Потребление книг и подкастов из различных духовных школ оказало медленное, но заметное влияние на мое повседневное мышление и чувства. Со временем растворилась серьезность всего на свете. Внутри начала зарождаться беспечность – совершенно чуждая мне раньше, – и ее появление меня ничуть не смутило. Я приветствовала возвращение радости. При этом я все еще находилась в полном эмоциональном беспорядке, который особенно усилился с тех пор, как я стала отбрасывать привычные убеждения и терять то, что считала своей целостной личностью. Мое эго закатывало непревзойденные истерики. Но я начала играючи наблюдать за своими реакциями – вместо того, чтобы отождествлять себя с ними. Активная практика сострадания к себе и другим вошла в привычку, и это кардинально изменило мой подход к большинству явлений. Всякий раз, когда возникало какое-нибудь желание, я сразу же говорила себе: «Хорошо, если это произойдет не так, как мне хочется, ведь тогда может случиться что-то более интересное». Возможно, это Вселенная прикрывала мои тылы. Экзистенциальное страдание – мой вечный спутник – утихало, и я думала: «Неужели это… и есть настоящий… покой?» Путь к покою состоял в том, чтобы отпустить и перестать так сильно бороться с собой. И все? Просто, но мучительно! Я спрашивала себя, сколько времени пройдет, прежде чем я начну носить восточные платья и говорить мягким, приглушенным голосом. Но шутки в сторону – я начинала понимать, что могу либо быть правой и амбициозной, либо удовлетворенной. Мое эго яростно возмутилось, когда осознало, что я вот-вот выберу удовлетворенность; но со своей прежней личностью я никогда не чувствовала себя так хорошо. Счастье – это один солнечный день, но экзистенциальная удовлетворенность – это 23-градусное солнечное лето круглый год.
Тем не менее мне было любопытно, как все это связано, как сочетаются духовность и наука. А с другой стороны, почему они должны быть отделены друг от друга? Если Вселенная имеет духовную природу, почему наука не может ее описать или измерить? Возможно, духовность тоже каким-то образом способна объяснить научную природу Вселенной? Хорошей научной модели для объяснения пси-феноменов не существовало, и я также не знала ни о каких моделях бестелесного сознания. По какой-то причине я ощущала, что для полной уверенности мне все еще нужен научный фундамент. Это было мое эго. Я не чувствовала себя комфортно и безопасно, доверяя исключительно духовности, потому что… ну а как бы я объяснила это другим? Мой основной стиль передачи идей состоял в том, чтобы предоставлять теории или данные в качестве доказательств. Интуиция подсказывала, что у меня достаточно опыта и я могу доверять своим знаниям – но эго хотело получить доказательства духовной природы Вселенной. В противном случае семена уверенности улетят с ветром, как пушинки одуванчика. Такие понятия, как «верифицируемый», «научно доказуемый» и «опирающийся на фактические данные», все чаще используются в нашем обществе, а потому проникают в наш образ мышления и от них трудно отмахнуться. В наши дни любая вера, не подкрепленная наукой, может привести к тому, что верующего назовут сумасшедшим, глупым или запутанным. Так что мне хотелось найти еще больше доказательств. Кто мог бы помочь мне докопаться до более глубоких ответов? Я поняла, что хватит читать – нужно говорить с экспертами.
12. Люди, которые знают
В период с июля по декабрь 2020 года мне удалось обсудить духовность и пси-феномены со многими учеными, инженерами, исследователями, врачами и сотрудниками правительства США из различных секторов и агентств, таких как министерство обороны, вооруженные силы и всяческие «трехбуквенные агентства» (ЦРУ, ФБР и т. п.). Для себя я дала этим собеседникам общее название «Люди, которые знают» (вообще-то их принято называть экспертами). Один представил меня другому, другой – третьему, тот – следующему, и так далее. Рекомендательное письмо, которое я им отправляла, было довольно странным; поэтому я думаю, что они перезванивали мне только из-за моих научных званий. Я выбрала именно этих людей, поскольку они были знакомы с каталогом пси-исследований и необъяснимых явлений.
Они были очень счастливы обсудить со мной природу Вселенной, вспомнить, как мало мы, в сущности, знаем, и рассмотреть вероятные модели реальности и попытаться объяснить эти «необъяснимые явления, которые на самом деле оказались не такими уж редкими, поскольку их широко наблюдают и описывают по всему миру, во всех странах и во все времена. Для ясности скажу сразу: никакой секретной информации мне не передавали. Все люди, с которыми я разговаривала, очень четко знали, какие темы со мной можно обсуждать, и говорили о том, чему лично были свидетелями, во что лично верили и о чем догадывались.
