М-р Титтманн: Я отвечу на этот вопрос – да. Может быть, правда, что очень опытный человек сможет сделать это для одного конкретного места и времени, но вероятность того, что он сделает это на маршруте и повторит эти наблюдения… и соотнесет их с журналом или дневником, настолько мала, что когда встал такой вопрос, то я сказал, что если мистер Кук и мистер Пири представят свои расчеты и наблюдения – их оригиналы, а не просто заявления, то я увижу, являются ли они…
М-р Грегг: Являются ли они оригиналами?
М-р Титтманн: Я подразумевал именно оригиналы; если бы они послали их в мой офис, я бы передал их в отдел расчетов, и отдел расчетов изучил бы их и увидел, были они подделаны или нет…
М-р Робертс: Вы ведь сейчас говорите о сравнении наблюдений с журналом всей экспедиции, не так ли?
М-р Титтманн: С дневником.
М-р Робертс: С дневником с того момента, когда мистер Пири покинул свой основной отряд – когда он делал свой решающий бросок и оставался один?
М-р Титтманн: Нет, с дневником всей экспедиции.
М-р Робертс: Я думаю, вот что хочет узнать мистер Грегг. Если взять конкретно тот промежуток времени и соответствующее местоположение на карте, когда мистер Пири покинул свой основной отряд и шел самостоятельно, было бы возможным для человека… подделать все это?
М-р Титтманн: Возможно, во время четырехдневного путешествия он мог; да, я думаю, что он, вероятно, мог бы сделать это… но я не думаю, что мистер Пири мог так поступить.
М-р Робертс: …Я слышал утверждение, сделанное людьми, которые, насколько мне известно, имеют определенные знания… что они могут, сидя здесь, в Вашингтоне, состряпать для той местности наблюдения широты и долготы, которые будут неопровержимы.
М-р Титтманн: Может быть так для короткого путешествия; это – спорный вопрос.
Председатель: Профессор, лично я не могу понять, как кто-то мог бы быть настолько лживым, чтобы сказать, что он дошел до Северного полюса, если он этого не сделал; но тем не менее я хотел бы, чтобы вы каким-то образом подробно описали наблюдения, осуществленные Пири. …Я не знаю, как они были сделаны; я ничего не смыслю в астрономии, но я бы хотел, чтобы в этом документе были указаны виды наблюдений, которые он делал, те приборы, с помощью которых он делал эти наблюдения, а также – как именно он их проводил и что эти наблюдения показали… чтобы любой ученый-специалист, глядя на них, мог понять, как вы пришли к своему выводу и что позволило вам прийти к такому выводу.
М-р Титтманн: Я думаю, что мистер Ганнетт может предоставить вам все это, поскольку он здесь и свободен. Я же в самом деле должен быть в комитете по ассигнованиям.
Автору книги, прошедшему не одну тысячу километров по дрейфующим льдам, странно слышать об увлекательной прогулке в 140 миль в центре Северного Ледовитого океана. Эти слова Титтманна легкомысленны и безответственны. Что касается его утверждения: «ряд замеров глубин, представленный Пири, показал нам, что он находился в пределах 5 миль от полюса», фактически повторенного дважды, то оно вообще лишено смысла.
Титтманн испытал большое облегчение, переадресовав главный вопрос Робертса и Батлера: «Как вы пришли к своему выводу?» – коллеге по Национальному географическому обществу.
Генри Ганнетт
Разговор начался с выяснения статуса Ганнетта. На вопрос, находится ли он на службе у правительства, профессор ответил: «Я числюсь в Геологической службе». Председатель попросил назвать «официальную должность». Ответ гласил: «Ну, меня называют географом». В 1910 году Ганнетт стал президентом Национального географического общества.
Стенограмма:
Председатель: Пожалуйста, расскажите нам в деталях о тех методах, которые использовал комитет для исследования отчетов коммандера Пири о его экспедиции.
М-р Ганнетт: Вы хотели бы знать, что происходило на фактических встречах с ним?
М-р Робертс: Да.
Председатель: Расскажите нам самым простым языком, что вы увидели и что узнали об этом открытии. О тех отчетах, которые вы видели. О тех выводах, к которым вы пришли, и основаниях для ваших выводов.
М-р Ганнетт: Мистер Пири приехал из своего дома около Портленда, штат Мэн, и привез свои записи в саквояже и приборы в сундуке. Вначале он встретился с членами комитета в офисе Географического общества[256], и мы назначили встречу в доме адмирала Честера… Мы просто сели с ним и прочли его дневник с его оригинальными записями; его оригинальные записи были в виде маленькой книжицы – как записная книжка, знаете, и, по всем признакам, это был подлинный дневник. Он прочитал записи из этого дневника последних двух или трех дней, когда Бартлетт был еще с ним, мы все читали их вместе… и с этого места до Северного полюса и весь обратный путь до мыса Колумбия. У нас были также его повторно просчитанные астрономические наблюдения, мы их изучили, но не пересчитывали заново, так как он уже пересчитал их на этих листах. У него был один лист для серии наблюдений, и адмирал Честер пересчитал их[257]. Я не знаю, пересчитывал их мистер Титтманн или нет, я не помню; у нас была серия его замеров глубин, а его наблюдений за приливами я никогда не видел.
