записями о какой-нибудь из них, или даже черновых заметок, или еще чего-то, что отражало бы пережитое Хенсоном…
Все это не означает, что Хенсон был неграмотным. Похоже, что в определенной степени он мог читать и писать, но так и не освоил эту науку до конца… Хотя он без труда подписывал свое имя, он иногда делал в подписи орфографические ошибки. Есть только одно письмо… датированное 5 сентября 1906 года, которое, видимо, было написано самим Хенсоном, без посторонней помощи. Это письмо находится в документах экспедиции 1906 года. Оно выведено очень аккуратным почерком, соответствующим его обычной подписи, но полно орфографических и грамматических ошибок».)
После возвращения в Америку Хенсон принял мудрое решение – читать лекции. Газета Boston American:
«…я не получил никакого ответа [от Пири] до тех пор, пока не подписал контракт на серию лекций. Когда я прочел первую лекцию, пришла телеграмма от коммандера Пири, в которой меня предупреждали, чтобы я не использовал фотографии. Я сразу же сел и написал ему еще одно длинное письмо. Он так и не ответил на него. Я продолжал выступать на лекциях и использовать иллюстрации.
Пожалуйста, заметьте, что все фотографии были сделаны мной. Кроме тех из них, которые я сейчас показываю, я снял 110 пленок о полюсе, которые я одолжил коммандеру Пири по его просьбе. Это была моя камера, я заплатил за пленки, я их проявил. Он попросил пленки, сказав, что использует некоторые, а потом все вернет мне. Он этого не сделал, и, насколько мне известно, сейчас у него находятся 110 моих пленок».
Организатор лекций Уильям Брэди вспоминал:
«Он [Хенсон] был умным, привлекательным, учтивым, спокойным, скромным человеком, который, как я уверен, смог бы легко снискать расположение аудитории. Но в действительности этого не произошло.
Я привез его на лекцию в рамках тура в Мидлтаун, штат Коннектикут, мэр города и духовой оркестр встречали его на станции и проводили в зал… Это был герой № 2 самого главного события года. И все-таки жители Мидлтауна, действуя в каком-то непостижимом едином порыве, отнеслись к Хенсону с полным пренебрежением, словно к сэндвич-мэну[340]…
Было ясно, что необходимо какое-то громкое, эффектное выступление, чтобы вытащить Хенсона из тени Пири и привлечь внимание публики к нему самому. Сам Хенсон предложил это после большой дискуссии с Пири о том, кто имеет исключительные права на экспедиционные фотографии Хенсона, которые мы показывали с помощью диапроектора, в том числе ключевой кадр (курсив мой. – Д. Ш.), на котором были Пири, сам Хенсон и три эскимоса[341] на полюсе… Он превратился в прекрасного исполнителя на сцене, в самом деле показывая большое представление своей скудной аудитории за ее деньги. Но чем дальше мы заходили, тем бо́льшие несли потери…
Собственный народ Хенсона[342] отказывался поддержать его, и это не могло не вызвать у меня раздражения. Если бы негры дали ему десятую часть тех ставок, которые они делали на Джо Луиса, которого, кстати, он чем-то напоминал, это было бы достаточно справедливо. В силу сложившихся обстоятельств мне пришлось расторгнуть контракт, рассчитаться с ним и позволить ему погрузиться в незаслуженное забвение. Сейчас он живет в Бруклине, стараясь не потерять какую-то малопонятную федеральную работу, которая и есть все, что он получил как негр, который превзошел всех белых людей, кроме одного, в 300-летней гонке за достижение Северного полюса».
Роберт Брайс о первой лекции чернокожего путешественника пишет: «Когда Хенсон вышел на сцену, он выглядел очень взволнованным. Он часто запинался в своем подготовленном тексте, и много раз ему приходилось подсказывать из-за кулис. В конце концов он вообще прекратил читать свой доклад и просто отвечал на вопросы». Возможно, Мэтту мешала та самая неуверенность в себе, о которой теоретизировал коммандер, сравнивая слугу с белыми руководителями экспедиционных отрядов. Брайс продолжает: «Уже во время турне Хенсон сделал несколько разоблачений о путешествии Пири к Северному полюсу, среди которых было и следующее: Пири был немногим больше чем багаж, проехав большую часть пути в санях… Пири заверил генерала Хаббарда, что все заявления Хенсона – “абсолютная ложь”, и позднее пожаловался, что
Хенсон, после того как я заботился о нем в течение многих лет, после того как я дал ему место в передовом отряде вместе со мной во всех моих экспедициях и после того как разрешил ему пойти со мной на этот раз на Северный полюс… сейчас ради нескольких долларов сознательно и намеренно совершает вероломные поступки по отношению ко мне.
