— Так Бобби был прав? Вот оно — "Когда Все Изменилось"…
— Да, он был прав, но лишь отчасти, поскольку я — одновременно и Легба, и Бригитта, и одна из граней того, кто заключил сделку с твоим отцом. Кто потребовал, чтобы он прочертил vиvиs в твоем мозгу.
— И подсказал отцу, каким образом он сможет завершить свой биочип?
— Биочип был необходим.
— Значит, необходимо, чтобы мне снились воспоминания дочери Эшпула?
— Может быть.
— Сны были результатом наркотиков?
— Не напрямую, хотя наркотик сделал тебя более восприимчивой к одним модальностям и менее восприимчивой к другим.
— Значит, наркотик. Что это было? Каково его назначение?
— Для ответа на первый вопрос потребуется подробное описание нейрохимических реакций — это слишком долго.
— Так каково же его назначение?
— В отношении тебя?
Ей пришлось отвести взгляд от рубиновых глаз. Стены комнаты обшиты панелями из старого дерева, натертыми до мягкого блеска. На полу — ковер, вытканный чертежами электронных схем.
— Ни одна из доз не была идентична другой. Единственной постоянной оставалась субстанция, чье психотропное воздействие ты и воспринимала как "наркотика. В процесс усвоения препарата были вовлечены многие другие вещества, равно как и несколько десятков субклеточных наномеханизмов, запрограммированных на то, чтобы, переструктурировать синоптические изменения, осуществленные Кристофером Митчеллом…
Vиvиs твоего отца были изменены, частично стерты, прочерчены заново…
— По чьему приказу?
Рубиновые глаза. Жемчуг и бирюза. Молчание.
— По чьему приказу? Хилтона? Это был Хилтон?
— Решение исходило от Континьюити. Когда ты вернулась с Ямайки, Континьюити настоятельно советовал Свифту вновь приучить тебя к наркотику. А Пайпер Хилл попыталась выполнить его приказ.
Энджи чувствует, как усиливается давление в голове, две точки боли позади глаз…
— Хилтон Свифт обязан осуществлять решения Континьюити. "Сенснет" — слишком сложный организм, чтобы выжить по-другому. Континьюити же, созданный много позже небезызвестного яркого момента, принадлежит уже иному порядку. Технология биософтов, взращенная твоим отцом, вызвала к жизни Континьюити. Континьюити наивен.
— Почему? Почему Континьюити хотел этого от меня?
— Континьюити — это непрерывность. А непрерывность — удел Континьюити…[26]
— Но кто посылает сны?
— Они не посланы. Они притягивают тебя, как когда-то притягивали лоа. Попытка Континьюити переписать послание твоего отца провалилась. Некий импульс, исходящий из глубин твоей личности, позволил тебе бежать. Попытка вернуть тебя к coup-poudre не привела к успеху.
— Это Континьюити послал эту женщину, чтобы выкрасть меня?
— Мотивы Континьюити скрыты от меня. Иной порядок. Континьюити допустил совращение Робина Ланье агентами 3-Джейн.
— Но почему?
Боль позади глаз становится невыносимой.
— У нее кровь из носу течет, — сказала уличная девчонка. — Что мне делать?
— Вытереть. Заставь ее откинуться назад. Дьявол! Да займись же ты этим, мать твою…
— А что она такое говорила про Нью-Джерси?
— Заткнись. Просто помолчи. Пойди проверь сходни.
— Зачем?
— Мы едем в Нью-Джерси.
Кровь на. новой шубе. Келли будет в ярости.
37. ЖУРАВЛИ
Тик удалил маленькую пластинку с задней стороны модуля "Маас-Не-отек", использовав для этого зубочистку и ювелирные щипцы.
— Очаровательно, — пробормотал он, вглядываясь в отверстие через оптическое устройство с лампочкой для подсветки, на которое тут же свесился водопад нечесаных сальных волос. — Как это они протянули здесь проводки, не зацепив переключатель? Ловкие, ублюдки…
— Тик, — спросила Кумико, — ты познакомился с Салли, когда она в первый раз приехала в Лондон?
— Думаю, я познакомился с ней вскоре после того… — Он потянулся за мотком оптического провода. — Конечно, у нее тогда не было такого влияния.
— Она тебе нравится?
Прибор с лампочкой обратился в сторону девочки, из-за линз на нее воззрился искаженный левый глаз Тика.
— Нравится? Не знаю, так вот сразу об этом и не скажешь.
— Но ты же не станешь говорить, что она тебе не нравится?
— Чертовски сложно с ней, с этой Салли. Понимаешь, что я имею в виду?
— Сложно?
— Она так и не смогла примириться с тем, как здесь делаются дела. Все жалуется. — Его руки двигались быстро, уверенно: щипцы, провод… — Наша Англия — тихое место. Но, видишь ли, так было не всегда. У нас тоже были свои неприятности, а потом война… Здесь все происходит определенным образом, если ты меня понимаешь. Хотя нельзя сказать, что это верно для какой-нибудь показушной банды.
— Прости?
— Для типов вроде Суэйна. Впрочем, у людей твоего отца, тех, с которыми Суэйн общался раньше, похоже, есть уважение к традициям… Человек должен знать, какой путь ведет наверх… Понимаешь, о чем я говорю? Так вот, готов поручиться, эта новая афера Суэйна спутает карты всем, кто в ней не замешан. Господи, у нас же все-таки есть правительство. И им не заправляют большие компании. По крайней мере, не напрямую…
— А деятельность Суэйна угрожает правительству?
