На карте Times маршрут, нарисованный, по словам Пири, инуитами, и путь Кука к Северному полюсу соседствуют. Крошечная петелька возле земли резко контрастирует с гигантской дорогой до Северного полюса. Различие, конечно, должно произвести на читателей большое впечатление. Но очевидно, что абстрактное понятие «Северный полюс», который расположен где-то на севере, недоступно для аборигенов и маршрут по льдам, нарисованный ими, неинформативен. Изображая свою петельку, они могли считать, что воссоздали путь к Северному полюсу, но они не могли начертить рядом путь Кука, это – трюк белых.
И о «Совместном заявлении». New York Times, со слов Уитни, сообщила: «…На следующий день [после допроса] эскимосы Кука пришли к Уитни и спросили, что люди Пири пытались заставить их сказать. Люди Пири показывали им документы и карты, но эскимосы заявили, что не понимают этих бумаг».
Это наиболее правдоподобное описание «беседы». Неизвестно, кто задавал вопросы и кто отвечал. Непонятно, каким образом экзаменаторы справились с языком инуитов, которого ни Пири, ни члены его партии толком не знали.
Бартлетт пишет: «Мы не говорили по-эскимосски. Пири никогда не изображал из себя человека, умеющего изъясняться на эскимосском языке. Я знаю, в своей книге он пишет, что легко научиться этому языку. Легко нахватать достаточно слов, чтобы как-то обходиться, – это верно. Но мы владели языком только на уровне жаргона – грубо соединяли существительные, глаголы и прилагательные, не делая никакой попытки изучить грамматику».
Через моря хрустальной красоты к полярному центру. К мысу Спарбо в брезентовой лодке. Приз за 15-часовую битву – 400 футов мяса и жира. Фотографии Фредерика Кука. Подписи под фотографиями из его книги
Дональд Макмиллан в 1914 году прошел 280 километров по морскому льду вместе с Этукишуком и Авелой и из разговоров с ними составил свою версию полюсного похода Кука, которую опубликовал в 1918 году: «Кук в сопровождении четырех эскимосов в течение первого дня прошел по полярному морю около 12 миль. После того как был сделан снежный дом, два эскимоса вернулись к земле, оставив Этукишука и Авелу одних с доктором Куком.
Доктор Кук и два его эскимоса не пошли дальше этого места, находящегося от полюса на расстоянии около 500 миль. Над снежным домом был поднят флаг и сделана фотография…
Они провели в этом лагере две ночи и вернулись к тайнику на берегу острова Аксель-Хейберг. Забрали из него все содержимое и пошли на юг…»
Эта история не совпадает с интерпретацией допроса инуитов, заверенной в 1909 году компанией Пири, в том числе Макмилланом.
Ссылки белого на туземцев вообще некорректны. Руал Амундсен удивился: «Мой опыт общения с коренными эскимосами говорит о том, что они дадут вам тот ответ, который вы хотите услышать. Макмиллан сказал эскимосам: “Доктор Кук вдали от лагеря – только одна ночевка?” – и положил голову на руки, чтобы обозначить ночь, и эскимосы кивнули головой: “Да”. И такого характера свидетельства были использованы для дискредитации доктора Кука».
Существует презумпция невиновности, и Кука нельзя назвать лжецом, пока его ложь не доказана. Бремя сбора доказательств лежит на обвинителе. В суде, который подчиняется этим цивилизованным принципам, ни один из аргументов Пири не был бы принят: ни карта, по словам белых, нарисованная Авелой и Этукишуком, ни допрос без переводчика и независимых свидетелей.
Смеялись ли инуиты? Нет, конечно. Они не могли смеяться над тем, что сами же рассказали. Авела и Этукишук пришли к Уитни и спросили, «что люди Пири пытались заставить их сказать». Но как же хотелось Пири, чтобы они смеялись!
Летом 1908 года на двери ящичного дома в Анноатоке он повесил табличку со словами «доктора Кука давно нет в живых». Выяснилось, что Кук не только жив и здоров, но к тому же члены племени рассказывают о его походе к Северному полюсу. «Этого не может быть», – сказал Пири, и лучшим подтверждением его слов мог быть смех спутников Кука – настолько, дескать, неправдоподобно звучит, что кто-то, кроме Пири, смог «дотронуться» до Большого гвоздя.
Исторически последовательность была именно такой: не Пири узнал, что инуиты смеялись, а инуиты узнали, что Пири хочет, чтобы они смеялись.
18 октября 1909 года New York Times процитировала Хенсона, который накануне читал публичную лекцию: «Его [Кука] эскимосы, когда мы подняли их на борт нашего корабля в Эта, сказали нам, со слов Кука, что он был на полюсе. Они смеялись над этим, и мы тоже смеялись».
Из книги Хенсона: «Для нас там, в Эта, вся история в такой степени представлялась комичной и абсурдной, что мы лишь посмеялись над ней. Мы знали доктора Кука и его возможности… и, помимо его медицинских способностей, у нас не было никакой веры в него. Он не годился даже для повседневной работы, и сама мысль о его ошеломляющем заявлении, будто он дошел до Северного полюса, была настолько нелепой, что мы, после того как вволю повеселились, вообще прекратили разговаривать на эту тему».
