Прерву на минуту цитирование дневника. Книга Польти, вышедшая в Париже в 1895 г., конечно, может рассматриваться как отдаленная предтеча пропповских идей, но в целом это довольно шаткая, совсем не научная попытка выделить 36 ситуаций, которые якобы вбирают в себя всю сюжетику мировой драматургии; способы классификации – очень нечеткие, путаные, напоминают деление людей на толстых и лысых. Продолжу дневник.
«Плоткин трепался о том, как он в “некоем учреждении” впервые познакомился с Проппом – и вместе с Лебедевым-Полянским решили его привлечь (т. е. речь о Пушкинском Доме, из которого Плоткина выгнали в 1949 году – и он теперь о нем говорить не может!). Базанов перебил: “Нехорошо переманивать сотрудников”. Плоткин на это: “Тогда были более либеральные порядки”. Оказывается, Базанов обиделся – и в перерыве подошел: “Ты что же, считаешь, что я более деспотический руководитель??” Вот ведь как повернул!
28. IV. Вчера узнал, что утром, оказывается, было продолжение заседания в честь Проппа, т. к. вечером 26-го не успели… А вчера же, 27-го, вечером Пропп пригласил нас в ресторан “Москва” – собралось 55 человек! Не было Николашек и Базанова – приятно. <… > На “многоуважаемый шкаф” Пропп иронически улыбался – и это скрадывало ложный пафос. Я сидел вначале в чинном углу между Бурсовым и Дсркачом, а потом двинулся на конец стола к молодым, которые меня бурно приветствовали – там мы устроили вольницу, орали студенческие песни, и ушли последними…»
Иногда, хотя и редко, Владимир Яковлевич приглашал коллег домой. Вот запись в дневнике от 5 декабря 1964 г.:
«Вечером – собрание кафедры в гостях у В. Я. Проппа (разумеется, без Базанова и Николашек; не было Бурсова – верно, не хочет из Комарове ехать; Дмитрия Евгеньевича и Мануйлова – их, верно, не позвали??). Приглашены также Еремины – и собрание как бы памяти Игоря Петровича и в назидание будущему: во что бы то ни стало сохранить дух кафедры. Даже Мак хорошо себя вел, хотя и болтал и размахивал руками. Владимир Яковлевич разорился не на одну сотню: наставил столько бутылок армянского коньяку и водки – что даже Маку хватило <…>.
Разговоры о защите докторской диссертации Серова (президента Академии] художеств). Защита в Академии художеств в Ленинграде. Студенты и аспиранты устроили обструкцию, а после (защита успешно, все три – против!!!) написали в Москву от имени комсомольской и проф. организаций <…>. Разошлись в полночь».
Упоминавшийся Мак – Георгий Пантелеймонович Макогоненко, будущий зав. кафедрой, был незаменимым и замечательным тамадой, но, увы, любил выпить… А Дмитрий Евгеньевич – Максимов, – наоборот, не любил шумных застолий, отстранялся от подобных кафедральных встреч и потому часто коллеги его и не звали. Почему я решил, что не позвали В. А. Мануйлова, сейчас уже не вспомню. Возможно, из-за его нетвердости, т. е. из-за возможности быть связанным с партийными кругами.
Помимо кафедральной солидарности и общих мероприятий у меня с Владимиром Яковлевичем были интересные личные встречи. Однажды весной 1965 г. он попросил у меня консультации (!!) по современному структурализму: в самом деле, я числился тогда глашатаем структурализма, коллеги знали о тартуском увлечении литературоведческим структурализмом, о первой летней школе 1964 г. «по вторичным моделирующим системам» (термин, придуманный тогда Владимиром Успенским для затемнения сути в глазах начальства, у которого «структурализм» и «семиотика» вызывали такую же бешеную реакцию, как несколько лет назад – «кибернетика»), о книге Ю. М. Лотмана «Лекции по структуральной поэтике» (Тарту, 1964).
Владимир Яковлевич рассказал, что итальянское издательство Эйнауди переводит его «Морфологию сказки» и хочет, чтобы автор приложил в конце ответ на довольно суровую, при всех комплиментах, рецензию (на английский перевод книги) известного мэтра западного структурализма Клода Леви-Стросса, опубликованную во французском научном журнале в 1960 г. Слава Богу, в Питере этот журнал нашелся, я смог проштудировать рецензию.
Владимир Яковлевич хотел уяснить себе, прежде всего, основы структуралистской методологии и отвечать во всеоружии. Я с удовольствием прочитал лекцию для Владимира Яковлевича: как сейчас вижу, сидим мы в правом переднем углу нашей кафедральной 30-й комнаты, не обращая внимания на обычную студенческую суету вокруг… Владимир Яковлевич оказался очень внимательным и цепким слушателем, понимал все с полуслова. Потом Владимир Яковлевич прочитал и книгу Ю. М. Лотмана и хорошо разобрался в структурализме. При второй нашей встрече он сказал, что главные принципы структурализма – системность, типология, диалектическая структурная соотнесенность целого и частей – очень ему близки и он даже может считать себя структуралистом, а никак не формалистом, как обвинил его Леви-Стросс. Парадоксальные ужимки истории: Проппа много лет всякая «марксистская» шушера обвиняла в формализме – а тут оказалось, что серьезный ученый, человек с мировой известностью бросает ему те же упреки! В. М. Жирмунский уже объяснил на юбилее Проппа, что берет вину на себя: он посоветовал снять конспективную главу исторического характера, чтобы расширить ее до отдельной книги; Владимир Яковлевич послушался и в самом деле создал замечательный труд «Исторические корни волшебной сказки» – но Леви-Стросс ничего этого, ни книги, ни предыстории, не знал.
