Одна вещь, которая стала очевидной из всех результатов пси-тестирований, заключается в том, что некоторые люди действительно обладают повышенными пси-способностями, такими как умение правильно получать и описывать мысленные впечатления от удаленных локаций или заранее угадывать случайно выбранную карточку. В этом нет ничего неожиданного. Но с чем связан этот эффект? Эти способности заложены в нас природой? Можно ли их вырабатывать и укреплять, как умение готовить еду или играть в баскетбол? Это классический спор о примате врожденных и привитых навыков. Лично я уверена, что люди различаются в уровне мастерства по различным признакам, включая пси-способности. Да, мы всегда можем улучшить свои навыки благодаря практике, но вполне вероятно, что определенные предрасположенности и преимущества присутствуют в нас от рождения. Например, я знаю, что никогда не смогу играть в баскетбол, как Коби Брайант, сколько бы я ни тренировалась.
Какие черты отличают людей, проявляющих пси-способности в этих экспериментах, от всех остальных? Как видно из многих исследований, люди, которые верят, что обладают этой способностью, обычно открыты к новому опыту, знакомы с ментальными практиками, в частности медитациями, и имеют опыт участия в пси-экспериментах (Cardeña, Palmer, and Marcusson-Clavertz, 2015; Zdrenka and Wilson, 2017). Интересно, что, например, художники чаще проявляли экстрасенсорные способности, чем представители других групп (Holt, Delanoy, and Roe, 2004).
Существуют свидетельства того, что в некоторых из этих пси-исследований экспериментальные протоколы, вызывающие измененные состояния сознания, в том числе медитация, индуцированное расслабление, гипноз и ганцфельд, дают результаты значительно выше случайных (Baptista, Derakhshani, and Tressoldi, 2015). Это согласуется с личным отчетом Инго Суонна, в котором он описал свой процесс удаленного просмотра как прорыв через слои аналитических завес для извлечения целевой информации. Успокоение ума дает доступ к большему количеству знаний.
Из-за изменчивости природных систем, о которой я упоминала ранее, наука полагается на преобладание фактических данных. Как уже сказано, в пси-области существует более чем достаточно сведений в поддержку утверждения о реальности этих явлений. Этих данных как минимум столько же, сколько используется для подтверждения других психологических феноменов. На самом деле пси-исследования показали достаточно хорошую репликацию, в то время как воспроизводимость психологических исследований недавно оказалась под вопросом. В рамках проекта «Многие лаборатории» (Many Labs) 36 независимых лабораторий попытались воспроизвести 16 психологических исследований, опубликованных в ведущих журналах. Вызывает тревогу тот факт, что только 34 % повторений статистически достоверно соответствовали оригинальным исследованиям (Open Science Project, 2015; Open Science Collaboration, 2015). Это то, что мы в науке называем «кризисом репликации».
Для сравнения я просмотрела недавний метаанализ ряда исследований, в которых изучались нейронные корреляты эмпатии к боли (Fallon, Roberts, and Stancak, 2020) – очень популярная тема в когнитивной нейробиологии. Метаанализ предположил, что 123 исследования приблизительно годятся для систематического обзора, но сократил это число до 39 после того, как обзор счел большинство из них неподходящими по различным причинам. Эти 39 исследований составили всего 31 % от их общего объема, и во всей совокупности этих воспроизводимых исследований приняли участие в общей сложности 1112 человек. Это вся литература о нейронных коррелятах эмпатии к боли. Для сравнения, в исследованиях – не метаанализах – Дэрила Бема по предвидению, которые я описала ранее, участвовало более 1000 испытуемых, а затем было проведено более 90 репликаций в 33 различных лабораториях; из этого следует, что повторные испытания предвидения описываются в литературе значительно чаще, чем испытания нейронных коррелятов эмпатии к боли! Кто-то возразит, что в первом примере используется технология нейровизуализации, а это более новый и дорогостоящий экспериментальный метод, и потому такие испытания трудно воспроизводить; следовательно, мое сравнение не совсем справедливое. Я соглашусь с этим, но добавлю еще один момент для сравнения. Я просмотрела также второй недавний метаанализ по другой популярной теме – обусловленности страхом; в этих исследованиях изучались различные физиологические реакции на стимулы, в том числе проводимость кожи (Mertens and Engelhard, 2020). Этот метаанализ начался со ста десяти исследований; после пересмотра и удаления несоответствующих или плохо проведенных исследований в нем осталось 41; а значимые результаты удалось получить только в тридцати из них. Таким образом, воспроизводимыми оказались около 27 % этих исследований. В тридцати из них приняли участие в общей сложности около тысячи человек, что соответствует другим примерам, которые я здесь привела. Когда я сравниваю эти примеры, мне становится ясно: количество свидетельств в поддержку пси-явлений намного выше, чем в других распространенных темах в области нейробиологии и психологии.
