Последней каплей стала еще одна обида: «Когда вышла его [Пири] книга “Северный полюс”, многое в ней показалось мне очень знакомым. При близком сравнении я обнаружил, что Пири широко использовал мой дневник. Многие отрывки приводились дословно, а другие были слегка перефразированы… То, что Пири не посчитал нужным применить кавычки и признать использование моих дневников, не имело бы значения, если бы он хотя бы упомянул мой поход на озеро Хейзен[366], работу с микроскопом, сбор растений или дополнительные обязанности, которые я выполнял как врач экспедиции сверх тех обязанностей, которые обычно предусматривает должность врача.
Я больше никогда не общался с Пири. Когда он внезапно скончался в 1920 году, смерть заглушила наши разногласия и предотвратила развязку».
Чувствуется, что участие в экспедиции Пири в 1908–1909 годах было для Гудселла главным делом жизни. То же, наверное, можно сказать о других руководителях отрядов. Все они, так же как инуиты, хотели услышать положительную оценку, подтверждающую их заслуги. С аборигенами просто – их наградили подарками. С Хенсоном и белыми компаньонами сложнее, ибо главный герой ни с кем не хотел делиться даже мизерной частью своей славы, разве что на условиях бартера с Бартлеттом. У других никакого ценного для Пири «товара» в обмен на толику славы не было.
Впрочем, признанием заслуг были, конечно, книги, написанные спутниками Роберта Пири. Первым, как мы сказали в начале главы, отличился Боруп, затем в 1912 году книгу издал Хенсон, в 1928 году – Бартлетт, в 1934-м – Макмиллан. История Гудселла была опубликована только в 1983 году, через 34 года после его смерти. И все-таки радость при жизни посетила доброе сердце доктора. Цитируем письмо Гудселла от 15 июня 1945 года Рудольфу Франке, спутнику доктора Кука[367]:
«Мой дорогой Франке!
Я получил твое долгожданное письмо от 29 апреля, и я часто думаю о тебе и нашей встрече в Эта в 1909 году. Мои товарищи и я ждали долгое время, но недавно нас наградили специальной медалью Конгресса при посредничестве ВМС.
Мне сказали, что могут вручить медаль в Питтсбурге или в Санди-Лейк, я выбрал последнее, и комитет организовал для меня невероятно сердечный прием в зале средней школы, где медаль была вручена мне представителем ВМС… Медали Марвина и Борупа переданы их семьям. Я потерял адрес Хенсона, не мог бы ты прислать его мне?
Я не слышал ничего о том, какой прием был устроен моим товарищам. Может быть, ты поищешь в нью-йоркских газетах и пошлешь мне вырезки? Слышал ли ты об этом по радио?
Мое имя было несколько раз упомянуто по радио Западной Пенсильвании и было названо большей частью газет Питтсбурга и Западной Пенсильвании. Меня отметили как человека, принимавшего участие в открытии Северного полюса».
Глава 32. Неизданная книга
Генри Левин
Первое сочинение, ставящее под сомнение рассказ Пири об экспедиции 1909 года, было написано от имени «простого англичанина» (An Englishman in the Street), названо «Дошел ли Пири до полюса?» и издано в 1911 году. Через 24 года это эссе стало частью книги Генри Левина «Грандиозный обман о Северном полюсе». В свой новый труд Левин включил также статью Холла «Убийство профессора Росса Марвина», представленную нами в главе 29.
Недоверие «простого англичанина» вызвали неправдоподобная скорость коммандера и парадоксальная прямолинейность его движения по дрейфующим льдам. По подсчетам Левина, средняя скорость Пири превышала среднюю скорость его предшественников в четыре раза. Противоестественность же пути по меридиану мыса Колумбия иллюстрировалась простыми и наглядными схемами. «Ни один человек никогда еще не проходил через полярные льды по прямой линии!» – восклицает автор.
В предисловии к книге он сообщил о себе: «В течение 10–12 лет, предшествующих последней экспедиции Пири… автор довольно плотно интересовался полярными исследованиями». В 1911 году Генри Левин относился к Пири вполне сочувственно:
«“Значит, предполагается, что коммандер Пири – мошенник?” – может спросить читатель.
Конечно нет; такое предположение немыслимо!
Тогда каков же ответ?
Возможно, он заключается в том, что в некоторых наблюдениях присутствовали погрешности, и это совсем не кажется невероятным, если учесть огромную сложность проведения достоверных наблюдений при температуре от -20° до -60°.
Низкая высота солнца в северных широтах в начале апреля и дополнительные трудности… увеличивают вероятность ошибок.
Коммандер утверждает: “В ходе серии наблюдений глаза сильно устают, и временами теряется ясность зрения…”
Таким образом, в наблюдениях Пири очень высока вероятность ошибки, и это полностью ограждает коммандера от любых обвинений в попытке обмануть человечество. Подобные обвинения невозможны в отношении таких людей, как коммандер Пири».
