– Вам есть где пожить, пока полиция не разберется? – спросил её Клим, в этот момент серьезно.
– Да, мы сегодня все вместе едем на «фазенду», – рассеянно сказала она. – Сейчас как раз должен был приехать Марк и отвезти нас туда.
– Кто он вам? – напрямую спросил Клим.
– Никто. – Таша была обескуражена вопросом, потому как не задумывалась в последнее время на этот счет. – Он просто вчера врезался в Ирму, ну, в машину. Чувствуя свою вину, он отправил её в ремонт, ну, машину.
– Про автомобиль я все понял, – сказал Клим, с нетерпением ожидая развязки сюжета.
– Ну, вот, и на время ремонта предложил быть нашим шофером. Он хороший человек, – уверенно закончила свою характеристику Марку Таша.
– Ну, ладно, поезжайте на свою фазенду с хорошим человеком, – разрешил Клим, – только оставьте мне свой телефон.
– Зачем? – удивилась Таша.
– Ваше сообщество любителей Киплинга мне теперь не чужое, буду переживать, – пояснил он.
Видимо, этот ответ Ташу полностью удовлетворил, потому как она молча подняла с пола какой-то листок, в другой куче выискала карандаш и, написав девять цифр, протянула листок Климу, тот не удержался и пошутил:
– Всё у вас не слава богу, я думал, вы просто продиктуете, а я запишу ваш номер в свой телефон, ну да ладно, можно и так.
– Не сильно ли много у вас претензий? И вообще, я не Балу, а скорее Ракша, вы меня просто плохо знаете, – неожиданно сказала Таша, видимо, решив прояснить этот больной вопрос.
– А кто такая Ракша? – поинтересовался Клим. – Не подумайте лишнего, в детстве читал, просто малость запамятовал.
– Ракша – это волчица, приемная мать Маугли. Добрая, сильная и смелая, именно она защитила маленького человеческого детеныша и оставила в своей семье, – Таша говорила это на полном серьезе и с гордо поднятой головой, было видно, что данный аспект был очень для неё важен. Клим скорее из вредности, а возможно, по привычке ненавидеть эту женщину не мог доставить ей такого удовольствия и поэтому сказал:
– Не, не думаю, пока просто Балу, а там посмотрим.
– Неужели правда это он? – услышали они и обернулись.
– Участковый Заяц, – представился вошедший мужчина Климу и дружелюбно протянул руку.
– Клим Январь, – в ответ представился Клим и ответил на рукопожатие маленького пухлого участкового. – А кто этот он? – сразу задал он встречный вопрос.
– Да этот обидчик Ташкин, из-за которого её уволили, – но, увидев, что та строит Арсению страшные глаза, задал встречный вопрос: – А вы, собственно, кто?
– Я лучший друг одноклассника Натальи, которого мы сегодня похоронили, – сказав это вслух, Клим словно вновь пережил потерю друга, и в душе сразу стало серо и тоскливо.
– Соболезную, – сказал сердобольный Арсений, сменив тон на извиняющийся.
– Так что там за обидчик? – Не нравились Климу неприятности вокруг этой девицы, слишком много нитей на ней сходилось, и слишком яркие события происходят у нее в жизни, чтоб это было просто совпадением.
– Ну что, Арсений, давай буду писать заявление о взломе квартиры, – нарочито бойко сказала Таша, стараясь помешать добродушному Зайцу открыть все её тайны. Клим продолжал быть если не врагом, то чужим и неприятным человеком для нее. Вот Марк – тот сразу влился в их маленький мир и теперь казался почти своим.
– А вот со взломом вы поторопились, – сказал Клим, улыбаясь, раскусив хитрый план Таши. – Замок открыт ключом, даже не отмычкой. Вы обычно закрываете на оба замка? – уточнил он.
– Наверно, – неуверенно ответила Таша. – Это давно было, вообще когда как.
– Ну, это в стиле вашей девичьей памяти, но скажу вам как специалист: оба замка не имеют совершенно признаков взлома и были открыты исключительно ключами, – сказал Клим.
– Этого не может быть, – сказала Таша в изумлении. – У нас только три комплекта ключей: у меня, у Леськи и у Ирмы.
– А никто в последнее время не терял? – уточнил Арсений, рассматривая замок и одновременно приглядываясь к новому знакомому Таши, который оказался специалистом по замкам.
– У меня вот, – Таша вытащила свою связку, демонстрируя её наличие. Ирма и Леська, наблюдавшие все с площадки, молча достали свои, показывая, что все на месте.
– А вы, Клинок, не ошибаетесь? – засомневалась Ирма, тоже начав рассматривать входную дверь.
– Я, Багира, никогда не ошибаюсь, – самоуверенно ответил он и, взглянув на часы, добавил: – Наталья, я позвоню завтра, мне необходимо поговорить о вашей встречи с Юркой, а сейчас прошу меня извинить, мне надо идти. Оставляю вас, Шерлок, с честной стаей, – обратился он к Арсению. – Помните, у них пароль: «Мы с тобой одной крови, ты и я», – и быстрым шагом покинул растерзанную квартиру, не дав никому ответить.