Почему смеялся Хенсон, мы не знаем. Может быть, чтобы получить одобрение шефа, а может быть, в самом деле считал, что до полюса по плечу добраться только армаде Пири. Во всяком случае, слова «он не годился даже для повседневной работы» были явным перехлестом, и Пири, просматривая книгу Хенсона перед изданием, потребовал убрать их. «Удивительно, – пишет Брайс, – что… все это осталось в тексте».
Шумные высказывания слуги, с точки зрения Пири, были неуместными и могли принести вред. Когда официальные лица из Американского музея естественной истории взялись расспрашивать Хенсона о допросе Авелы и Этукишука, патрон в письме Бриджмену негодовал:
Если версия Хенсона о рассказе эскимосов будет держаться в абсолютной тайне до того, как будет опубликовано наше изложение, это не принесет никакого вреда, но каждый новый человек, который будет посвящен в суть этого заявления, увеличит шанс, что Herald или сторонники Кука завладеют им и опубликуют.
Побаивался Пири и самих инуитов. В декабре 1914 года Макмиллан, уверенный в том, что мнение Этукишука очень далеко от утверждений доктора Кука, предложил Хаббарду: «Если это принесет какую-то пользу, я легко могу привезти в Штаты Этукишука…»
Коммандер воспротивился, сказав, что
приезд эскимоса с Севера может окончиться его смертью или, того хуже, превратит его в еще одного Мене.
Роберт Пири и его люди приложили большие силы, чтобы убедить мир в том, что Кук – лгун, и в конце концов им это удалось. В цивилизованном обществе решающую роль сыграли могущественные друзья Пири, среди населения Гренландии с задачей коммандер справлялся сам.
Писатель Петер Фрейхен, свидетель триумфа Кука в Копенгагене, кстати, не поверивший ему, пишет: «Все эскимосы глубоко уважали “Пиули”, как они звали Пири; они считали его полубогом…» Пири словно было дано право наказывать и награждать. Так, со слов Фрейхена, жену Этукишука Арналуак во время его отсутствия коммандер отдал своему любимцу Кудлукту[229].
А вот, пожалуйста, материальные доказательства того, что Кук с Этукишуком и Авелой не достигли полюса: «Когда Итукусук [Этукишук] вернулся, не прибавив славы к своему имени, да еще ничего не получив от Кука – только два коробка спичек, – то он, конечно, не имел никаких оснований требовать жену обратно… Итукусук остался не только без жены и обещанного вознаграждения, но над ним, бедным, еще и открыто посмеивались – ведь он все уступил. И тех эскимосов, которые были с Пири, когда он, наконец, достиг цели своей жизни – Северного полюса, вознаградили, как никогда раньше».
Но вернемся к New York Times за 13 октября 1909 года. Расследование Пири не дало ожидаемого эффекта. Вот, например, отзыв Post Express из Рочестера: «Наконец Пири сбросил бомбу, которая должна была разнести доктора Кука на куски и уничтожить его заявление о том, что он стал первооткрывателем Северного полюса. После недель подготовки, многочисленных тайных угроз, открытых обвинений, которые стали оскорбительными для всех истинных американцев, длительных консультаций со своими юристами и другими советниками, изучения отчетов доктора Кука Пири представил свои сомнительные “доказательства” того, что доктор Кук никогда не уходил за пределы земли. И что же в этих “доказательствах”? Абсолютно ничего – Пири говорит то, о чем сказали эскимосы. И это все».
Клятва Баррилла
Хаббард и Бриджмен имели в запасе еще одно разоблачение, которое, по их мнению, должно было все-таки остановить победное шествие Кука. В тот день, когда Times поместила заявление Пири и его партнеров, газета Хаббарда New York Globe таинственно предсказала: «Похоже, что мы приближаемся к раскрытию одного из самых великих обманов, которые знало наше столетие, – разоблачению настолько исчерпывающему, что оно убедит даже самых доверчивых людей».
О том же, в своем ракурсе, сообщила New York Herald: «Эдварду Барриллу, гиду, который сопровождал доктора Фредерика Кука на вершину горы Мак-Кинли, штат Аляска, в 1906 году, предложено 5000 долларов, чтобы он дал показания под присягой о том, что исследователь из Бруклина никогда не совершал восхождения».
Пири торопил Хаббарда с публикацией клятвы Баррилла, но Уильям Рейк считал, что время еще не пришло.
15 октября на Манхэттене чествовали доктора Кука. Власти Нью-Йорка наградили путешественника ключами от города – наградой, которую до него получили только три знаменитости: Чарльз Диккенс, маркиз де Лафайет и принц Генрих Прусский. Награда никогда не вручалась американцу.
Именно к этому событию Рейк приберег убийственное сообщение. История развивалась следующим образом.
Как только обвинения были оглашены, генерал Хаббард предложил мэру Нью-Йорка Макклеллану отложить церемонию. Клуб исследователей настойчиво рекомендовал своему бывшему президенту не принимать столь высокую награду, пока специально созданный комитет Клуба не рассмотрит все обстоятельства восхождения на Мак-Кинли. Доктор Кук, следуя своим правилам, обратился к председателю правления ольдерменов