Я обратил внимание на то, что Вы сказали об обнародовании профиля и полной серии замеров, и спешу заверить Вас, что их не предадут гласности в настоящее время».
Профиль, полученный Пири, заинтересовал военных, но Перкинс не мог позволить себе послать им данные о глубинах без координат соответствующих точек.
Пири – Перкинсу, 28 октября 1909 года:
Что касается профиля замеров глубин, который Вам передал мистер Николс и который, как Вы сообщили мне, желает получить Гидрографическое управление Министерства ВМС, то скажу, что эти замеры были сделаны на меридиане мыса Колумбия и, отметив на этом меридиане широты, которые, как мне кажется, указаны в таблице на листе с профилем, можно найти их местоположение.
И наконец, письмо Перкинса в Гидрографическое управление Министерства ВМС от 30 октября: «Прилагаю фотографию профиля глубинных замеров, выполненных экспедицией Пири… вместе с копией только что полученного [его] письма…
Профиль замеров… был прислан мне на тех условиях, что в настоящее время он должен храниться строго конфиденциально, но из письма коммандера Пири от 28-го числа я понял, что у него нет никаких возражений против того, чтобы эти данные были посланы Вам, однако… они не должны быть переданы прессе».
Стенограмма:
М-р Робертс: Расскажите, почему, получив распоряжение предоставить правительству определенную информацию, вы попросили правительство не предавать ее гласности и никоим образом не использовать до какого-то более позднего момента?..
Кэп. Пири: …Я не просил правительство воздержаться от использования этих данных, а просил лишь не разглашать их «в настоящее время», да и то только в том случае, «если такая просьба допустима».
В осенние дни 1909 года, когда коммандер и Перкинс обменивались письмами, бал правила контроверсия и любые тайны Центральной Арктики, по мнению Пири, следовало держать подальше от Кука. Тут и там коммандер почти торжественно сообщал, что не может раскрыть ценную информацию, ибо ею может завладеть доктор Кук. Но «вор» – конкурент не занимался гидрографией, и поэтому, казалось бы, океанские глубины не представляли для него ценности. Почему же тогда профиль, полученный коммандером, следовало утаивать от публики?
Ответ можно дать лишь самый общий. Мы полагаем, что Пири боялся абстрактного человека со здравым смыслом, который, узнав о глубинах океана в точках с неизвестными координатами, развел бы руками: «Король-то голый». В более широком смысле слова, как уже говорилось, из жульнических постулатов Пири следовало, что нужно как можно меньше распространяться на тему любых исследований на дрейфующих льдах во время пути к Северному полюсу.
Навигация по звездам
М-р Робертс: Что-то говорилось о том, что не было видно звезд, когда вы были на полюсе и в течение нескольких дней до этого. Были ли звезды видны в какое-то время после того, как вы покинули мыс Колумбия?
Кэп. Пири: Возможно, во время ранних маршей; да.
М-р Робертс: Были ли сделаны какие-нибудь наблюдения для выяснения вашего точного местоположения с использованием звезд вместо солнца?
Кэп. Пири: Никаких.
М-р Робертс: Вы не делали попыток определить свое местоположение с помощью наблюдений за звездами?
Кэп. Пири: Нет, сэр.
Кого взять на полюс?
М-р Робертс: Есть еще один вопрос, который я хотел бы задать… Я слышал, как этот вопрос задавался людьми много раз, и позволю себе спросить вас: почему, когда вы отправились к полюсу в своем финальном рывке, вы не взяли с собой кого-то из членов своего отряда для того, чтобы были надежные, убедительные доказательства на случай, если когда-нибудь поднимется вопрос относительно истинности достижения полюса? Я не знаю, захотите ли вы ответить на этот вопрос.
Кэп. Пири: У меня нет ни малейшего возражения, чтобы ответить на этот вопрос, мистер Робертс…
Полюс – это то, чему я посвятил всю свою жизнь; это то, на чем я сосредоточил все, на что я потратил часть самого себя, ради чего я прошел через такие адские муки и страдания, которые, я надеюсь, никто из присутствующих здесь никогда не испытает, во что я вложил деньги, время и все остальное, и я не считал, что в тех обстоятельствах я должен был разделить его с человеком, может быть – способным и достойным, но еще молодым и отдавшим этому делу всего несколько лет и который, честно говоря, на мой взгляд, не имел таких же прав, что и я. Думаю, такая формулировка моих соображений будет верной.
М-р Робертс: Бартлетт хотел идти и жаждал дойти до полюса?
