Кэп. Пири: Погода была неплохая… подходящая для путешествия, с признаками надвигающейся бури, которая у нас и началась на третий день – во время третьего марша. Качество льда было то же, что и во время путешествия к полюсу. Мы держались следа. Люди были в хорошем состоянии. Собаки были в хорошем состоянии. На полюсе они дважды получили двойной рацион. Мы облегчили груз на санях, как только могли. Он был небольшой. Мы выбросили некоторые предметы одежды и избавились от аппаратуры для зондирования. У нас были и тропа, по которой мы следовали, и иглу.
М-р Батлер: Сколько часов потребовалось, чтобы пройти этот марш в 50 миль?
Кэп. Пири: Не могу сказать. Я не делал никаких записей в дневнике в течение двух дней, 7 и 8 апреля… Мы шли, пока не добрались до иглу; вошли внутрь и приготовили чай.
М-р Батлер: Вы миновали одно иглу?
Кэп. Пири: Да, сэр; остановились там на короткое время, выпили чаю и пообедали.
М-р Батлер: Насколько ровным был лед?
Кэп. Пири: Ровным?
М-р Батлер: Да, сэр; во время этого длинного перехода в 50 миль.
Ложь Пири не вызывает сомнений. Его последующие длинные рассуждения о гладкости льда, об отсутствии свежевыпавшего снега, ухудшающего скольжение саней, и т. п. неинтересны. Искать истину, сравнивая теперешние байки Пири с текстом его книги или с записями Хенсона, смысла нет, ибо дело не в деталях, а в физической невозможности пройти 50, да вовсе и не 50, а 71 милю.
Тут прозвучал неприятный вопрос:
М-р Бейтс: Во время ваших путешествий вы и ваши люди ехали на санях?
Кэп. Пири: Иногда.
М-р Бейтс: Сколько времени?
Кэп. Пири: Этого я не могу сказать.
М-р Бейтс: При каких обстоятельствах человек мог ехать в санях?
Кэп. Пири: Обычно мой отряд путешествовал по следующей схеме. Утром, сразу после завтрака, я покидал лагерь и спешил вперед… Человек, возглавлявший отряд, покидал лагерь утром и двигался вперед так быстро, как только мог.
Эскимосы укладывали на сани те вещи, которые остались в лагере, запрягали собак, следовали за этим человеком и обгоняли его… Я садился в первые сани, подъезжавшие ко мне, и находился в них какое-то время, никогда не оставаясь там более пяти минут за один раз. Человек, управляющий санями, в это время стоял на подножке саней (показывает). Затем я слезал с саней… и шел пешком, пока меня не догоняли следующие сани, и я делал то же самое с этими санями или продолжал идти рядом с первыми санями. К тому времени, когда меня нагоняли самые последние сани, если я вообще настолько замедлялся, чтобы появились последние сани… мы, как правило, уже приближались к следующему иглу для обеда или ночевки.
Неправдоподобная картина. Хенсон в Boston American начиняет сказку реализмом: «Мне пришло в голову, что, вероятно, он был обижен на нас во время путешествия к полюсу (речь идет о 2–6 апреля. – Д. Ш.), потому что мы часто были впереди или вне пределов его досягаемости, так что он не мог забраться на наши сани… Мы хотели, чтобы он оставался на своем месте… Мы не жаждали его присутствия».
О собаках
Сомневались члены комитета в Пири или не сомневались, но свою работу они хотели выполнить на отлично, чтобы потомки не упрекнули их в спешке и халтуре. Дознаватели в своих стараниях большое внимание уделили собачьему транспорту. Правда, об инуитах – по сути, такой же тягловой силе коммандера – мужи не рядили – тема была скользкой и политизированной. Но о собаках поговорили всласть; добытые материалы, весьма обширные, были приобщены к стенограмме: об аляскинских упряжках, перевозящих почту или участвующих в многочисленных гонках, о каюрах, бьющих рекорды, о роли собак в охоте, о том, как они перевозят тяжелый скарб инуитских семей с места на место. Пири показал себя знатоком, и для любого специалиста по ездовым собакам в стенограмме найдется много интересного…
Не раз возникал вопрос о количестве собак на разных этапах путешествия, и если число животных в отрядах, уходящих к берегу, сомнений не вызывало, то количество псов, продолжавших бег на север, аккуратно сосчитать не удавалось. Шутливую причину этого нашел конгрессмен Доусон: «Надо думать, сложно вести учет точного количества собак, когда эскимосы едят их каждые пять минут». (Пири в беседах с конгрессменами несколько раз упоминал инуитов, жующих зажаренных собак. Костерки разводили из сломанных нарт.) Есть и другая – всамделишная – причина разночтений: Пири одному не по силам следить за всеми премудростями походной жизни – количеством собак, саней, продуктов, горючего, снаряжения, одежды…[275]
Журнал Бартлетта
Собачья тема была исчерпана, и председатель задал Пири вопрос:
Хотите ли вы что-то представить комитету?
Кэп. Пири: Я должен прояснить пару вопросов, на которые я не смог дать полный ответ на прошлом заседании. Здесь у меня отчет Бартлетта об обратном пути. Как видно (показывает), это просто рукописная копия журнала Бартлетта.