Есть ли сарказм в словах Левина, мы не знаем, но далее следуют очень трезвые рассуждения «простого англичанина» о позиции Географического общества в Лондоне:
«Ввиду предложенных умозаключений у некоторых читателей может возникнуть вопрос: “Почему Королевское географическое общество наградило коммандера большой золотой медалью, если ваши расчеты верны?” И мы почти уже слышим, как строгие критики говорят нам следующее: “Королевское географическое общество состоит из людей с высочайшим уровнем знаний в области географии, ревностно хранящих традиции Общества… Заявления коммандера были тщательно изучены Обществом, а он сам был опрошен и награжден им. Мнение частного лица, подобного вам, не имеет никакого веса на фоне этого решения”.
Генри Левин. Обложка книги «Грандиозный обман о Северном полюсе». Подзаголовок: «Впечатляющая детективная история реальной жизни»
Такое соображение, хотя оно и разумное, оставляет автора совершенно равнодушным. Мнение Королевского географического общества или глубинные причины, побудившие исполнительную власть даровать коммандеру Пири высочайший знак отличия, автору абсолютно неизвестны… Решение Королевского географического общества могло зависеть вовсе не от того, признало оно историю коммандера или нет. Возможно, на решение Общества повлияли определенные дипломатические соображения».
От сомнений 1911 года – «Дошел ли Пири до полюса?» до уверенности 1935 года – «Грандиозный обман о Северном полюсе» дистанция преогромна. Чем же заполнил свой путь почти в четверть века Генри Левин, как он пришел к однозначному ответу на свой первоначальный несмелый вопрос?
Сосредоточиваясь на пропаганде против Пири, Левин многие годы издавал собственный журнал Individualist. С течением времени приоткрывшаяся истина становилась все обоснованнее. Легко представить себе, что читатели журнала либо искренне поддерживали Левина, либо сердито и лицемерно опровергали, и, вероятно, сонмище патриотических протестов оборачивалось дополнительным доказательством правомерности подозрений.
Томас Холл
Работу британского любителя географии продолжил американец – капитан Томас Холл. «Наша книга была всего лишь сценарием, из которого он [Холл] создал продуманную и убедительную повесть, – сравнил Левин в 1936 году. – Или нашу книгу фактически можно назвать короткой вступительной речью адвоката, и в этом случае книга капитана Холла – это завершенное, рассмотренное дело, включающее в себя заключительное слово судьи… Его “выстраивание” и увязка фактов для окончательного доказательства виновности Пири в величайшем обмане в истории ставят его [Холла] в один ряд с лучшими мастерами своего дела Английской судебной коллегии».
Томас Холл. Титульный лист книги «Был ли открыт Северный полюс?»
Холл родился в 1841 году в штате Массачусетс. Его родственники по мужской линии были владельцами, управляющими или капитанами парусных кораблей. В 15 лет он совершил первое кругосветное плавание; в 17 – второе, в должности третьего помощника капитана; в 19 – третье, уже первым помощником. В четвертый рейс вокруг Земли Холл пошел капитаном. За 8 лет плаваний, ежегодно бывая в Европе, Южной Америке, Австралии и странах Востока, он пересек экватор 20 раз. Женившись, оставил море и попробовал себя в ряде профессий, в том числе в сфере юриспруденции.
Во введении к книге «Был ли открыт Северный полюс?» Холл пишет:
«Я всегда интересовался рассказами об открытиях. Когда Пири планировал свое последнее путешествие и у него произошла задержка из-за отсутствия средств, я сочувствовал ему. В то время я мечтал накопить нужную сумму и передать ему. Я удивлялся, как могли мультимиллионеры, которых было так много, спокойно смотреть на его затруднения, вызванные нехваткой денег… Если бы я был одним из них, то, как мне тогда казалось, я снабдил бы его всем, что ему было нужно.
Должно быть, я читал о докторе Куке в книгах Пири, но я не помнил о существовании этого человека, пока не прочел сообщение Кука с Леруикских островов[368] о том, что он был на Северном полюсе. Я пришел в необыкновенный восторг и жадно ловил каждое слово его первой публикации…
Когда спустя неделю пришла телеграмма от Пири, в которой сообщалось, что он тоже был на полюсе, можно представить себе, насколько усилился мой интерес к этому делу. На какое-то время я практически забросил остальные свои занятия ради того, чтобы изучить все возможные детали повествований обоих исследователей. Насколько я помню, у меня не было пристрастного отношения к кому-либо из них, и все, чего я хотел, – это узнать истину для себя; утолить свое любопытство в отношении того, что же было правдой, и узнать это исключительно для своего собственного удовлетворения.
У меня не было даже мысли писать на эту тему. Однако скоро я понял: то, что я обнаружил в своих первых исследованиях, важно знать людям. Я опубликовал несколько коротких статей на специальные темы в местных газетах… и так как контроверсия Кук – Пири быстро разворачивалась, вскоре я осознал, что работа, которую я добровольно взвалил на себя, только начинается. Исследование было настолько захватывающим и казалось мне настолько важным для истории, что я не позволял себе никакого отдыха, пока не почувствовал в глубине души, что полностью постиг суть вопроса во всех возможных деталях».