– Пойдём, вон Дед машет, – указала подбородком. – Он не любит ждать, впрочем, как и все мы.
Поторопились к Стефану, встретившему строгим выражением, заняли указанные места напротив, ожидая изложения плана вызволения, или оглашения приговора. Хозяин выдержал паузу, встал и прошёл к панорамному окну, задумчиво вгляделся в речной пейзаж с кораблями, неспешно идущими выбранными курсами. Никто не смел отвлекать от раздумий этого, без преувеличения, человека-загадку, ни я, ни любимая внучка.
Наконец пауза закончилась, хозяин апартаментов вернулся в своё кресло, ещё раз смерил нас колючим взглядом, прежде чем начать продуктивный диалог.
– Есть вопрос, разрешить его в ваших интересах, – обратился нарочито строго, хотя нужды добавлять что-то в выражение и без того колоритного лица никакой нет.
– Спрашивай, Дед Стефан, – Машка показала готовность, выпрямившись в кресле.
– Что случилось с двумя убиенными в Сенгилее? – застал врасплох. – Юношей и девушкой, расстрелянными на грядках? Не отвечайте, не поверю в чудеса. Давайте отнесём случай на секретный эксперимент, участие в котором вы принимали без своего согласия, – сам подсказал нам мысль, а мы кивнули. – Вот и хорошо. А делать будем следующее…
Затем мы выслушали план мероприятий, уже начавший воплощаться. Гениально и просто на мой взгляд, хотя с парочкой белых пятен и моментами, вызвавшими наше с блондинкой несогласие. Мы выступили против отсидки в отеле, во время проведения дерзкой операции освобождения. Узники, как и предполагали, находятся в первом следственном изоляторе города, почти в центре, в оживлённом месте. Дед пошёл на уступки, а спустя несколько долгих часов ожидания и тревог мы получили команду на выдвижение к объекту. Но перед этим…
Стефан затеял взрыв преступности в городе. Количество правонарушений достигло предела и смело перевалило за него. Обезьянники заполнились задержанными по хулиганству, мелким грабежам, мошенничеству. Телевидение разрывалось экстренными выпусками о поджогах автомобилей, разбитых витринах и обнесённых квартирах, причём всех подозреваемых добросовестно задерживали, загружаясь по полной составлением заявлений и протоколами.
За несколько часов город погрузился в хаос, обездвижев полицию. Работы прибавилось у всех, начиная от выезжающих на место нарядов, до следователей прокуратуры. Вызванные отпускники не повлияли на ситуацию ни грамма. Власти всерьёз задумались о привлечении помощи из соседних областей под вечер, но так и не решились на непопулярный шаг. Спустя несколько часов задержанных стали распределять по изоляторам, добавив работы и тамошним службам…
– А сейчас ваш выход, но с моими людьми, – Дед встал. – Время подошло!
– Да уж, ничего не скажешь, – Машка ухмыльнулась, довольная развитием событий. – Полный кипешь, Город на ушах стоит!
– Не скачи раньше времени, одевайтесь и спецсредства разбирайте, – указал на баул, вносимый телохранителями. – Детали обсудите в автозаке.
– Ты и его достал?
– Самый настоящий, с охранниками и конвоем, – спокойно добавил Дед Стефан, вызвав наше сильнейшее удивление.
Я смотрел на комбинезон, что Машка смело и решительно надевает поверх одежды, и присоединился. Четверо прибывших бойцов, молча, без запроса вводных по операции переоделись, поправились и проверили амуницию. Где-то я такое видел, вспомнил. По зомбоящику часто показывают, как готовится разведгруппы к выходу. Полное совпадение. Хотел сделать комплимент и осёкся, наблюдая за оружием, разбираемым парнями и занимавшим свои места в экипировке.
– Дед Стефан? – Мария вопросительно взглянула на родственника. – Ты убивать никого не собрался?
– Цыц! – пугающее выражение и звериный оскал дополнили шипящий голос старика. – Ты моя единственная внучка, неужели думаешь, что в вас стрелять не будут? Позаботиться о таком повороте – это мой долг. Я не беспредельщик, ребята не будут палить направо и на лево, но если что…
– Поняла, ну всё, дедушка, – подскочила и обняла успокаивая. – Нет желания тебя прогневать, а это что?
– Беда с тобой, прям! Ты как мама, умеешь усмирить старика, – поменялся на доброго родственника. – Это оружие для использования по плану. Патроны с дротиками, снаряженными снотворным, как самое подходящее для операции вызволения. Спокойно стреляете, попадаете и люди сладко спят. Или ты считала, что я изверг? – обернулся к бойцам. – Разбирайте и ПБСы для соблюдения тишины вокруг отдыхающих не забудьте. Боевые подальше уберите, схватите в запале и пошмаляете неповинных. Я ясно выразился?
– Всё ясно, Дед Стефан, – за всех ответил крепыш, с интеллектуальным лицом, видимо старший.
– И не забудьте, что вторая группа проникает с главного входа, – напомнил хозяин, не отпуская Машку из объятий. – Отход по плану. Не смотря на результат операции. Всё ясно?
Ему кивнули и мы, и молчаливая команда боевиков, готовых действовать, ожидавших только нас. Укомплектовались и поспешили к лифтам, а на первом этаже поразились полному отсутствию персонала. Конспирация, нечего добавить. Поверх комбезов и кучи амуниции нахлобучили мешковатые накидки, погрузились в спецтранспорт для перевозки заключённых. За рулём, кстати, как и в конвое, в главных ролях люди, полностью соответствующие профессии. Полиция? Вряд ли, но влияние и возможности дедушки недооценивать грешно.