В октябре 1910 года члены экспедиции получили от Арктического клуба Пири денежные бонусы. По поводу выплаты Хенсону 250 долларов коммандер написал Бриджмену:
[Если] у него возникнет мысль, что этот чек является чем-то особенным… то, я надеюсь, Вы освободите его от этих иллюзий полностью и навсегда. Я не хочу, чтобы он думал, будто я стараюсь сделать что-либо для него или что я попытаюсь – этого не будет и за тысячу долларов.
Он намеренно и обдуманно предал меня, нарушил данное мне слово и свое предельно понятное обещание, и я покончил с ним окончательно.
После возвращения в 1909 году в США Пири и Хенсон встречались только два раза.
Книга, которая говорит сама за себя
К изданию была подготовлена повесть Хенсона «Негр-исследователь на Северном полюсе». Джон Уимс приписывает Пири благородный порыв: «…Написал предисловие… И затем, не сказав Хенсону ни слова, дал 500 долларов издателю [Фредерику Стоуксу] на рекламу книги – и это несмотря на свое убеждение, что Хенсон вел себя вероломно по отношению к нему, читая лекции, публикуя статьи о полярном путешествии и используя фотографии без специального разрешения Пири, как это было предусмотрено контрактом».
Но Брайс отмечает, что письменных контрактов между Пири и Хенсоном не существовало – только устные договоренности. Исследователь Брайс возвращает нас, по-видимому, к истине: «…если прочесть его [Пири] переписку со Стоуксом… создается впечатление, что он делал это [продвигал книгу] только для того, чтобы получить редакторский контроль над рукописью Хенсона».
В главе 15 мы сравнивали тексты книг – Пири за 22–25 марта и Хенсона за 21–26 марта, и сейчас самое время поговорить о достоверности рассказа Хенсона. Сам полярный путешественник заверил читателей: «Я ежедневно фиксировал температуру и оценку пройденного расстояния, а когда проводились наблюдения за солнцем, то их результаты тоже всегда тщательно заносились в дневник». (Коммандер подобным похвастаться не мог. На вопрос конгрессмена Доусона, каждый ли день он делал свои походные записи, Пири ответил: «Не каждый день. Иногда мы были настолько заняты, что я не делал записей»[343].)
Имея дневниковые пометки (грамотные или неграмотные), легко вспомнить события и написать или надиктовать достоверный материал и для газеты, и для журнала, и для книги. «Все ранние работы Хенсона говорят о его искренности, – считал Томас Холл, подразумевая статьи путешественника в Boston American и World’s Work. – Его описания фактов и событий очень интересны и разумны». С радостью согласимся. Хенсон называл дни, часы, расстояния, температуры, подробно описывал льды. И все это было озарено его эмоциями и природным умом.
Пири во введении к книге Хенсона (издание 1912 года), в свою очередь, провозгласил:
Было бы излишним подробно рассказывать о Хенсоне в этом вступлении. Его работа на Севере говорит сама за себя и за него. Его книга также будет говорить сама за себя и за него.
Последние слова – словно карт-бланш адмирала: используйте книгу Хенсона! И Пири можно понять. Раньше от Хенсона мы слышали:
«…я, как правило, догонял его через час или два и затем в большинстве случаев уходил вперед».
«Он был очень тяжелым, и собакам было трудно везти его… Мы знали, что он может пройти по неровному льду только небольшое расстояние… Он был вынужден ехать… Большая часть моей работы была впереди основного отряда, где я пробивал дорогу и смотрел, что там дальше ожидает нас».
«…Мы часто были впереди или вне пределов его досягаемости… Мы хотели, чтобы он оставался на своем месте… Мы не жаждали его присутствия».
«Из-за искалеченных ног он бо́льшую часть пути к полюсу и обратно провел в санях».
В книге совершенно иначе:
«От 87°48′ с. ш. он [Пири] шел впереди и работал так, чтобы убедить меня, что он все еще в той же ф