— Она его, черт побери, меняет. Наш мистер Суэйн перераспределяет власть, как ему удобно.
Информация. Власть. Компромат. Сосредоточьте достаточно такой грязи в руках одного человека… — Пока он говорил, на щеке у него дергался нерв. Корпус Колина лежал посреди обеденного стола на белой антистатической прокладке, а Тик подсоединял торчащие из него проводки к толстому кабелю, ведущему к одному из множества модулей на стеллаже. — Ну вот, — сказал он, потирая руки, — не могу доставить его к тебе прямо в комнату, но мы доберемся до него через деку. Видела когда-нибудь киберпространство?
— Только в стимах.
— Тогда можно считать, что видела. В любом случае сейчас увидишь.
Он встал и отошел от стола. Девочка прошла за ним через комнату к паре потертых кресел с обивкой из искусственной замши, которые стояли по обеим сторонам низкого квадратного столика из черного стекла.
— Беспроволочные, — с гордостью пояснил Тик, беря со стола два набора тродов и протягивая один Кумико. — Стоили целое состояние.
Кумико рассматривала скелетообразную матово-черную тиару. На ободе между височными кругами был выдавлен логотип "Маас-Неотек". Надела, почувствовав холод пластика на коже. Тик надел свои троды и устроился в другом кресле.
— Готова?
— Да, — ответила девочка.
И комната Тика исчезла, стены развалились колодой карт, которые затем съежились и пропали в яркой решетке со встающими внутри нее геометрическими фигурами баз данных.
— Симпатичный переход, правда? — донесся до нее голос Тика. — Программка встроена в троды. Для пущего драматизма…
— Где Колин?
— Секундочку… дай-ка я его вызову…
Кумико ахнула, почувствовав, как ее уносит к равнине, сотканной из хромированного желтого света.
— Головокружение может стать проблемой, — сказал Тик, внезапно оказываясь на желтой равнине рядом с ней. Она посмотрела вниз на его замшевые туфли, потом на свои руки.
— О телесном облике, по мере возможности, заботится графическая программа, — объяснил англичанин.
— Ага, вот и он, — произнес вдруг Колин, — наш маленький человечек из "Розы и короны". Покопался в моей упаковке, да?
Кумико обернулась и увидела его здесь же. Подошвы коричневых сапог висели в десяти сантиметрах над желтой хромировкой. В киберпрос-транстве, как она успела заметить, теней не было.
— А я и не знал, что мы уже встречались, — ответил Тик.
— Не стоит беспокоиться, — сказал Колин, — это было неофициальное знакомство. Однако, — обратился он к Кумико, — я вижу, ты благополучно добралась в красочный Брикстон.
— Господи, — воскликнул Тик, — ты не можешь хотя бы наполовину прикрутить свой снобизм?
— Прошу прощения, — с усмешкой отозвался Колин, — мое предназначение — отражать ожидания гостя.
— Так вот как японские конструкторы представляют себе истинного англичанина!
— Там были Дракулы, — сказала Кумико, — в подземке. Они отобрали у меня сумочку. Хотели отобрать тебя…
— Ты вытек из своего корпуса, приятель, — сказал Тик. — А сейчас подключен через мою деку.
— Надо же, — усмехнулся Колин.
— Скажу тебе кое-что еще, — продолжал Тик, делая шаг к Колину. — Для того, чем тебе полагается быть, в тебе не совсем та информация. — Он прищурился. — Мой приятель в Бирмингеме как раз выворачивает тебя наизнанку. — Тик повернулся к Кумико: — В этом твоем мистере Чипсе кто-то покопался. Тебе это известно?
— Нет…
— Если начистоту, — сказал Колин, отбрасывая челку со лба, — что-то подобное я и подозревал.
Тик уставился невидящим взглядом в матрицу, как будто прислушивался к чему-то, чего Кумико не могла услышать.
— Да, — наконец произнес он, — хотя с почти полной уверенностью могу сказать, что это фабричная работа. Десять основных блоков в тебе, — он рассмеялся, — были закрыты льдом… Черт побери, считается, что ты знаешь все о Шекспире, верно?
— Извини, — ответил Колин, — но боюсь, черт побери, что я знаю о Шекспире действительно все.
— Прочти нам тогда какой-нибудь сонет, — предложил Тик; его лицо искривилось.
— Ты прав. — По лицу Колина пробежала тень чего-то, похожего на страх.
— И о чертовом Диккенсе тоже! — ликующе прокаркал Тик.
— Но я ведь знаю…
— Ты думаешь, что знаешь, пока тебя не спросят о чем-то конкретном! Видишь ли, они оставили эти кармашки пустыми — блоки памяти для английской литературы — и наполнили их чем-то еще…
— И чем же?
— Не знаю, — ответил Тик. — Мой приятель в Бирмингеме не может этого расколоть. Вообще-то он паренек умный, но ты как-никак чертов биософт "Мааса"…
— Тик, — прервала его Кумико, — есть какой-нибудь способ связаться с Салли через матрицу?
— Сомневаюсь, но можно попробовать. Ты в любом случае увидишь этот макроформ, о котором я тебе рассказывал. Хочешь, прихватим с собой для компании и мистера Чипса?