В один и тот же день, одним и тем же дознавателям Титтманн и Ганнетт сообщили далеко не одно и то же.
Титтманн: «показал мне фактические данные наблюдений… на отдельных клочках бумаги».
Ганнетт: «его оригинальные записи были в виде маленькой книжицы».
В тот же день выяснится, что коммандер запрещает публично оглашать (показывать) свои записи, хотя опасность, что Кук ими воспользуется, уже миновала. Почти через год Пири все-таки допустит конгрессменов до них, однако в руках его будут уже другие «исходные материалы» – не «на отдельных клочках» и не «в виде маленькой книжицы».
М-р Энглбрайт: Вы обращаете наше внимание на его наблюдения широты, но вы не упомянули, как он придерживался своей долготы.
М-р Ганнетт: Я не видел никаких наблюдений долготы, и, насколько я понимаю, он и не делал их; и я не вижу причины, зачем ему надо было это делать. Он держал свое направление с помощью компаса и положения солнца в полдень, и его целью было – идти на север.
Последнее замечание Ганнетта недостойно географа. Нельзя проводить астрономические измерения, не зная точного времени. Оно же «привязано» к меридиану, стало быть, путешественник обязан регулярно определять долготу. И точно так же нельзя двигаться вдоль меридиана по компасу, не измеряя систематически магнитное склонение. Мы говорили обо всем этом в главах 11 и 15, пытаясь сопровождать Пири в его путешествиях по дрейфующим льдам.
Стенограмма:
М-р Батлер: Комитет попросил профессора Ганнетта сообщить комитету результаты его исследований отчетов Пири и вместе с тем аргументировать, на основании чего он верит в точность отчетов, сделанных коммандером Пири.
М-р Ганнетт: Хорошо, насколько я понимаю вопрос, вы хотите, чтобы дневник и наблюдения, сделанные мистером Пири, были представлены на рассмотрение этого комитета?
Председатель: Нет.
М-р Мейкон: Я хочу, чтобы эти документы были представлены. Этот Конгресс принадлежит стране, и все, что мы делаем, как его представители, должно быть сделано открыто, а не втайне. Если мы делаем что-то и это должно держаться в секрете, то я сам предам это гласности. Моя позиция такова, что мы не будем иметь дело ни с какими тайнами…
М-р Бейтс: Я понимаю, что для этого есть очень веская причина. Не хотели бы вы указать, почему эти документы должны держаться в секрете от общественности?
Председатель: Не хотели бы вы указать причину?
М-р Ганнетт: Не думаю, что я хотел бы это сделать. Я предпочел бы, чтобы Пири сам указал свои причины…
М-р Робертс: Правильно ли я понимаю, что мистер Пири возражает, чтобы его наблюдения за широтой и положением солнца были обнародованы, или он просто не хочет представить общественности свой дневник путешествия, или и то и другое?
М-р Ганнетт: И то и другое.
Вопрос о секретности еще будет обсуждаться. Пока же, как ни поразительно, выясняется, что о самом путешествии коммандера Ганнетт знал совсем мало.
М-р Доусон: Вы сказали, что вашему комитету были предоставлены наблюдения, сделанные до той точки, когда Бартлетт повернул назад. Сколько дней Пири проводил наблюдения, пока оставался один, начиная с этой точки?
М-р Ганнетт: Сколько дней?
М-р Доусон: Да, сэр, помните ли вы, сколько дней проводились наблюдения, пока он был один?
М-р Ганнетт: Нет, Пири сделал только одну серию наблюдений после того, как расстался с Бартлеттом, и до своего достижения полюса, затем на полюсе он сделал еще несколько серий наблюдений.
М-р Доусон: Что я хочу узнать, так это – сколько дней прошло после того, как он расстался с Бартлеттом и до того, как он вернулся к своему отряду?..
М-р Робертс: …Сколько прошло дней, начиная с момента, когда он расстался с Бартлеттом, и… до встречи с отрядом у базы снабжения? Вот что мы пытаемся понять.
М-р Ганнетт: Я не могу вспомнить это сейчас, хоть и очень стараюсь. Я не помню, сколько дней.
М-р Гросвенор: Он шел к Северному полюсу 6 дней.
Писатель Уорд комментирует: «Таким образом, мы узнаем, что президент – директор – издатель Национального географического общества был на своем посту, спасая из затруднительного положения невежества таких сбитых с толку лиц, как великий высококвалифицированный географ Генри Ганнетт». Мы же заметим, что Гросвенор неточен: Пири, по его словам, шел не шесть дней, а пять – 2, 3, 4, 5, 6 апреля; причем 6 апреля до 10 часов утра. Психологически уловка понятна: при фиксированном расстоянии увеличение количества дней снижает среднюю скорость.