Кэп. Пири: Нет.
М-р Грегг: Вы хранили их в записной книжке или на отдельных листах бумаги?
Кэп. Пири: В записной книжке.
М-р Доусон: А с того времени вы извлекли их из книжки?
Кэп. Пири: Да, сэр.
М-р Грегг: Это оригинальные записи или копии?
Кэп. Пири: Оригиналы.
М-р Энглбрайт: Были ли они изъяты из книжки для того, чтобы сделать с них фотографии и использовать в качестве иллюстраций?
Кэп. Пири: Эти, сделанные Марвином и Бартлеттом, были взяты из их записных книжек и отданы мне. Мои собственные наблюдения, внесенные в отдельные записные книжки, были изъяты оттуда, когда я упорядочивал все свои бумаги по возвращении на корабль, и я сложил их все в маленький водонепроницаемый пакет, который пришил к своей нижней рубашке. Свои фотографии я спрятал в герметичные жестяные банки.
М-р Робертс: Когда были вставлены эти цифры (показывает)?
Кэп. Пири: Сразу после наблюдений. Единственное, что удерживало Бартлетта от возвращения, это проведение наблюдений, и как только он провел эти наблюдения и сделал запись, он отправился назад.
М-р Робертс: Почему он использовал два карандаша для этой записи?
Кэп. Пири: Этого я не могу сказать.
М-р Робертс: Я должен заключить, что это явно другой карандаш (показывает); похоже на химический карандаш.
Кэп. Пири: Да, сэр.
М-р Робертс: А это (показывает) похоже на обычный графитовый карандаш.
Кэп. Пири: Бартлетт лучше меня может ответить на этот вопрос.
М-р Доусон: А у вас есть также дневник или журнал вашего отряда?
Кэп. Пири: Да, есть.
М-р Робертс: Не знаете ли вы: Бартлетт поставил свою подпись (показывает) после того, как провел наблюдения, после того, как записал цифры?
Кэп. Пири: Да, сэр; я думаю, да.
М-р Робертс: Это, похоже, совершенно другой карандаш.
Кэп. Пири: Да, сэр. Это было подписано в тот момент, и, конечно, после того, как были проведены наблюдения.
М-р Робертс: Кажется довольно странным, что у него был такой набор карандашей – три карандаша. Эти записи были сделаны одновременно, в один и тот же день?
Кэп. Пири: Да, сэр.
Автору книги хотелось бы дать комментарий. Конечно, мой арктический опыт совсем иной, чем у Пири. Я не зимовал в Арктике, не зимовал год за годом, не перенес адских мук, выпавших на долю американского исследователя. Тем не менее стаж арктической работы у меня большой – 28 лет: с 1970-го по 1998-й. Я организовывал экспедиции, участвовал и руководил. А потом еще 20 лет занимался полярными походами сына – Матвея Шпаро. Сколько было моих собственных экспедиций? Не меньше двадцати трех. Я хорошо представляю себе быт полярного путешественника и усвоил основной принцип работы: все вокруг тебя должно быть как можно проще. Как можно меньше психических сил следует тратить на повседневные обыденные действия.
Вижу перед собой картину: у теодолита Владимир Рахманов и Юрий Хмелевский, мои незабвенные друзья, штурманы экспедиции к Северному полюсу в 1979 году. Володя «ловит» солнце и диктует цифры, Юра записывает. В его руках толстая тетрадь в мягкой обложке, легко помещающаяся в накладной карман его объемной пуховой куртки. Карандаш хитро привязан к тетради – практически неотделим. Есть ли у Хмелевского запасной карандаш? Конечно, и не один, но не тут, не в руках, не в кармане; где-то там – в дебрях рюкзака. Но в кармане у Юры есть удобный перочинный нож, чтобы подтачивать карандаш. Все записи Хмелевского выглядят почти каллиграфическими, хотя он делает их стоя и на морозе. Да, еще есть ластик, Юра всегда готов стереть и записать заново.
Холодно? Иногда очень. Но они – стоики, и они выбирают позы и последовательность действий так, чтобы терять поменьше тепла. На руках Юры перчатки с обрезанными пальцами, Володя в огромных рукавицах. Руки Хмелевского крепки до невозможности, и он – полная невозмутимость.
Понятно, что Бартлетт писал свое послание Пири не стоя, а сидя, и не на морозе, а в иглу, и тем не менее он не мог менять карандаши. Три карандаша – это абсурд.
Бартлетт – опытный арктический исследователь, капитан «Рузвельта», многие дни был во главе передового отряда. В делах полярного быта он должен быть рационален, и поэтому в лагере 1 апреля 1909 года у него в руках не могло быть трех карандашей. Исключено! Записка писалась позже. Она, вероятно, улучшалась, переделывалась, редактировалась. Возможно, была написана под диктовку. Красивое и аккуратное «Факсимиле сертификата Бартлетта от 1 апреля 1909 года» стало иллюстрацией в книге Пири, страницы 360–361. А рядом, на странице 359, размещено «Факсимиле наблюдений Бартлетта от 1 апреля 1909 года». Эти два документа вместе с критикой Хельгесена мы даем в главе 26. И… пофантазируем. Безумно интересно, сохранились ли те листы, которые 7 января 1911 года держал в руках Робертс? Где они? Каким великолепным музейным экспонатом они могли бы служить!