Кэп. Пири: И да и нет… Ни у кого из членов моей последней экспедиции никогда не было никаких оснований рассчитывать, что он пойдет до полюса вместе со мной…
У Бартлетта никогда не было мысли о том, что он пойдет вместе со мной до полюса, насколько я знаю. У него никогда не было оснований для подобной мысли… Бартлетт во время [его] последнего марша, когда мы шли рядом… сказал: «Коммандер, я хотел бы пройти с вами весь путь, если это можно устроить». Мне это показалось самой естественной вещью, которую он мог сказать. Я ответил: «Бартлетт, на свете нет человека, которого я хотел бы иметь рядом с собой больше, чем тебя, но нам надо придерживаться плана. Тебе лучше повернуть назад из следующего лагеря, как это и предполагалось…»
М-р Робертс: Когда вы покинули мыс Колумбия, знал ли каждый руководитель вспомогательного отряда, как много маршей ему придется сделать, прежде чем вернуться назад?
Кэп. Пири: Нет, сэр. Я сказал Бартлетту то, что сказал вам. Остальным я не говорил ничего.
М-р Робертс: Они не знали, в каком порядке будут возвращаться назад?
Кэп. Пири: Нет, сэр.
М-р Робертс: Есть еще один вопрос, который я бы хотел задать в этой связи. При отборе участников вашей последней экспедиции был ли им отдан некий приказ хранить молчание о том, что им доведется наблюдать или встретить во время путешествия, или они после возвращения в цивилизацию могли свободно рассказывать, писать и читать лекции?..
Кэп. Пири: Члены отряда не имели права писать или читать лекции после возвращения без соответствующего разрешения.
М-р Робертс: Никто из них?
Кэп. Пири: Нет, сэр.
М-р Батлер: Им платили за их работу?
Кэп. Пири: Да, сэр.
М-р Батлер: Вам платили за вашу работу?
Кэп. Пири: Нет, мне не платили.
М-р Батлер: А всем остальным платили?
Кэп. Пири: Да, сэр.
Мейкон был начеку и уличил начальника экспедиции:
Разве правительство не выплачивало кэптену Пири зарплату?
Председатель Батлер, помогая Пири, как бы замял спонтанное вранье:
Да, сэр; конечно, выплачивало. Получали ли вы что-нибудь, кроме зарплаты, от правительства?
М-р Робертс: Я не могу сказать, когда именно, но в течение прошлого года Хенсон выступал с лекциями… Я не уверен, что это материал для протокола, но это просто любопытно. Он выступал?
Кэп. Пири: Да, сэр.
М-р Робертс: Ему было дано разрешение?
Кэп. Пири: Да, ему было разрешено. Из других членов отряда Макмиллан… читал лекции и Бартлетт… на основании разрешений.
М-р Робертс: Когда им были даны разрешения, как давно?
Кэп. Пири: Я не могу сказать. Я бы не сказал, что это было совсем недавно, но я не могу сказать, когда именно было дано разрешение.
Верно, Макмиллан, Бартлетт и Боруп читали лекции. Эти трое были словно надежные солдаты на защитных бастионах, воздвигнутых Пири. Хенсон разрешения не получил и выступал вопреки воле бывшего хозяина (см. главу 28).
На слушаниях тем временем прозвучал сакраментальный вопрос и последовал абсолютно бессмысленный ответ коммандера:
М-р Талботт: Можете ли вы дойти до полюса вторично практически по тому же маршруту?
Кэп. Пири: Я могу пройти практически по тому же маршруту. Да, сэр.
Наступил последний день слушаний – 11 января 1911 года.
Приход Пири на «Рузвельт»
Робертс, предельно вежливый, конкретный и целенаправленный, превосходно подготовленный к допросу Пири, продолжил:
Кэптен Пири, когда вы вернулись после своего броска к полюсу, то первыми, кого вы увидели, были люди с корабля?
Кэп. Пири: Да, сэр.
М-р Робертс: Вы, конечно, рассказали им о своем путешествии?
Кэп. Пири: Нет, я этого не сделал. Я не вдавался в подробности относительно путешествия.
М-р Робертс: Вы сказали им, что достигли полюса?
Кэп. Пири: Я рассказал Бартлетту, и никому больше.
А сказал ли Пири Бартлетту? Масса сомнений в этом. Конечно, Бартлетт подтвердил, но, во-первых, когда подтвердил? Поразительно, но этого никто не знает. Может быть, уже после того, как «новость» о достижении полюса была оглашена публично? А во-вторых, такова уж судьба капитана «Рузвельта» – выручать коммандера, кэптена, контр-адмирала (см. главу 30).
Конгрессмен Мейкон, выступая в палате представителей, рассудил по-своему: «Мистеры Ганнетт и Титтманн сказали, что они не видели никаких доказательств того, что он [Пири] когда-то кому-либо рассказывал об открытии полюса до момента, пока не отправил свою телеграмму в Нью-Йорк… и это было сделано только после того, как он услышал, что Кук… сообщил о своем открытии полюса. Джентльмены должны иметь в виду, что он утверждал, что это был венец славы, самый важный момент всей его жизни, и все же нет никаких свидетельств, кроме его своекорыстного заявления, что он когда-либо кому-нибудь сообщал о своем открытии до того, как узнал, что доктор Кук заявил об открытии им полюса».