24 мая (накануне отряд добрался до форта Конгер):
…Мое настроение нельзя назвать прекрасным. Я вспоминаю время 4-летней давности, когда, несмотря на то что я не мог продвинуться на судне дальше на север, я был полон жизни и с надеждой и предвкушением смотрел на эти… берега, видневшиеся в августовском солнечном сиянии, и мечтал о своих будущих свершениях. Теперь я всего лишь искалеченный старик, не добившийся успеха в своем самом трудном деле, находящийся вдали от жены и дочери, у которого умерли мать и второй ребенок. Стоила ли вся эта игра свеч? И все же я не мог поступить иначе. Я сражался, как и обещал, и это сражение было отважным. Я не достиг цели только из-за непреодолимых препятствий, а не по причине лени, усталости, беспечности или ошибок в управлении. Буду рад уйти от всего этого, и все же, когда я оглядываюсь на эти скалы, меня охватывает чувство, схожее с тоской по родине, но это тоска по молодым годам и связанным с ними безрассудным надеждам и мечтам (молодым, если 42 года можно считать молодостью по сравнению с 46-летним возрастом). Сейчас по сравнению с тем возрастом я старше гораздо более, чем просто на эти четыре года.
6 июля:
…Когда я оглядываюсь на все, что несколько лет назад наполняло меня энтузиазмом, когда я думаю о высоких надеждах того времени и сопоставляю их с нынешним отсутствием интереса, энергии и радостных эмоций; когда я думаю о последних четырех годах и обо всем, через что я прошел; когда я вспоминаю все те мелочи, которые были в моей жизни и которыми я все еще занимаюсь, то все это кажется мне таким незначительным, таким бессмысленным, что я готов заплакать от одолевающих меня душевных страданий.
«Виндворд», посланный Арктическим клубом Пири, пришел 5 августа. На борту были любящие миссис Пири и Мэри. Главная новость из большого мира состояла в том, что весной 1900 года пал рекорд Нансена. В спор за Северный полюс, не спрашивая ни у кого разрешения, вступили итальянцы. Новое достижение, установленное Умберто Каньи – командиром отряда экспедиции Луиджи Амедео Савойского, герцога Абруццкого, равнялось 86°34′ с. ш. Победный флажок сдвинулся на север на 20 миль.
(Племянник короля Умберто I герцог Абруццкий консультировался с Нансеном и даже получил в подарок двух ездовых собак, родившихся на «Фраме». Вообще же ездовые собаки были закуплены в России, их доставил в Архангельск обский промышленник Александр Иванович Тронтгейм, в свое время снабжавший собаками и Нансена.
Предполагалось, что судно экспедиции «Стелла Поляре»[112] достигнет Земли Петермана, откуда санный отряд и стартует. Эта земля послужила обманчивым ориентиром для многих путешественников. «Открытая» еще в 1874 году к северу от Земли Франца-Иосифа, на самом деле она была всего лишь миражом.
Не найдя Земли Петермана, «Стелла Поляре» была вынуждена зазимовать у острова Рудольфа – самого северного в архипелаге Земля Франца-Иосифа. Место стоянки – бухта Теплиц – было выбрано неудачно. Под напором льдов судно оказалось на мели и легло на борт. Экипажу пришлось переселиться на берег и жить в палатках.
Зимой герцог Абруццкий отморозил пальцы на руке, и ему отняли два сустава. Начальником полюсного отряда был назначен капитан первого ранга Умберто Каньи, спутник герцога Абруццкого в его знаменитом восхождении на гору Святого Ильи[113] на Аляске в 1898 году.
Десять человек – все итальянцы – с 13 нартами и 102 собаками направились к полюсу; шестеро из них, обеспечив заброску грузов для ударного отряда, должны были вернуться. На 12-й день к земле ушла первая партия из трех человек во главе с Франческо Кверини. Через 19 дней Каньи отправил на юг вторую группу. С оставшимися продуктами можно было идти вперед 19 дней, но в положенный срок, 18 апреля, итальянцы не остановились и, несмотря на отчаянный риск, еще неделю бились со льдами. Усилия не пропали даром, и 24 апреля рекорд Нансена пал. Каньи, размахивая итальянским флагом, прокричал: «Да здравствует Италия!», и его спутники «ответили торжествующим возгласом, выражавшим ликование их душ».
Каньи записал в дневнике: «Эти заветные слова, повторяющиеся эхом среди чистых и вечных льдов, – сверкающая жемчужина. Ибо ни одна победа, завоеванная мечом, не украсит корону Савойского дома[114] большей славой!» (В 11-й главе у нас будет хорошая возможность сравнить эти восторженные умные слова жителя южной страны с победной тирадой Роберта Пири, утверждавшего, что он побил рекорд итальянцев.)
