Климу же предстояло обойти все зоомагазины города Н, благо по данным, которые ему уже успел достать Максим, их было не так много. Начать он решил с ближайших к гостинице.
Их обед преподнёс много сюрпризов и показал еще раз, что Клим – «везучий черт», как называло его начальство, и в расследованиях ему везет. Но на самом-то деле он знал, что никаким везением здесь и не пахнет, просто был у него один секрет. Когда опрос основных свидетелей не дает ничего, спроси второй эшелон, тех, кто не мог даже потенциально ничего видеть, но засветился в поле зрения. Такие люди обычно знают больше, и именно они, не чувствуя на себе ответственность свидетеля, вспоминают детали, которые и помогают распутать самое сложное преступление. Максим со скучающим Дмитрием опросили девушек, и они ничего не смогли сказать нового. Клим поверил в это и отчаялся, но, видимо, Великий сочинитель решил ему немного помочь.
К столику, за который они уселись в надежде быстро проглотить бизнес-ланч, подошла хорошенькая официантка. Ямочки на щечках и добродушные глаза выдавали в ней человека простого, возможно, даже слишком.
– Пообедать у нас решили? – радостно поприветствовала мужчин она.
Клим вопросительно посмотрел на Макса, мол, кто эта красотка?
– Вот, познакомьтесь, Лида, официантка, которую я сегодня опрашивал, – равнодушно сказал Максим, выбирая в меню салаты.
– Очень приятно, Лидочка. – Улыбнулся хорошенькой официантке Клим. – Значит, вы не видели этого человека? – сказал он и показал фотографию Юрки.
– Почему же, видела, только ничего интересного про него сказать не могу. Берите салатик «Мимоза», – милая Лидочка, увидев терзания Максима, решила ему помочь с выбором, было видно по всему, что тот был ей интереснее, чем Клим.
– А не было ли у него каких-нибудь странных просьб? – Все-таки он решил не отставать от милой девушки, немного даже из вредности. Трудно мужчине признать, что время его улетает и хорошеньким девочкам нравятся уже вот такие, лопоухие, но молодые.
– Да нет, вроде не было, – рассеянно сказала она. – Хотя…
– Что? – вмиг встав в стойку хищника, сказал Клим, почувствовав добычу.
– В самый первый день он попросил у меня пустую коробку от торта, – засмеялась девчонка.
– А он не рассказал, зачем она ему? – с надеждой спросил Клим.
– Нет, – сказала Лидочка, – да я и не спрашивала. Хотя, знаете, мне дворничиха рассказывала, что какой-то ненормальный хотел в нашем саду закопать коробку из-под торта, но она ему не дала. Тогда я не придала этому значения, а сейчас думаю: может, это была та же коробка?
– Спасибо, Лидочка, а где я могу найти дворника, кстати, как её по имени-отчеству? – уточнил Клим.
– Так у нее в саду маленький сарайчик с оборудованием, там она точно, мы её бабой Валей зовем, а как уж по отчеству, не знаю, – растерялась девушка, видимо, не предполагая, что у дворничих тоже бывают отчества.
– Давайте «Мимозу», – сказал вдруг Максим, видимо, определившись с выбором.
– Извините, Лидочка, но мы пока передумали есть, – сказал Клим и, кивком приказав Максиму встать, направился в сад гостиницы.
Это действительно был сад, сразу видно, что работала здесь совсем не дворничиха, а человек любящий и хорошо разбирающийся в растениях. Все было ухоженно и невероятно красиво, не каждый парк Москвы мог похвастаться такими растениями и дизайном ландшафта.
– Что, нравится? – услышали они голос и обернулись. На тропинке стояла женщина в возрасте, низкого роста, коренастая, с большими натруженными руками и ясными глазами. Настолько ясными, что казалось, этого человека в жизни никогда не коснулись грехи, он не завидовал и не врал, не говоря уже о страшных прегрешениях.
– Очень-очень нравится. – Клим от восторга развел руками. – Это все ваших рук дело?
– Моих, – гордо, но без особого бахвальства ответила женщина.
– Так вы Валентина, простите, не знаю по отчеству.
– Зови меня баба Валя, меня все здесь так называют.
– Ну, какая же вы баба, скорее тетя, не более, – пытался сделать комплимент Клим.
– Да мне нравится, – без всякого жеманства ответила она. Баба Валя была одиноким человеком, спешащим рассказать всем о себе. – Так уж случилось – нет у меня семьи, вся моя семья – это они. – Она обвела руками сад. – А так слышишь – «баба Валя» – и душа радуется, словно есть тот, кому на тебя не все равно, словно ты и вправду баба для кого-то.
– Ну, тогда и я вас буду называть баба Валя, – согласился Клим. – Вот я слышал от Лидочки, что кто-то недавно покушался на эту красоту, пытаясь зарыть у вас в саду коробку из-под торта.
– Да, было дело, приходил один бедолага сюда, – вздохнула баба Валя, – но я вовремя заметила и погнала его отсюда.
– Этот? – Клим показал фотографию Юрки на телефоне.
– Да, он. – Махнула головой баба Валя.
– А почему бедолага? – спросил Клим, Максим по-прежнему стоял рядом и помалкивал, Клим надеялся, что учился, как надо проводить расследования.
