Судно «Рузвельт». Эта, Северная Гренландия. 17 августа 1908 года.
Уважаемый сэр. Пока вы отвечаете за станцию для оказания помощи доктору Куку, следуйте этой инструкции.
Вы должны проявлять максимальное внимание и усердие при использовании и защите всего снаряжения и провианта, оставленного здесь.
Не нужно предпринимать никаких срочных мер по поиску доктора Кука по крайней мере до февраля или марта, и, вероятно, он сам вернется в течение зимы…
Если же он не вернется, то, пока вы бережете его провиант и станцию, следует послать на поиски эскимосов. Это лучше, чем идти самому…
Если доктор Кук вернется или его привезут обратно в плохом состоянии, то вы должны позаботиться о нем самым наилучшим образом и приложить все усилия, чтобы поставить его на ноги как можно скорее.
Если доктор Кук вернется в хорошем состоянии, то вы по-прежнему будете ответственным за станцию…
Доктор Кук, если сам он не вернется этой весной, приказал своему помощнику Франке идти домой на китобойном судне. Это означало бы, что все его снаряжение и провиант остались бы эскимосам.
Сейчас Франке передал все эти припасы мне, и доктор Кук не может предъявить на них никаких прав.
Однако вы должны особенно стараться следить за его снаряжением и провиантом и, когда он вернется, разрешить ему воспользоваться этим. Если доктору Куку потребуется что-нибудь из запасов с «Рузвельта», то выдайте ему и возьмите у него расписку…
Мистер Уитни, который выразил желание остаться здесь на всю зиму, в значительной степени облегчил вашу жизнь. Я бы посоветовал вам использовать провиант доктора Кука, и в первую очередь заняться разбитыми ящиками, чтобы воспрепятствовать порче продуктов, поскольку они хранятся уже целый год…
С искренним уважением, Р. Э. Пири
Те же благородные формулировки Пири использует в своем докладе министру военно-морских сил и в письме в Арктический клуб Пири. Однако в письме жене[176] флер отброшен: «Я выгрузил здесь провиант и оставил двух человек якобы (курсив мой. – Д. Ш.) для Кука».
Фальшь и лицемерие Пири, очевидные нам сегодня, в те времена оставались нераспознанными. К примеру, генерал Грили в журнале Independent писал: «…его [Кука] комфорт и безопасность были обеспечены Пири, выгрузившим в августе уголь и провиант для Кука и оставившим двух белых людей охранять все это».
Письмо Роберта Пири Джозефине, написанное на борту «Рузвельта» 17 августа 1908 года:
Моя дорогая.
Я почти закончил свои записи. Мой мозг истощен от превеликого множества крайне важных подробностей и фактов, о которых я должен думать.
До сих пор все шло хорошо, боюсь, что даже слишком хорошо, и я (исключительно из общих соображений) несколько недоверчиво отношусь к будущему.
Корабль в лучшей форме, чем прежде, участники экспедиции и экипаж, по всей видимости, ладят друг с другом…
Я взял Сэмми[177] на борт, чтобы Кук не забрал его обратно.
Обстоятельства, связанные с Куком, заставили меня побеспокоиться и выполнить большое количество дополнительной работы, но я успешно справился с ней.
Я выгрузил здесь провиант и оставил двух человекякобыдля Кука. На самом деле я основал тут вспомогательную базу… как меру предосторожности в случае, если я потеряю «Рузвельт» во время плавания этой осенью или во время возвращения следующим летом…
Вдобавок ко всему Уитни собирается остаться здесь на зиму, чтобы поохотиться на мускусных быков на Земле Элсмир, он… собирается дождаться судна следующим летом. Это подтверждает мои мысли о том, что не возникнет необходимости задерживаться здесь еще на год в случае потери «Рузвельта». Все складывается удачно. Сестра Уитни, миссис Чарлиз Дики, проживающая в Нью-Йорке… обладает столь же значительным состоянием, как и он сам, и поможет ему. Советую тебе написать ей и сказать, чтобы она не волновалась об Уитни, а позже нанести ей визит.
Сердце мое, я постоянно думаю о тебе…
Скажи Мэри, чтобы она не забывала мое напутствие; «Мистеру Мужчине» [сыну Пири – Роберту] передай, чтобы он помнил девиз: «прямой, и сильный, и чистый, и честный», слушался приказов и никогда не забывал о том, что папа оставил маму на его попечение, пока он сам не вернется домой.
Мысленно я целую твои глаза, и губы, и щеки, сердце мое, и мечтаю о тебе, о наших детях и нашем доме и жду возвращения.
Поцелуй от меня наших детей.
Aufwiedersehen. Люблю, люблю, люблю.
Твой Берт
P. S. 18 августа, 9 утра… Скажи Мэри, что аромат ее хвойной подушечки помогает мне заснуть.
В письме есть слова о внебрачном сыне Пири. Папа боится, что мальчуган окажется в Америке, это отразится на репутации начальника экспедиции.