Величина эффекта в метаанализах пси-испытаний варьировалась от 0,012 до 0,39, причем многие из ее значений сопоставимы со средней величиной эффекта в экспериментах по социальной психологии (ES=0,21) (Richard, Bond, and Stokes-Zoota, 2003). Фактически величина эффекта в некоторых пси-протоколах оказывается намного выше, чем при клинических испытаниях некоторых распространенных лекарств, таких как аспирин для профилактики сердечных заболеваний (0,12), метформин для лечения диабета 2-го типа (0,03), статины для снижения уровня холестерина (0,15), антидепрессанты от депрессии (0,38) и ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента при артериальной гипертензии (0,16) (Leucht et al., 2015); поэтому мы будем классифицировать такие протоколы как «основанные на фактических данных» с применением критериев клинической практики (Haidich, 2010).
Это не всеобъемлющий обзор. Существует так много данных и интересных экспериментов, что я никак не смогу здесь рассмотреть их все, а другие люди красноречиво описали их в своих отчетах. Задача этой книги не в том, чтобы подробно разбирать научные данные; я затрагиваю эту тему с целью показать их важность на моем собственном пути познания. И это вроде как круто, правда?
Приступая к чтению всех этих материалов, я все еще была настроена скептически. Прочитав книгу Рассела Тарга, я подумала, что теперь скептицизм позади и дело закрыто. Тем не менее, как это обычно бывает, открывая новые материалы, я всякий раз начинала сомневаться заново. Забыть годы академической подготовки чрезвычайно трудно, даже если у вас появился другой личный опыт. Но если долго и внимательно изучаешь предмет, убеждения постепенно меняются. Это особенно верно в моем случае, учитывая, что я работаю в области социальной когнитивной нейробиологии и хорошо в ней разбираюсь. Я знаю, что многие из таких открытий очень трудно воспроизвести; это затрудняет поиск последовательных доказательств. Тот факт, что на местах было проделано так много работы, – которую тщательно проверили профессионалы в сфере статистики, – избавил меня от сомнений. Как сказала Джессика Уттс (Utts, 1996), бывший президент Американской статистической ассоциации (ASA): «Если мы используем те же стандарты, что и для всех других научных исследований, то нет никаких оснований считать спорными результаты такого рода исследований, за исключением того факта, что для них не существует теоретического объяснения – но это никогда раньше не останавливало науку».
В научных исследованиях было выполнено бесчисленное множество наблюдений, которые не имеют объяснения с точки зрения современных научных открытий и теорий. В современной медицине эффект плацебо принимается как реальный и считается настолько серьезным искажением, что его специально учитывают в клинических исследованиях; но мы до сих пор не знаем, как объяснить механизмы, лежащие в его основе. Мы даже не знаем точно, какова истинная цель смеха, сна или зевоты! Да, чуть не забыла: самое загадочное свойство человека – это сознание. Как в результате возбуждения нейронов возникает наше восприятие мира и жизни? Переживаю ли я закат солнца так же, как и вы? Почему, когда нейромедиаторы пересекают синаптические щели, мы ощущаем различные чувства? Делюсь секретом: нейробиологи понятия не имеют, что на это ответить.
На самом деле, чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что многие наблюдения в областях человеческой биологии, психологии, медицины и познания мы не можем объяснить, поскольку не имеем подходящих теорий. В этой ситуации полученные результаты выглядят не так уж странно. Что было странным, так это враждебность, с которой сообщество встретило пси-область, но я это понимаю. Научный материализм обязывает нас доверять только тому, что воспринимают пять органов чувств, и это убеждение настолько прочно укоренилось в обществе, что пытаться расшатать его с помощью теорий сверхъестественного – значит выдергивать метафорический коврик из-под наших ног; людям это не нравится.
Это был невероятно важный переломный момент на моем пути; поэтому я хочу рассказать об этом чуть больше.
Ответ на вопрос, являются ли выводы этих пси-исследований правдоподобными, тоже зависит от нашего собственного опыта. Как мы видели в обсуждении выше, исследования часто показывали, что люди, которые искусно проявляли свои пси-навыки или способности, существенно отличаются от среднестатистических граждан. Так что, если вы действительно никогда не испытывали ни одного из этих необъяснимых явлений, то мне понятно, насколько трудно вам поверить, что для других людей они реально существуют. Даже тем из нас, кто непосредственно столкнулся с удивительно точными гаданиями (или любыми другими необъяснимыми явлениями), непросто выступить против преобладающих парадигм и мировоззрений.