Журнал не представляет собой ничего интересного. В нем тривиальные записи за 15 дней похода, с 1 по 24 апреля, 9 дней пропущены, последнюю запись от 20-го мы процитировали в главе 15: «Оставили мыс Колумбия, 24-го пришли к кораблю»[276].
М-р Робертс: Этот отчет уже ждал вас, когда вы вернулись на корабль?
Кэп. Пири: Нет, не так. Он был написан Бартлеттом в мае по моей просьбе. Мы вернулись в конце апреля, и Бартлетт был на борту корабля…
М-р Грегг: Вы сказали, что Бартлетт написал это; было ли это написано непосредственно в его журнале или это копия, сделанная позже?
Кэп. Пири: Я не знаю. Бартлетт мог бы вам ответить, но я бы сказал, судя по виду этого документа, что это копия журнала Бартлетта, написанного во время путешествия.
М-р Грегг: Вы не знаете, делал ли он записи в журнале ежедневно?
Кэп. Пири: Я бы сказал, что он делал записи точно таким образом, как они представлены здесь.
М-р Робертс: Не знаете ли вы, Бартлетт вел дневник или делал ежедневные записи во время перехода на север и обратно?
Кэп. Пири: У меня нет сомнений, что он это делал. Я не могу в этом поклясться…
Суждения Пири противоречивы и неопределенны. Право, отчет, подготовленный «в мае по моей просьбе», и «копия журнала Бартлетта, написанного во время путешествия» – это не одно и то же. Ясно, что документ появился задним числом. Трудно не предположить, что отчет продиктован коммандером в таком виде, чтобы текст соответствовал его собственному рассказу. В придуманной бумаге Пири и Бартлетт зафиксировали 24 апреля как день прибытия Бартлетта на корабль. Позже Пири дата разонравится, и он исправит ее на 23 апреля.
Журнал «Рузвельта»
М-р Робертс: Знаете ли вы, где находится судовой журнал «Рузвельта»?
Кэп. Пири: Не могу сказать так сразу; возможно, он у меня, а возможно, у Бартлетта.
М-р Робертс: Кто вел его?
Кэп. Пири: Первый помощник капитана, как это обычно бывает в таких путешествиях…
Журнал «Рузвельта», насколько я знаю, никогда не покидал корабль. Это была книжка вот такого размера (показывает). Кажется, это был обычный печатный бортовой журнал, он хранился на борту «Рузвельта», и, должен сказать, его вел исключительно мистер Гушье, первый помощник.
М-р Робертс: Он был полностью посвящен плаванию корабля и тому, что происходило на корабле?
Кэп. Пири: Когда мы плыли, ничего особо не происходило. Если офицер вел журнал достаточно аккуратно, то журнал покажет, когда различные отряды покидали «Рузвельт», когда они возвращались и что происходило на борту «Рузвельта».
М-р Робертс: Вы не брали этот журнал с собой, когда покидали корабль?
Кэп. Пири: Нет, сэр.
М-р Робертс: Находится ли он сейчас у вас?
Кэп. Пири: Я не могу сказать, может быть. Если он нужен комитету, то я поищу. У меня есть какое-то количество разных бумаг, некоторые на острове Игл, а некоторые здесь, и я сейчас не могу вспомнить, был ли он передан мне, или он у Бартлетта, или у мистера Гушье.
М-р Робертс: Корабля больше нет. Не мог ли он остаться на корабле?
Кэп. Пири: Нет, сэр.
Корабельный журнал вряд ли контролировался Пири, и, стало быть, эта «независимая» книжица могла рассказать нечто опровергающее легенды коммандера. Поэтому журнал должен был исчезнуть, и, судя по диалогу Робертса и Пири, именно так и произошло. К слову, пропали фотографии Хенсона, более сотни, сделанные, как считалось, на Северном полюсе (см. главу 28). Они были явно нежелательным документом, ибо на них видны тени, по наклону которых определяется высота солнца, а значит, и широта места. Гудселл, не ставший, в отличие от Макмиллана и Борупа, «ура-патриотом» Пири, не получил разрешения на чтение лекций или издание книги (см. главу 31). Примеры можно продолжить – похоже, все, что таило правду, скрывалось, подчищалось или уничтожалось.
Зондирование
Члены комитета, задавая вопросы Пири, меняли темы, как кажется автору, весьма произвольно, хотя, безусловно, у некоторых конгрессменов существовала стратегия (например, у Робертса и Мейкона). В целом картина получалась пестрая, но мы, доставляя определенные неудобства читателю, в основном следуем хронике допроса:
М-р Энглбрайт: …Во время путешествия к Северному полюсу, когда нет ничего, кроме плавучего льда, единственным возможным способом идентификации местности будут замеры глубин, не так ли, чтобы с помощью этих результатов любой будущий исследователь смог определить свое местоположение? Иначе говоря, если другой исследователь пойдет к Северному полюсу, в пределах 5 миль от него бросит лот и достигнет дна на глубине 100 фатомов, это выявит ошибку в вашем отчете. Неужели человек ничего больше не может сделать, кроме как брать замеры глубин, чтобы определить свое местоположение?..