Клятва Баррилла и его дневник, напечатанные соответственно 14 и 15 октября 1909 года в газете Globe, обрели собственную жизнь и в более поздние времена были воспроизведены в газетных текстах, в журналах и книгах. Авторы повторных публикаций как один сокрушались, что местоположение оригиналов клятвы и дневника неизвестно. Наконец Брайс в книге «Кук и Пири…» сообщил, что оба источника хранятся в семейном архиве Пири.
Русскому читателю с клятвой Баррилла (газетная публикация) ознакомиться совсем просто. Ее дословный перевод дан в названной выше книге «Фредерик Кук на вершине континента…», глава 12. Клятву сопровождает так называемое «Доказательство С» – схема Баррилла, показывающая, где два альпиниста находились в период с 8 по 18 сентября 1906 года. Маршрут – в этом-то и поклялся Баррилл – пролегал по леднику Руфь, к юго-западу от Мак-Кинли, на приличном расстоянии от вершины. По словам же Кука, 16 сентября 1906 года оба стояли на вершине Мак-Кинли.
В показаниях Большой Эд говорит и о своем дневнике: «Начиная с этого числа [9 сентября] и по 18 сентября включительно все записи были сделаны мной, но под руководством доктора Кука». То есть в названные дни Кук диктовал Барриллу, что он должен записывать[236]. Дневник Баррилла с 8 по 20 сентября, как и его клятва, приведен в книге «Фредерик Кук на вершине континента…», глава 21. Следом даны дневники доктора Кука, неизвестные при его жизни и найденные только в 1956 году дочерью исследователя Хелен Кук-Веттер[237]. Сопоставление документов двух восходителей разоблачает предательскую ложь Баррилла и одновременно подтверждает правдивость его собственного дневника. Автор с легким сердцем отсылает читателей к своей книге. Однако это не все.
В Globe от 15 октября 1909 года, после дневниковых строчек Баррилла за 8 сентября, идет редакционная вставка: «Следующие семь страниц – зарисовки гор». После 12 сентября снова сообщается о четырех страницах рисунков. По общему мнению, Баррилл был отличным рисовальщиком, и все картинки из его дневника весьма ценны. Один рисунок сделан, как пишет Брайс, «немного выше [севернее] точки, от которой, по словам Баррилла, они повернули обратно». Брайс продолжает: «Его [Баррилла] собственный рисунок, кажется, показывает, что показания под присягой Баррилла, по меньшей мере в этом незначительном случае, не до конца правдивы».
Книга «Фредерик Кук на вершине континента…»: «Составители клятвы Баррилла позаботились о ее детерминированности; вранье Баррилла словно заковано во временные и пространственные колодки, из которых не выпрыгнешь. Из Доказательства С: “8-й лагерь, ночь 15 сентября, в месте, где мы повернули обратно из-за падения в трещины”[238]… По масштабной линейке Кука от точки “8-й лагерь” до места, где Баррилл сделал зарисовку, о которой сообщил Брайс, 6 миль. Если учесть, что весь путь Баррилла и Кука… составляет приблизительно 26 миль, то 6 миль – это не “немного выше”, а существенно выше. “Незначительный случай” – в действительности очень значительный, ибо он полностью разрушает Доказательство С».
Брайс не приводит злополучный рисунок Баррилла, сообщая читателям: «Был получен отказ на публикацию этого рисунка».
Но интересно – кто возражал и почему? Это ведь принципиальные вопросы. Исследователь Брайс на них не отвечает. Единственное, что известно, – рисунок, как и дневник, как и показания, хранится в семейном архиве Пири.
По всем альпинистским канонам, Кук и Баррилл совершили превосходное, выдающееся восхождение. Дневник Баррилла внушает к кузнецу из Дарби глубокое уважение, и горько, что этот талантливый человек продался за 30 серебреников.
В октябре 1909 года Кук приложил много усилий, чтобы увидеться с Барриллом, считая, что при встрече лицом к лицу с напарником он услышит от него правду. Во время лекционного турне по западным штатам Кук договорился о бесплатной лекции в городе Гамильтон, штат Монтана, пригласив на нее Баррилла и Принца. 28 октября лекция состоялась[239], произошла встреча, но надежды доктора Кука на совестливость Баррилла не оправдались.
Данкл и Луз
Трудно отделаться от ощущения, что эти господа – Данкл и Луз – всем хорошо известны. Хрестоматийная пара. Что-то вроде вороватых кота Базилио и лисы Алисы, которые в сказке «Золотой ключик» «разводят» Буратино на пять монет…
Отменив лекции, доктор Кук наконец занялся отчетом для Копенгагена. Чтобы сосредоточиться на работе, он переехал из фешенебельной гостиницы «Уолдорф-Астория» в отель «Грэметен» в небольшом городе Бронксвилл неподалеку от Нью-Йорка. Этот новый адрес, казалось, знали только секретарь Лонсдейл и адвокат Уэк, но именно в «Грэметен» пришло письмо, предупреждающее, что полюсные записные книжки будут украдены.
