В начале января 1948 года Михоэлсу предстояла командировка в Ленинград по делам Комитета по Сталинским премиям. Эту командировку 2 января 1948 года сменили на поездку в Минск и назначили нового, более «удобного» МГБ Голубова-Потапова, в прошлом работавшего в Минске и имевшего в столице Белоруссии много друзей. По сценарию «операции», именно Голубов-Потапов должен был оказать содействие опергруппе МГБ в доставке артиста на дачу Цанавы.
Голубов-Потапов, конечно, не подозревал, что и ему придется ради секретности разделить судьбу Михоэлса. «Для того, чтобы сохранить операцию в строжайшей тайне, — сообщает Огольцов в своей докладной записке от 18 марта 1953 года, — были вынуждены пойти на ликвидацию и агента, приехавшего с ним из Москвы, потому что последний был в курсе всех агентурных мероприятий, проводившихся по Михоэлсу…»[385]
Докладная записка Берии Маленкову от 2 апреля 1953 года составлялась для получения санкции Президиума ЦК КПСС на арест Огольцова и Цанавы. Эта санкция была получена, и 4 апреля 1953 года они были арестованы. Все следствие по обстоятельствам убийства Михоэлса мог теперь направлять именно Берия.
Однако после ареста самого Берии расследование этого преступления в Минске было сразу прекращено. Другие члены Президиума ЦК КПСС, и прежде всего Маленков, по каким-то причинам не были заинтересованы в раскрытии всех деталей убийства Михоэлса и Голубова-Потапова. Непосредственные исполнители этого убийства Огольцов, Шубняков и их помощники были не только освобождены, но и реабилитированы. В заключении остался только Цанава, но его теперь допрашивали по делу Берии.
Еврейские проблемы в семье Сталина
Дочь Сталина Светлана была невольным свидетелем участия своего отца в «ликвидации» Михоэлса. Зимой 1948 года, когда Светлана гостила у отца на даче в Кунцеве, она, зайдя в его кабинет, застала его говорящим по телефону: «Ему что-то докладывали, и он слушал. Потом, как резюме, он сказал: „Ну, автомобильная катастрофа“. Я отлично помню эту интонацию. Это был не вопрос, а утверждение, ответ. Он не спрашивал, а предлагал». Закончив разговор по телефону, Сталин сказал Светлане: «В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс»[386]. Можно предположить, что это был телефонный разговор Сталина с Абакумовым. Но Светлана, конечно, не могла догадываться, что Михоэлс, отчасти, стал жертвой проблем в самой семье Сталина, включая и ее собственные.
Первая жена Сталина, тогда еще Джугашвили, Екатерина Сванидзе умерла от болезни в 1908 году, оставив мужу сына Якова, которому не было и года. Как революционер, часто оказывавшийся в тюрьмах и ссылках, Сталин не мог заниматься воспитанием сына, и его вырастили сестры Екатерины, жившие в Грузии. Яков переехал в Москву и стал жить вместе со второй семьей Сталина лишь в 1921 году. В этом же году у Сталина появился еще сын — Василий, но его вторая жена Надежда, которой тогда было лишь двадцать лет, не могла следить за воспитанием выросшего в грузинских традициях подростка. Только в московской школе Яков по-настоящему овладел русским языком. После школы он поступил в инженерный институт, где получил квалификацию инженера-электрика.
В этот период он женился на студентке того же института Зое без одобрения отца. Жизнь в Кремле Якову не нравилась, и он переехал в Ленинград. Здесь родилась первая внучка Сталина, которая, однако, умерла в младенчестве. Брак Якова и Зои также распался, в те годы браки и разводы не были проблемой. В 1935 году Яков Джугашвили решил выбрать военную карьеру и, вернувшись в Москву, поступил в Артиллерийскую академию.
В Москве, при посещениях своей тети Анны Аллилуевой, Яков познакомился с молодой и красивой женщиной, приехавшей с Украины. В воспоминаниях Светланы Аллилуевой сказано о том, что Яков «…женился на очень хорошенькой женщине, оставленной ее мужем. Юля была еврейкой, и это опять вызвало недовольство отца»[387]. Значительно позже, уже живя за границей, Светлана Аллилуева в интервью, записанном для книги по истории всех ветвей родословного древа Сталина, привела больше подробностей о новой жене своего брата. «Он встретил Юлию, свою вторую жену, благодаря тете Анне. Юлия была украинской еврейкой, и ее первый муж был крупным начальником НКВД. Он был арестован, и она обратилась к тете Анне за помощью. Они знали друг друга с того времени, когда муж Анны работал в НКВД Украины»[388].
Сталин был недоволен вторым браком сына не только потому, что его новая невестка была еврейкой. Этот брак тоже был слишком неожиданным, и Яков не искал согласия отца, как это принято по грузинским и кавказским обычаям. Кроме того, Сталин, безусловно, оказался лучше информирован о новой жене сына, чем сам Яков. Составление подробных справок о всех новых родственниках главы государства и их биографиях, а затем и слежка за ними были одной из обязанностей службы государственной безопасности. У первой жены Якова Зои отец был священником, и это исключало возможность его «вхождения» в семью Сталина. У новой жены Якова Юлии была более сложная биография, и ее первый муж, работавший в НКВД, возможно, не был «первым». Но Сталин и на этот раз не стал вмешиваться в семейные дела сына — Яков не слишком считался с мнением отца. В 1938 году в семье Якова родилась дочь Галя.