Луиджи Амедео, принц Савойский, герцог Абруццкий
2 мая налетела пурга, идти стало невозможно, и Каньи занялся давно назревшей проблемой – отмороженным пальцем на руке. Тревога возникла еще 22 марта: «…На конце моего указательного пальца правой руки образовался волдырь… Кроме непрерывной боли, я постоянно чувствовал еще и страх перед опасностью… серьезного обморожения, которое могло помешать дальнейшему моему движению». Палец давно почернел, распухли подмышечные железы, началась гангрена. В палатке левой рукой обычными ножницами в течение двух часов Каньи мучительно ампутировал свой отмороженный палец: «…маленькая косточка оказалась очень твердой…»[115]
Придя в базовый лагерь, победители узнали, что группа Кверини не вернулась.)
Дедрик
Кроме Хенсона и семьи Пири, на борту «Виндворда» домой шел доктор Дедрик. Бывшие партнеры между собой не разговаривали.
Прибыв в Америку, врач экспедиции поделился с журналистами: «Ни разу я не пожалел о том шаге, который счел необходимым предпринять, когда около года назад покинул экспедицию. Осознание того, что я действовал честно, значительно смягчало неприятные воспоминания о печальном опыте, накопившемся у меня, и о тех ужасных атаках, которым я подвергся».
Однако, узнав, что Бриджмен год назад в газете New York Times назвал его «практически сумасшедшим, одержимым манией… оставаться в Арктике до конца экспедиции в одиночестве с эскимосами…», Дедрик спокойно объяснил свое поведение: «Мои мотивы остаться на Севере были так же чисты, как свежевыпавший снег, так же ясны, как алфавит, и так же благородны, как все, что дано человеку Богом. Я остался просто потому, что не хотел бросать людей в Арктике без шанса получить медицинскую помощь. Враждебность, проявившаяся в стремлении объявить меня сумасшедшим и создать мне сомнительную репутацию, такой техничный отказ выплатить мою заработную плату, фактически бесчеловечное обращение Пири со мной в течение всего последнего года без всяких причин и его угроза высадить меня на пустынном побережье на пятый год… все это делает излишним называть причину моего заявления об отставке…»
Опальный доктор назвал журналистам время, когда в доме Кука он сделает официальное сообщение, однако на встречу не пришел, и Кук очутился в неуютном положении судьи-комментатора. Впрочем, он был в своем репертуаре и сказал то главное, что и должен был сказать: «Конечно, доктор Дедрик в здравом уме, и та линия поведения, которой он следует, – это лишь его представление о справедливости и честности…
Вы должны помнить, что эти три человека провели в Арктике долгие три года и пережили там три арктические ночи, а арктическая ночь – это 110 дней. Я не знаю людей, которые, прожив вместе арктическую ночь, не хотели бы побить друг друга».
Закончу эту историю очень логичным предположением Брайса: «Похоже, Пири смертельно боялся, что Дедрик обратится к человеку, считавшемуся главным лицом во всех вопросах нравственности и добродетели в Нью-Йорке [Моррису Джесупу]… И он написал патрону:
Я надеюсь, Вы не будете терять ни одной минуты своего драгоценного времени на него. Я знаю этого человека, и я попросил бы Вас все письма, которые Вы можете в дальнейшем получить от него, отсылать мне. Я считаю, что Ваше время слишком ценно для таких пустяков».
План Фердинанда Петровича Врангеля
Для читателя небезынтересно, что в 1900 году из Кронштадта на восток, фактически по пути «Фрама», вышла шхуна «Заря», на борту которой находилась Первая русская полярная экспедиция под руководством барона Эдуарда Толля. Главная цель Эдуарда Васильевича заключалась в поисках Земли Санникова в районе Новосибирских островов. Во время зимовки возле острова Котельный умер друг Толля, врач экспедиции Герман Вальтер.
В дневнике Толля мы находим такую запись: «За два дня до своей смерти он [Вальтер] рассказывал, что точно подсчитал потребность в снаряжении и продовольствии для достижения Северного полюса с острова Беннетта[116]. “Это получается так дешево, – сказал он, – что я мог бы предпринять это путешествие на свои собственные средства”».
Северный полюс – эпидемия смелых людей во второй половине XIX и начале XX века. Вымышленный Жюлем Верном капитан Гаттерас открыл вулкан на Северном полюсе. А сколько всамделишных экспедиций отправилось к заветной точке! Почти все – в Восточном полушарии: шли, плыли, летели. Среди них были выдающиеся: Нансен; герцог Абруццкий; погибшие швед Соломон Андре на воздушном шаре и американец Джордж Де-Лонг на судне «Жаннетта»… К этому времени относится и призыв русского адмирала, создателя первого в мире ледокола, Степана Осиповича Макарова: «К Северному полюсу – через льды напролом!»
Из континентальной Европы попасть на Шпицберген или на Землю Франца-Иосифа было куда проще, чем пробиться к точкам, которые облюбовал Пири: мысу Моррис-Джесуп или мысу Хекла. Возможно, поэтому и путь от европейских арктических островов к Северному полюсу казался легче. Среди выдвигаемых проектов находились чисто безумные. Один фантазер, к примеру, предлагал установить на берегу океана «станцию по изготовлению супа». По его идее, надо льдом следовало протянуть шланги, чтобы санная экспедиция непрерывно получала горячий суп. Второй рекомендовал построить на земле лесопилку и выстелить деревянный тротуар до самого полюса.