Рассказ Лонсдейла: «Сначала мы отнеслись к этому письму не слишком серьезно…
[Но] став подозрительными, внимательно оглядевшись, мы тотчас обнаружили, что каждый раз, когда мы покидаем отель, за нами следят…
Какова была цель этой слежки? Погоня за газетной сенсацией или кража подлинных записных книжек? Я, откровенно говоря, не знаю».
На вопрос корреспондента Times, почему хотят похитить дневники Кука, Уэк раздраженно ответил: «С какой целью? Это же ясно. Предположим, доктор Кук заявил бы, что данные, которые должны были доказать открытие им Северного полюса, – исходные данные – похищены по пути в Копенгаген. Что бы тогда сказали люди? Они бы сказали, что доктор Кук мошенничает, не так ли? Они бы сказали, что он сочинил эту историю, поскольку на самом деле не имел никаких данных. Это заставило бы их сомневаться в его честности. Доктор Кук все это понимал. Все мы это понимали».
Для доктора Кука его дневники были бесценны. Не только как оригинальный материал, результат бесконечных стараний, не только как почти божественная реликвия, но и как главное доказательство похода на полюс, которое он мог предъявить. К счастью, воровские планы не реализовались, но, без сомнения, охота за записными книжками была в разгаре, да и в будущем она не прекратится. Во время лекционного турне раздавались и более весомые угрозы, в связи с чем Кук пытался застраховать свою жизнь, но одна за другой страховые компании отказали ему, считая риск слишком большим. Как раз в этот момент, на редкость кстати, в окружении полярника появился страховой агент Джордж Данкл, светский человек, еще в 1907 году контактировавший с секретарем Арктического клуба Пири Гербертом Бриджменом.
Кука, работающего над отчетом, занимала проблема точности определения координат на льду, и Данкл представил Куку своего друга Августа Луза – профессионального штурмана (снова все произошло весьма кстати), предложившего обработать вычисления Кука с целью контроля – получить независимую оценку и тем самым развеять свои и чужие сомнения. Кук вручил Лузу публикации в New York Herald и попросил сделать перерасчет координат. Данкл устроил Луза в тот же отель, где жила семья доктора, и нанятому на работу штурману было заплачено 250 долларов – сумма, в которую вошли гонорар и текущие расходы, в том числе на покупку необходимых карт и книг.
Закончив доклад и предполагая в ближайшие дни отправить его в Копенгаген, 22 ноября Кук зашел к Лузу, которого не видел неделю.
Из книги Кука:
«Данкл был там. По всей комнате были разбросаны бумаги.
– Итак, – сказал Луз, – я думаю, что мы все это привели в порядок.
Данкл, как всегда, был льстив и дружелюбен.
– Теперь, доктор, – сказал он мне, – я хотел бы посоветовать вам отложить все ваши результаты наблюдений в сторону. Пошлите в Копенгаген вот это.
Я смотрел на них с изумлением и не верил своим ушам. Потрясенный, я какое-то время не мог найти слов, затем принялся внимательно изучать бумаги на столе. Это был полный комплект фальшивых вычислений. Я изучал их целый час. Все это время Данкл и Луз о чем-то тихо переговаривались между собой. Что они говорили, я не слышал, но сразу уловил суть игры, в которую играли эти два жулика. Когда я понял, в чем состояла цель их гнусного предложения, мой разум вмиг прояснился, и меня охватила тупая ярость.
– Господа, – сказал я им, – уложите все ваши бумаги вот в этот саквояж для одежды, все до единого клочка. Возьмите все свои вещи и немедленно покиньте этот отель.
Пока они укладывали вещи, я продолжал стоять в комнате. Никто из нас не проронил ни слова. Молчаливо и робко они вышли из комнаты, шаркая по полу. На их лицах было пристыженное и смущенное выражение. С тяжелым сердцем от мысли, что эти двое считали меня достаточно беспринципным для того, чтобы купить и использовать их фальшивые расчеты, я направился в свой номер».
Брайс в письмах Роберта Пири Бриджмену, Рейку и Хаббарду за октябрь – ноябрь находит его страхи по поводу новых гнусных действий, которых он ждет от Кука:
хозяин Herald Беннетт лично едет в Копенгаген, чтобы наладить отношения с датской прессой или повлиять на университет;
у экспедиции на Мак-Кинли, которую планируют альпинисты из Портленда, истинная цель – найти на «вершине» Мак-Кинли жульнические «записи» или, наоборот, оставить там таковые;
тот же Беннетт, по-прежнему лично, везет комплект сфабрикованных полярных записей Кука в Данию, и они «выстреливают» прежде, чем Арктический клуб Пири сумеет оказать давление на датчан.
Бриджмен успокаивал: «Эта закулисная борьба – деликатное дело, и я склонен думать, что мистер Рейк и Times смогут эффективно управлять этим процессом; во всяком случае, было бы ошибкой начать действовать раньше времени, опережая их».
Кук не строил коварных планов, Беннетт и альпинисты никаких действий против Пири не замышляли. Но вот Рейк и Times – Бриджмен абсолютно прав – действительно старались.
Брайс рассказывает: «3 декабря Уильям Рейк послал коммандеру Пири таинственную телегр