Гарри Уитни, богатый спортсмен-охотник, решивший провести зиму как можно дальше на севере, обосновался в Анноатоке в домике Кука. Жилище к этому времени обветшало, поэтому Уитни разобрал дом и возвел заново. Здесь же расположились Причард и Мерфи. Последний жил на два дома – и в Анноатоке, и в Эта.
Капитан Холл пишет: «…искусно и быстро, в соответствии с устными инструкциями, [они] стали “спасать доктора Кука” от его собственных аварийных запасов… Причард… сказал[178], что устные распоряжения Пири, адресованные Мерфи и ему самому, были точными… необходимо использовать все припасы Кука в Анноатоке и только затем приниматься за склад Пири в Эта… Устные распоряжения были выполнены. Письменные были явно намеренно и полностью проигнорированы. Все это могло бы показаться невероятным, если бы не произошло в действительности…
Пири располагал достаточным количеством собственного провианта, и такие действия в Анноатоке ни в коей мере не могли помочь ему ни в поисках Северного полюса, ни при его возвращении домой. Поэтому его поступки могли быть мотивированы только завистью или жадностью».
В книге «Северный полюс» коммандер упоминает об обязанности Мерфи, «человека во всех отношениях надежного»:
охранять от разграбления припасы и снаряжение, сложенные здесь доктором Куком.
Эхо Пири – Уимс развивает мысль: «Если бы припасы Кука попали в руки туземцев, как этого боялся Пири, то его собственные шансы были бы сведены к нулю; если бы эскимосы завладели такими сокровищами, то они потеряли бы стимул работать на Пири, вне зависимости от того, какое вознаграждение он предложил бы им».
Доктор Кук защищает друзей-инуитов: «Это гнусная, мелкая, недостойная клевета на смелых, преданных людей, которые вообще не знакомы с воровством».
Он обвиняет Пири в захвате припасов, домика и превращении его в торговую факторию: «…если бы Пири нуждался в моих припасах для проведения экспедиции, я был бы только рад отдать ему все до последней крошки, однако мою собственность использовали для удовлетворения корысти, для достижения коммерческой выгоды. Это известие было для меня горькой пилюлей».
По приказу Пири к дверям домика в Анноатоке была прикреплена записка:
Этот дом принадлежит доктору Ф. А. Куку, но, поскольку доктора Кука давно нет в живых и искать его бесполезно, я, коммандер Роберт Пири, отдаю этот заброшенный дом своему боцману.
Уолли Херберт объясняет «самоуверенную формулировку этой странной записки» тем, что с ее помощью Пири словно удалял со сцены соперника. Теперь «поблизости не было никого, кто бы мог похитить его приз или лишить славы, которую он заслужил своими страданиями».
Плоский айсберг и плавучий лед
Вслед за объявлением, прибитым к дому, Пири «послал своим самым влиятельным друзьям предупреждение, чтобы они, в случае возвращения доктора, были настороже и игнорировали любые заявления, которые он может сделать».
20 августа, через два дня после ухода «Рузвельта», в Эта прибыло канадское патрульное судно «Арктик» под командованием Джозефа Берньера, вице-президента Арктического клуба Америки, с припасами, собранными миссис Кук для своего мужа: 15 ящиков с продовольствием, снаряжением и одеждой. Берньер сложил все добро южнее Эта. Уитни взялся присматривать за складом.
Подведем итог. В конце августа 1908 года «Рузвельт» шел к мысу Шеридан; доктор Кук, Этукишук и Авела, достигнув Северного полюса, но не вернувшись летом в Анноаток, приближались к месту предстоящей зимней стоянки в 400 милях от Анноатока; Франке, подавленный несправедливостью, шел к дому на «Эрике»; Мерфи, расположившись в Эта, наведывался в Анноаток; Гарри Уитни и юнга Причард жили в Анноатоке в домике Кука, и Уитни охотился и приглядывал за складом припасов, привезенных капитаном Берньером.
Белый медведь. Установлен с помощью «замороженной таксидермии», фотографирование при вспышке. Подпись из книги Р. Пири
5 сентября, в тот же день, что и 3 года назад, «Рузвельт» встал на зимовку возле мыса Шеридан. На борту расположились многочисленные инуитские семьи, более 200 собак. Имелись тонны продуктов и снаряжения и неимоверное количество китового и моржового мяса. Пири расставил акценты:
У меня были собаки, люди, опыт и твердая решимость (тот же импульс, который гнал корабли Колумба по неисследованным просторам Атлантики) – а исход был в руках Судьбы, благосклонной к тем, кто не отступается от своей веры и своей мечты до последнего вздоха.
Глава 15. Пятый поход к Северному полюсу. 1908–1909 годы. (Продолжение)
Накануне отправления с корабля коммандер проделал важную процедуру. Доктор Гудселл рассказал о ней: «…Пири выложил на стол в кают-компании многозарядный винчестер, дробовик, машинку для снаряжен