Соседство изолятора с железнодорожным техникумом впечатлило. Если бы мне не сказали, наверняка не придал бы значения колючке на некоторых стенах огороженного периметра. Авто остановилась у приёмника, обозначив начало фазы операции освобождения. К моменту выхода бойцы зачистили первые помещения, аккуратно убрали из коридора спящих и передали подробный план этажей. Трудность в том, что никто так и не выяснил, где конкретно держат девчат.
Я собрался, сосредоточился на внутреннем мире, пытаясь отыскать и соединиться с Алисой. Раньше такое получалось спонтанно, неосознанно, а сейчас я надеялся на чудо. Ведь в момент расставания Рыжая успела передать что-то, предназначавшееся нам, как адептам, перерождённым. Возможно это поможет. Закрыл глаза и представил планировку здания.
– Маш, я пробую найти Алису, – пояснил заминку.
– Бестолку?
– Пока да. Может расстояния влияют на чувствительность и восприятие? Ладно, давайте вперёд двигаться.
Меня с мелкой аккуратно отстранили и указали места замыкающих группы. С осторожностью начали прочёсывание, этаж за этажом, коридор за коридором и остановками у глазков камер содержания. Количество решёток и запоров поразило. Прежде чем пройти приходилось разыгрывать конвоируемых, потом пара хлопков выстрелов, падение спящих тел и только тогда осмотр.
На одном из этажей из пропущенной двери, выскочил заспанный охранник в чине лейтенанта. В заспанных глазах появилось недоумение, сменившееся истерикой и хватанием за кобуру с оружием. Я про свой пистолет забыл, а Машка нет. Приставив его к подбородку горемыки, разоружила, заставила присесть, а коротким ударом в пах обозначила своё плохое настроение.
– Теперь быстренько рассказываем о двух новеньких девушках, – проявила завидное спокойствие задавая вопрос.
– Их тут тьма, – не стал играть в партизана летёха. – Конкретнее?
– Интересуют две, что поступили вчера из района, – я подключился к допросу.
Лейтенант изменился в лице, что не ускользнуло, а в его ауре появился страх и переживания, несвойственные в такой ситуации. Его мысленные потоки чётко отразились в моём сознании, невидимые нити мысли понеслись по коридорам и этажам. Всплыло помещение, крохотное и тёмное с холодными стенами, не покрытыми штукатуркой. Боль обрушилась лавиной, едва не доведя меня до судорог, я почувствовал, как мир вокруг качнулся, опрокинулся и поменялся. Стены превратились в размытые очертания, как и образы людей склонившихся надо мной, что-то беззвучно говорящих. Очнулся от мимолётной слабости, подскочил а мир вокруг замер. Весь мир превратился в тянущуюся, замедленную череду действий. Весь, кроме Марии, с удивлением оглядывающей окружение и его метаморфозы.
– Что это? – она ударила лейтенанта.
В месте касания образовалась увеличивающаяся вмятина. Углубляясь, по непонятному закону физики, энергия касания ломала кости и наносила повреждения внутренностям, пока не увлекла за собой тело, оторвавшееся от опоры и начавшее движение в стену напротив.
– Машенька, никого не касайся без надобности, – аккуратно придержал её руку. – Я догадываюсь что происходит. Смотри, – ударил в стену. – Мы двигаемся настолько быстро, что превратились в оружие, способное разрушить и уничтожить одним касанием. Как снаряд, пробивающий броню.
Стена постепенно покрылась трещинами, берущими начало в месте удара, которое уверенно превращалось в пробоину посреди вывороченной арматуры и оголённых краёв кирпичной кладки.
– Похоже, что это ещё один бонус Адептам, – Блондинка не удивилась, проходя между бойцами, стараясь не задеть никого во избежании непоправимого ущерба. – Может это режим Берсерка?
– А активировала его Алиса, почувствовав наше присутствие, через усиление потока сознания с помощью образов у лейтенанта. Вполне может быть. Давай осторожно и вниз, в подвалы, или где тут камеры карцера, – подтолкнул её в нужном направлении. – Бегом, пока можем. Могу утверждать, что такое изменение состояния бесследно не пройдёт. Да и действие не настолько долгое, как нам хочется.
– Согласна! – мелкая ударила ногой в закрытую, решетчатую дверь коридора.
Металл поддался и разлетелся по сварным швам, замок отлетел, дверь провернулась на петлях, открыв доступ к лестницам. Стремительный спуск и поиск камер с девушками не смогли сдержать многочисленные двери, как и малочисленные охранники, усыплённые оружием заботливого дедушки. Плавный полёт выпускаемых зарядов привлёк внимание, как и реакция тех, кому подарки предназначались. Их мы оббегали медленно падающими на плитку пола, пока не трогая.
Но мои нервы сдали окончательно, как только увидел первую из своих девушек, а вид второй лишил меня рассудка. Избитые – мягко сказано. У Алисы всё тело оказалось покрыто гематомами, а Валерия, плюсом ко всему, баюкает руку, с явно сломанным предплечьем и вывихом сустава. А что с ключицей? Сидит покачиваясь, с отрешённым взглядом сомнамбулы. Одежда… Грязные халаты, тонкие, неспособные удерживать тепло, а нижнего белья не оказалось вовсе. Планка упала, что у меня, что у Марии. Подруг мы взяли на руки, что не причинило неудобств из-за веса, неощутимого в наших состояниях.