Каждый из них рекомендовал разные книги, и, основываясь на их советах, я вскоре запоем читала древние духовные трактаты; литературу по классической и квантовой физике, трансперсональной психологии, измененным состояниям сознания, магии и философии; а также труды, посвященные теориям Вселенной, неопознанным воздушным явлениям (UAP) и тайным обществам. Было бы серьезным приуменьшением сказать, что я упала в кроличью нору. Я искренне чувствовала себя Алисой, взволнованно пробирающейся через Страну чудес! Поскольку мне приходилось просыпаться в четыре или пять утра, чтобы вписать это новое учебное приключение в свой напряженный график (у меня все еще была ответственная дневная работа), я больше походила на растрепанную, недосыпающую версию Алисы, которая начала думать, что, возможно, стоит время от времени жечь немного шалфея – на всякий, знаете ли, случай. Оглядываясь назад, я до сих пор не могу поверить, что просыпалась в такую рань только ради самообразования – видите, насколько все это было убедительно и интригующе!
Разве это не горькая ирония судьбы, когда вы сначала ведете самые судьбоносные разговоры, а потом запрещаете друг другу делиться услышанным? Я хотела бы передать вам содержание наших бесед, потому что их подробности просто невероятны; однако вместо этого я расскажу о своей реакции на них и надеюсь, что она покажет вам, насколько глубокий сдвиг произошел во мне.
На протяжении тысячелетий во всех человеческих цивилизациях кружили слухи о том, что есть некий источник, пронизывающий все и соединяющий всех нас. Поклонники «Звездных войн» скажут, что речь идет о Силе. Возможно, этот источник действительно существует, хотя мы пока не можем измерить его напрямую.
Кроме того, не исключено, что существуют и другие измерения реальности в дополнение к нашему собственному. Вполне возможно, что какие-то свойства определенных личностей – например, интуитов – и локаций облегчают доступ к этому источнику или другим измерениям. Например, в мире есть места, откуда чаще обычного поступают сообщения о наблюдениях и переживаниях необъяснимой активности; нам кажется, что это больше относится к фольклору, чем к реальности. Вопрос, что можно найти в этих других измерениях, остается на ваше усмотрение.
Я не могу сообщить все жуткие и нервирующие подробности, которые узнала от новых друзей; но важно то, что их версия реальности явно отличалась от моей. Это подняло для меня много дополнительных вопросов о духовности и природе Вселенной. Честно говоря, я не знала, что и думать. Один из моих контактов однажды спросил, полагаю ли я, как ученый, что предоставленные им свидетельства основаны на фактах и имеют право на существование, или я считаю его сумасшедшим. Я ответила, что хотела бы показать ему, как менялся в последний месяц мой мозг – чтобы этот человек своими глазами увидел, какие взлеты и падения испытывала моя вера. Иногда я просыпалась с полной уверенностью в истинности всего услышанного и прочитанного, а на следующее утро открывала глаза с мыслью, что я себя обманываю – после чего заново пересматривала все аргументы. Это было трудное время; новообретенные духовные практики помогали мне заземлиться, я испытывала сострадание к себе во время этой трансформации и отпускала все, что могла. Я честно сказала этому собеседнику, что, если такие квалифицированные, умные, способные люди, имеющие разнообразные навыки и опыт (а также возраст, звания, профессии и так далее), приходят к одинаковым или сходным выводам о природе реальности (на основе того, в чем сами участвовали) – то, по моему мнению, в их выводах должна быть доля истины. Естественно, эти люди знали гораздо больше, чем могли мне рассказать. В конце концов, хотя в нашем современном обществе мы глубоко почитаем науку, иногда для ответа на вопрос: «Доверяю ли я выводам такого-то исследования?» решающим становится доверие лично к исследователям – ведь зачастую далеко не все этапы работ доступны нам для самостоятельного анализа.
С одной стороны, я чувствовала вдохновение, какого не знала уже много лет. Каждый день начинался с предвкушения новых открытий, которые могли бы помочь мне собрать воедино теорию о природе Вселенной – вот, такое бытовое хобби. У меня появилось чувство, будто я долго жила в коробке, а теперь ее крышка открылась и я выбралась наружу. Оборотной стороной этого была проблема идентификации. Пока я интеллектуально наслаждалась новыми знаниями, та часть меня, которая все еще оставалась квалифицированным ученым, теряла почву под ногами. «Прежнюю меня» все это невероятно возмущало. Если я получаю новую информацию – означает ли это, что я больше не могу смотреть свысока на носителей маргинальных убеждений? Кем я тогда вообще стану? (Ответ: гораздо более хорошим человеком!) Глядя на новые материалы, я периодически думала: «Фу, неужели я это читаю? Не могу поверить!» Приходилось отступать на шаг и говорить себе: «Ну разве так можно? Ученый не должен бездумно идти за свидетельствами туда, куда они ведут». Мне казалось, что я именно это и делаю. Свидетельства вели меня к тому, что я раньше считала вымыслом и нелепостью, что не вписывалось в мое прежнее мировоззрение – но от этого они не становились менее реальными. В науке вы не можете просто стереть данные, которые вызывают личный дискомфорт.