Итальянский перевод «Морфологии сказки» (Турин, 1966) содержал послесловие автора – полемику с Леви-Строссом. Могу гордиться, что в этой статье просвечивают наши тогдашние, 1965 года, обстоятельные беседы. Любопытно, что, принципиально не употребляя современных структуралистских терминов, Владимир Яковлевич прямо признал себя структуралистом, отрицающим формализм, и подробно объяснил основы своего метода вообще и «Морфологии сказки» в частности: он считал необходимым сочетать структурный и исторический подходы (структуралист сказал бы «синхронный и диахронный»), в «Морфологии сказки» избран структурный принцип; объяснил свое понимание терминов «сюжет» и «композиция»: сюжет – конкретная развертка событий в данной сказке, композиция – обобщающая сюжеты схема (структуралист сказал бы: «варианты и инвариант»); справедливо отметил, что Леви-Стросса больше интересует миф, а его, Проппа, – сказка (добавим, что Леви-Стросс синхронизирует миф и сказку, Пропп же решительно протестует против этого, считая миф значительно старше сказки); оспорил предложение критика трансформировать и объединить функции и сказочных персонажей в менее разнообразные типологические группы: по Проппу, они далее уже не объединяются, и вообще временная композиция не может быть заменена логической схемой (проще бы сказать, по-структуралистски, что Леви-Стросс предлагает построить парадигматическую систему, а Пропп остается при своей синтагматической, но Владимир Яковлевич сделал это описательно и развернуто).
Интересующихся этой полемикой отсылаю к русскому переводу ответа Владимира Яковлевича в книге: Пропп В. Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976, и к статьям Е. М. Мелетинского о Леви-Строссе, например, к послесловию к книге: Леви-Стросс К. Структурная антропология, М., 1983.
Владимир Яковлевич не был научным «сухарем», он интересовался самыми различными аспектами нашей непростой жизни, умел и сам ярко рассказывать о разных ненаучных событиях. Вот еще одна дневниковая запись от 14 ноября 1964 г. о встрече с Владимиром Яковлевичем на кафедре во время межлекционного перерыва:
«Сегодня интересный рассказ В. Я. Проппа. У него приятель, военврач Шабунин, который ежелетне – в Тарусе. Знаком там со всеми, в том числе с сестрою Цветаевой. Этим летом такой случай. Какой-то молодой человек, с Украины, без копейки денег, приехал и стал обивать пороги, требуя водружения памятника на кладбище в честь М. Цветаевой, ибо она хотела быть похоронена на кладбище в Тарусе. Добился, черт возьми!.. У директора мраморной каменоломни достал громадную глыбину мрамора, как-то умудрился сделать соответствующую надпись – и даже достал в исполкоме машину, чтобы перевезти и водрузить на кладбище… Только в России такое можно – бескорыстно добиваться и добиться – на большую ведь сумму – памятника человеку, которая только хотела быть здесь похороненной!! Только в России же возможно и уничтожение такого памятника. Узнали в райкоме, всполошились – кто, что? Молодого человека и след простыл. Убрать памятник! Послали возницу с лошадью. Глыбу ему удалось повалить – но она разбила вдребезги телегу. Приказали разбить на мелкие кусочки памятник – что и сделали. И больно, и грустно, и смешно…
Затем Владимир Яковлевич интересно рассказывал о проводах Александрова в прошлый четверг на большом Ученом совете. А<лександр> Д<анилович> произнес прочувствованную речь (чувствовалось, что ему не хотелось уходить) – и затем новый ректор Кондратьев говорил свою речь – главным образом, об учебном процессе (почему-то не о науке!). Помянул гуманитарные науки (их отставание) и требовал усилить внимание к социально-экономическим предметам. Посмотрим, каков он будет в конкретных делах».
Приходится горько сетовать, что дневник я вел только в течение двух лет: сколько ценного можно было бы теперь восстановить относительно событий и разговоров, связанных с нашими выдающимися учителями!
В. Я. Пропп, Н. П. Колпакова, Р. Р. Тельгарт на конференции в ИРЛИ по проблемам современной фольклористики. 1958 г.
(РО ИРЛИ, ф. 721, ед. хр. 274)
В. Я. Пропп. Начало 1960-х гг.
(РО ИРЛИ, ф. 721, ед. хр. 270)
1
Многоуважаемый Борис Федорович! Я уже приобрел для Вас номер «Вестника», но нет времени упаковать его и снести на почту. Надеюсь, что через денька 3–4 Вы его получите.
19.11.54
С приветом В. Пропп.
2
Ленинград, 23.III.55.
Многоуважаемый Борис Федорович! Обращаюсь к Вам с просьбой. Я пишу небольшую статью под заглавием «Молодой Добролюбов об изучении народной поэзии». Помнится, что в Вашей диссертации совершенно точно установлено, какие разделы статьи «О слоге и мерности и пр.» принадлежат собственно Добролюбову и какие Срезневскому. Не могли бы Вы заново ознакомить меня с этими данными? Если Вам это не трудно сделать, я был бы Вам очень благодарен. В своей статье я, конечно, сослался бы на Вас. Если же Вы этого сделать не можете, то не сообщите ли Вы мне, каким образом разыскать Вашу диссертацию в Ленинграде с наименьшей потерей времени. К кому мне надо обратиться?