Комары к вечеру из насекомых превратились в вампиров, которые во что бы то ни стало хотели напиться крови, и сидеть в беседке сейчас не представлялось возможным. Уже который день у Таши был сумасшедшим, столько событий плохих, очень плохих и просто страшных не происходило за всю её жизнь. Сегодняшний день добил Ташку окончательно, просто не оставив сил думать и переживать. Ирма, как лучшая подруга, да что там подруга, почти сестра, взяла обустройство на «фазенде» в свои руки, раздавая указания Леське и Антону Павловичу, Марку и Арсению, который жутко заревновал, увидев статного Марка, и увязался за ними, аргументируя тем, что хочет помочь. Работали дружно, за время зимовки хиленький домик покрылся пылью и обветшал, поэтому работа нашлась всем. Кто-то мыл, кто-то выбрасывал мусор, кто-то прибивал отвалившиеся ставни. Арсений с Марком соревновались в умении, первый – рьяно, ну а второй – с усмешкой, не принимая участкового в равноправные соперники.
Только Таша, взяв клетку с сусликом, ушла в беседку и сидела не шелохнувшись. Мысли то одолевали её все разом: Юрка, душитель, депутат – домашний тиран и погром в доме, который, кстати, они не стали убирать, просто, закрыв квартиру, сразу уехали на «фазенду», эти мысли то улетали, оставляя голову пустой и тяжелой, то вновь возвращались. Друг Дуса смотрел на Ташу своими глазками-пуговками и молчал, словно понимая, что его новой хозяйке необходимо подумать. Солнце садилось за горизонт, очередной тяжелый день заканчивался. Наконец Ташу прорвало, жалость к себе пересилила все самые страшные мысли и накрыла её волной слез. Такие слезы нельзя остановить, их можно только выплакать. Вдруг вспомнилось всё: и издевательства одноклассников, и предательство мужа, и позорное увольнение с любимой работы, и щемящее чувство одиночества во время празднования дня рождения дочери без неё.
– Вот почему со мной никогда не случается ничего хорошего?! – сквозь слезы спрашивала Таша Дусу, и тот старался ей ответить, но у него ничего не получалось.
– Что? – уточнила у него Таша. – Хочешь сказать, что ты вообще в клетке? Так иди гуляй, пусть хоть тебе станет сегодня радостно.
Таша открыла клетку настежь, приглашая животное на прогулку.
– Иди. Что, боишься? Ага, вот так все, как жаловаться, так первые, а как изменить что-то в своей жизни, то трусим. Что, лучше сидеть в своей клетке, страшновато призрачное счастье? – кричала она на суслика.
Сейчас Таша сама не понимала, с кем разговаривает: с сусликом или сама с собой, так, как раньше любила делать с зеркалом.
Дуса, видимо, все-таки услышал её призыв быть счастливым и, одним прыжком покинув клетку, стал оглядываться на мир, словно не был уверен, что это не глупая шутка зареванной женщины.
– Иди и будь счастлив, может, хоть тебе повезет, – продолжала реветь Таша.
Суслик с пушистым хвостом, недолго думая, как-то чересчур ловко, в три прыжка достиг ближайшего дерева и взобрался наверх. Только сейчас Таша поняла, что наделала, суслик был какой-то необычный, по-моему, Юрка говорил калифорнийский. Написав дочери короткое СМС: «Ничего никому не говори, просто приди в беседку», – Таша старалась не потерять взглядом животное на дереве, сумерки все больше сгущались, а черного Дусу все меньше становилось видно.
– Мам, – услышала Таша шепот дочери, – что случилось?
– Дочик, скорее сюда. – Таша стояла под деревом, и её почти не было видно.
– Что случилось? – так же шепотом продолжила дочь.
– Дуса сбежал, – соврала Таша, так как ей было стыдно за глупый поступок.
– Как он умудрился открыть клетку? – закономерно удивилась Леська.
– Вот сейчас точно не до разбирательств! – возмутилась Ташка, боясь разоблачения. – Животное надо спасать. Это калифорнийский суслик, он точно не выживет в России на воле, это не всегда под силу местной фауне, а что уж говорить об изнеженных американцах? Пропадет он, – грустно закончила свою речь Таша.
– Да, угораздило же его сбежать, – согласилась Леська. – Ну, у меня для него две новости: одна плохая, другая хорошая.
– Начинай с хорошей, – сказала Таша, уставшая уже от плохих.
– Он залез на черемуху, а это, как известно, дерево со множеством хороших веток, и можно попробовать туда взобраться, – толково оценила ситуацию Леська.
– А плохая?
– А плохая – что ветка, на которой он сидит, выходит к соседям во двор, и если он туда спрыгнет, то мы, скорее всего, его уже никогда не найдем.
Действительно, огромная черемуха стояла у самого забора, распределив свои ветки по обе стороны, словно мать – свою любовь между детьми поровну.
– Мам, у нас дома сидят три мужика, ну, ладно, два, Чехова не трогаем по причине возраста. Так вот, сидят они там и мышцами перед Ирмой меряются. Давай их позовем, пусть спасают животное.
– Не, доча, не пойдет, – вздохнув, сказала Таша. – Они шум поднимут, а нас соседи тут и так не любят.
Это была правда, поселок уже давно из дачного переквалифицировался в элитный, повсюду строились огромные богатые дома, хозяева которых с презрением смотрели на деревянный домик в окружении большого заросшего сада.
– Давай все сделаем вдвоем и потихоньку. Я залезу на дерево, детство вспомню, а ты меня подстрахуешь.