Анна Аллилуева, старшая сестра покойной жены Сталина, к которой приехала из Одессы за помощью Юлия, была женой Станислава Реденса, начальника НКВД Московской области. Реденс, свояк Сталина, в прошлом польский коммунист, был другом Феликса Дзержинского и его личным секретарем со времени основания ВЧК в 1918 году. Он выдвинулся на высокие посты в ВЧК независимо от Сталина и в период Гражданской войны занимал посты начальника Харьковской, Одесской и Крымской ЧК, которые под его руководством осуществляли массовые расстрелы сдавшихся в плен солдат и офицеров армии Врангеля.
Анна Аллилуева в 1920 году тоже работала в Одесской ЧК, и именно тогда она и Реденс соединили свои судьбы. Государственной регистрации браков в то время не было, но Реденс, безусловно, оценил все преимущества члена семьи генсека, когда в 1926 году был назначен председателем ГПУ Закавказской Федерации, а в 1931 году — председателем сначала Белорусского ГПУ, а затем Украинского. На Украине Реденс считался одним из главных организаторов проведения жестоких репрессивных мер, связанных с коллективизацией крестьян и конфискациями зерна, которые привели к голоду 1932–1933 годов в южных областях Украины.
В то время когда Юлия приехала к Анне Аллилуевой за помощью по поводу своего первого мужа, Станислав Реденс имел чин комиссара государственной безопасности 1-го ранга, это было тогда высшее звание, которого можно было достигнуть в органах госбезопасности. Не исключено, что он сумел помочь своему бывшему подчиненному на Украине и возвратить его на какой-либо пост в провинцию. Однако сама Юлия, познакомившись со столь влиятельными людьми, предпочла остаться в Москве.
Другие члены семьи Сталина отнеслись к ней хуже, чем знавшая ее по Украине Анна. В дневнике Марии Сванидзе, жены брата первой жены Сталина Екатерины, 17 ноября 1935 года появилась такая запись: «Яша вторично вступил в брак с Юлией Исааковной Бессараб. Она хорошенькая женщина лет 30–32, кокетливая. Яша у нее 3-ий или 4-ый муж. Она старше его. Не знаю, как отнесется к этому И.»[389]. Под И. имелся в виду Иосиф Сталин.
Родство со Сталиным, кстати, не давало никому, кроме его детей Светланы и Василия, каких-либо преимуществ. Только Светлана и Василий получили с рождения фамилию Сталина. Мария Сванидзе и ее муж Александр, занимавшие влиятельные посты в администрации правительства СССР, были арестованы в 1937 году. Станислава Реденса арестовали в конце 1938 года, когда сменивший Ежова Берия освобождал НКВД от близких сотрудников Ежова. Все эти родственники Сталина были расстреляны.
Судьба семьи Якова Джугашвили также оказалась трагической. В июле 1941 года 22-я армия, в которой командиром артиллерийской батареи служил старший лейтенант Яков Джугашвили, была окружена в боях за Смоленск. 14-я танковая дивизия, в составе которой находилась батарея Якова Джугашвили, была разгромлена, и 16 июля сын Сталина оказался в немецком плену[390]. Именно в этот период поражений на фронте Сталин, Ворошилов и Жуков подписали приказ, согласно которому «…командиров, сдающихся в плен, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших родину дезертиров»[391].
В соответствии с этим приказом жену Якова Юлию арестовали, а ее дочь Галю, которой было только четыре года, отправили в детский дом. Для семьи сына Сталин не сделал исключения. Жена, вернее уже вдова Якова, была освобождена лишь в 1943 году, после смерти сына Сталина. Это было сделано после того, как Сталин по агентурным каналам получил сведения, что его сын вел себя в плену как патриот и отказывался от всех форм сотрудничества с немцами. Существует несколько версий смерти Якова Джугашвили: по одной из них он покончил жизнь самоубийством, по другой был убит охраной лагеря при попытке к бегству.
Вторая проблема возникла в семье Сталина в 1939 году. Старший брат покойной жены Сталина Павел Аллилуев, участник Гражданской войны, инженер и танкист, служил в 1938 году в Управлении автобронетанковых войск в Москве. Вернувшись осенью 1938 года из отпуска в Сочи, он неожиданно умер от сердечного приступа в своем служебном кабинете в здании управления. Ему в то время шел лишь 44-й год.
После его смерти остались жена Евгения Александровна Аллилуева и трое детей: младшему Саше было 7 лет, старшей дочери 18. Они жили не в Кремле, а в знаменитом доме, который тогда называли «Домом на набережной». Он был построен на противоположном от Кремля берегу Москвы-реки специально для элиты. В Москве в 1920-е и 1930-е годы построили несколько домов для «ответственных работников», и все они тщательно охранялись.