Записи Пири
Председатель комитета верил Пири, приободрял его и тем не менее раз за разом задавал несносные вопросы.
М-р Батлер: У нас есть ваше слово и эти наблюдения в подтверждение того, что вы были на Северном полюсе. Это простой способ разобраться – ваше слово и ваши доказательства. Для меня, как члена комитета, достаточно вашего слова, но что касается доказательств, я совершенно не разбираюсь в этом…
Я абсолютно удовлетворен вашими показаниями, но было ли необходимо находиться точно на полюсе, чтобы сделать те наблюдения, которые вы сделали?
Кэп. Пири: Это вопрос, который уже обсуждался. Я могу ответить, что до сих пор наблюдения никогда не проводились где-либо, кроме как в соответствующем месте.
М-р Батлер: Вы должны были быть в соответствующем месте, чтобы провести определенные наблюдения, и если вы там были, то вы там были. Но могли бы вы составить эти данные, не находясь на полюсе, и, если бы вы их составили, не побывав на полюсе, существует ли способ выявить это?
Кэп. Пири: На это я могу ответить только следующим образом. Существуют разные мнения относительно этого. Вы обнаружите, что некоторые эксперты скажут, что наблюдения можно сфальсифицировать, а другие – что нельзя.
М-р Батлер: Другими словами, наблюдения могут быть представлены как выполненные человеком, заявившим, что он якобы был в определенном месте?
Кэп. Пири: Утверждают, что так.
М-р Робертс: Мистер Ганнетт и мистер Титтманн сказали нам, что для человека, обладающего достаточными знаниями, возможно, сидя здесь, в министерстве, в Вашингтоне, составить данные и заявить, что он был в том месте, где были проведены эти так называемые наблюдения. Другими словами, сами по себе данные не являются доказательством.
Кэп. Пири: Таково мнение эксперта…
М-р Доусон: Мне было бы интересно увидеть журнал, который вы вели изо дня в день во время вашего пребывания в окрестностях полюса. Вы делали записи в этот журнал каждый день?
Кэп. Пири: Не каждый день. Иногда мы были настолько заняты, что я не делал записей. Я не делал записей в тот день на пути к полюсу, когда Бартлетт дрейфовал на льдине.
М-р Батлер: Не было времени делать записи в тот день?
Кэп. Пири: 6-го и 7-го делал только памятные заметки. 7-го, и во время первого обратного марша, и, кажется, еще в паре случаев я делал пометки. Я отложил их на потом, но так и не нашел времени заняться ими.
М-р Доусон: Когда вы писали в тех условиях, вам приходилось преодолевать значительные трудности?
Кэп. Пири: Что вы имеете в виду?
М-р Доусон: Физические трудности.
М-р Батлер: Вы же не брали с собой письменный стол или пишущую машинку?
Кэп. Пири: Нет, сэр; у меня были карандаш и записная книжка.
М-р Доусон: Было ли достаточно тепло, чтобы держать карандаш, и достаточно светло, чтобы различить, что вы пишете?
Кэп. Пири: Было очень светло.
М-р Доусон: Вы делали записи в иглу?
Кэп. Пири: Да, сэр.
М-р Доусон: Было слишком холодно, чтобы делать их на открытом воздухе?
Кэп. Пири: Записи в журналы обычно делались в иглу после приготовления чая, перед сном.
М-р Доусон: Конструкция иглу такова, что там очень светло?
Кэп. Пири: Да, сэр.
М-р Батлер: И лампы горели все время?
Кэп. Пири: Нет, сэр. Когда солнце поднимается над горизонтом и светит непрерывно, нет никаких затруднений…
М-р Доусон: Делали ли вы записи в вашем дневнике при температуре около нуля и ниже?
Кэп. Пири: Я сомневаюсь, что какие-либо записи были сделаны при температуре намного ниже нуля.
М-р Энглбрайт: И вы не делали никаких записей, помимо тех, что были абсолютно необходимы?
Кэп. Пири: Как правило, нет. Иногда после чая с пеммиканом я писал одну-две страницы в своей записной книжке.
М-р Батлер: Вы не писали эту интересную книгу (говорит о напечатанном повествовании) там, в тех условиях?
Кэп. Пири: Нет, сэр.
М-р Робертс: Когда вы начали вести журнал вашего последнего путешествия?
Кэп. Пири: Эта записная книжка была заведена на корабле 22 февраля…
М-р Робертс: Там содержатся все записи, сделанные во время пути к Северному полюсу и обратно?
Кэп. Пири: Да, сэр… Записи на верхней странице (показывает) являются сугубо личными.
Пири читает записи за 14, 19 марта, 1 апреля. Последние два абзаца:
До сегодняшнего дня я намеренно держался позади всех, для того чтобы справляться с задержками или воодушевлять людей, у которых ломались сани, и следить за тем, чтобы все было перевезено. С этого момента я займу свое место во главе.