– Ну, так он хоронил своего друга, животное у него умерло, которое ему было как друг, сокрушаясь, так говорил, что трудно теперь ему придется, вроде как тот ему душу охранял. Я ему подсказала, чтоб съездил он на кладбище местное да на окраине и закопал животное, а в саду – это не дело, в саду – это грех.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Клим у Максима. – Ведь я сегодня видел этого суслика как тебя.
– Так его все-таки поймали! – обрадовался Максим.
– Нет, просто бедное, загнанное вчерашней погоней животное заходило ко мне позавтракать. Я не мог отказать голодающему.
– Надо было заманить его едой и схватить, – разочарованно сказал Максим, словно Клим после этого упал в его глазах.
– Я не мог, против него сейчас весь мир, мне хотелось, чтоб он не утратил веру в человечество.
– Гуманно, вы пацифист?
– У меня это наследственное, передалось от дедушки, я ни при чем – гены, – задумчиво сказал Клим.
– А кто был ваш дедушка? – поинтересовался Макс.
– Военный, но, кроме фашистов, мухи не обидел за всю жизнь.
– Редко встретишь, чтоб человек так по животному убивался, – не понимая, о чем говорят странные парни, вставила баба Валя свою мысль. – Машка говорила, что так рыдал, что завывал.
– А кто такая Машка? – спросил Клим, чувствуя, что это еще не конец истории.
– Так горничная наша, не люблю я её, врет много, даже подворовывает у гостей и, не стыдясь, хвастается этим. Но здесь я ей верю, рассказывала, что зашла она в гостиницу, а там гость на полу сидит и как раненый зверь завывает у клетки, а в ней животное дохлое лежит. Её, сердечный, в своих страданиях и не заметил вовсе, она потихоньку дверь закрыла и вышла.
Клим, уже немного догадываясь, повернулся в сторону Максима и сделал грозное лицо.
– Мария Васильевна Прошкина, – с виноватыми глазами сказал Максим, понимая, что крепко лопухнулся, – горничная, но сказала, что ничего не знает.
Поблагодарив разговорчивую бабу Валю, они направились на поиски неприятной горничной Марии. К счастью, её рабочий день еще не закончился и она по-прежнему находилась на своем месте, то есть убиралась в комнатах гостей. Узнав, где конкретно сейчас наводит чистоту горничная, они, не стучась, вошли в номер. Мария вздрогнула от стука открывающейся двери и, вскочив по стойке смирно, спрятала руки за спину.
– А, это вы, – при виде Максима её лицо потеряло напряжение, и она уже более уверенно сказала: – Я ничего не знаю. Или вы решили, что придёте с новым коллегой и я сразу же что-то вспомню? – Видно было, что она была нагловата и хамовата.
– Я думаю, да, – Клим с порога начал разговор на повышенных тонах. – Гражданка Прошкина, мне все равно, что сейчас у вас за спиной, хотя я знаю, что это деньги. Взяли вы их из сумки, что стоит за вашей спиной. Более того, я, подполковник ФСБ, уйду, оставив вас на суд совести и персонала гостиницы. Для меня важно одно – что вы взяли у постояльца, который плакал над умершим животным. Стоп! – закричал он, не давая ей сказать даже слово. – Что вы взяли у него, я знаю, просто даю вам шанс не сесть в тюрьму прямо сейчас. За будущее ваше не ручаюсь, уж очень вы любите чужое, а это до добра не доводит. Но если отдадите то, что взяли, то у вас появится маленький шанс изменить свое в общем-то безрадостное будущее.
– Можно подумать, оно у меня сейчас радостное, – под нос себе пробурчала женщина. – Отдам я вам, там безделушка совсем – часть сломанного украшения. Я вообще выкинуть поначалу хотела, а потом подумала – вдруг золото, на переплавку сдам.
– Что еще в тот день вы заметили? – спросил Клим.
– Ноги, – просто ответила Мария.
– Чьи? – не понял он.
– Понятия не имею, просто, когда я дверь приоткрыла, то увидела столик с клеткой, этого всего в слезах, и в другом кресле сидели мужские ноги.
– Просто ноги? – уточнил Клим.
– Скорее всего, нет, но из двери видно только их, – сказала горничная, теряя терпение.
Клим поставил галочку напротив обычных мужских ног и спросил:
– Где кольцо? – все еще грозно, чтоб она не расслаблялась.
– В подсобке, в моем шкафчике, – неохотно сказала Мария.
– Ведите, – скомандовал он.
– А как вы узнали, что она что-то взяла? – заговорщицки спросил Максим, когда они шли за горничной.
– Ну, это элементарно, она болтушка, а тебе про плачущего Юрку не сказала, почему?
– Почему? – повторил Максим.
– Потому что нагрешила она в этом номере, поэтому чисто психологически старалась не попасться, отвергала любые разговоры об этом номере.
Мария подошла к ящику и стала там копаться, по звону и постоянному шуршанию было понятно, что там целый склад и горничная просто пытается найти нужную вещь. Вскоре её усердие увенчалось успехом, и она протянула обещанное. Это было золотое кольцо интересной формы.
– Вот, смотрите, оно поломано, – сказала она. – Может, и не золото вовсе.
Но Клим понимал, что это золото, кольцо было неоконченным кругом. С одной стороны была луна, а с другой – звезда, и когда оно надевалось на палец, то казалось, что два небесных светила встретились на женском пальчике и повисли в воздухе.