Дверь сорок третьего номера была точно такой же, как все остальные двери. Кейс заколебался. Тишина в коридоре свидетельствовала о том, что стены кабинок почти абсолютно звуконепроницаемы. Не имело смысла пытаться использовать свой чип, чтобы открыть ее. Кейс постучал костяшками пальцев по эмалированному металлу. Полное впечатление, что дверь поглощает все звуки.
Потом Кейс прижал свой чип к черной пластине.
Замок щелкнул.
Каким-то образом она исхитрилась ударить его прежде, чем дверь хоть немного приоткрылась. Кейс упал на колени внутрь комнаты, Молли толкнула его в сторону, стальная дверь захлопнулась за его спиной. Грозные бритвы ее правой руки замерли в считанных сантиметрах от его глаз…
– О Господи, – сказала она, несильно хлопнув его по щеке, и поднялась на ноги. – Только идиот мог лезть ко мне таким манером. Как тебе удалось открыть замок, Кейс? Кейс? Ты в порядке?
Молли нагнулась над ним.
– Чип, – прохрипел Кейс, ловя воздух раскрытым ртом. Из груди во все стороны расходились волны боли.
Молли помогла ему встать и повела в глубь кабинки.
– Ты дал взятку девчонке наверху?
Кейс отрицательно покачал головой и повалился на кровать.
– Вдохни. Считай. Раз, два, три, четыре. Задержи дыхание. Теперь выдохни. Считай.
Кейс схватился рукой за живот.
– Ты ударила меня, – наконец выдавил он.
– А могла ударить и пониже. Мне нужно было побыть одной. Я медитировала, понял? – Молли уселась рядом с Кейсом на кровать. – И слушала свое задание. – Она указала пальцем на маленький монитор на стене перед кроватью. – Зимнее Безмолвие рассказывал мне о вилле «Блуждающие огни».
– А где марионетка?
– В этом номере ее нет. Это самый дорогой здешний специальный заказ.
Молли встала. На ней были ее привычные черные кожаные джинсы и широкая рубаха.
– Операция завтра. Так сказал Зимнее Безмолвие.
– Что там случилось в ресторане? Почему ты сбежала?
– Потому что если бы я осталась, то непременно убила бы Ривейру.
– За что?
– За все то, что он мне сделал. За этот спектакль.
– Я не понимаю.
– Вот это, – Молли вытянула вперед правую руку, сложив ладонь так, будто держала в ней невидимый плод, – стоит очень дорого. – Из-под ее ногтей руки выскользнули пять бритв и медленно втянулись обратно. – Понадобилось тратиться на поездку в Тибу, платить за операции, платить за то, что мою нервную систему перестроили так, чтобы я приобрела необходимую быстроту рефлексов, иначе я не смогла бы управляться со всеми этими штучками… Ты знаешь, как я начинала? Как я зарабатывала свои первые деньги? Вот здесь. Не конкретно здесь, но в таком же месте, как это, в Мурашовнике. Тогда меня это смешило, потому что после того, как мне вживили чип-выключатель, деньги стали казаться мне легкими. Только иной раз проснешься вся разбитая, еле живая – и все. Бездушная вещь напрокат, вот такие дела. Когда все это происходит, тебя как личности просто нет. В том клубе были программы на любой вкус, только плати. И клиенты платили…
Молли хрустнула пальцами.
– Ну, ладно. Я зарабатывала. Но штука в том, что выключатель и те системы, которые мне вживляли в Тибе, оказались несовместимы. Поэтому мое рабочее времяпрепровождение начало просачиваться в мое сознание, и я начала кое-что вспоминать… Поначалу это были просто дурные сны, не всегда страшные.
Молли улыбнулась.
– Вскоре дело начало принимать странный оборот.
Она вытянула из пачки Кейса сигарету и закурила.
– Клуб вызнал, куда я деваю свои деньги. Бритвы у меня уже были, но наладка нейромоторов требовала еще трех поездок. Мне рано было бросать работу марионетки. – Молли затянулась и выпустила струю дыма, увенчав ее тремя замечательными кольцами. – Сволочь, заправлявшая клубом, имела выход на программистов, которые стряпали эти софты. В Берлине – ты, наверно, знаешь, оттуда идет вся похабщина. Я так и не узнала, кто написал для них ту программу, но она вся была основана на классике.
– Они знали, что ты осознаешь, что происходит? Что во время работы ты в сознании?
– Я не была в сознании. Это было похоже на инфопространство, только пустое. Цвета серебра. Там пахло дождем… И можно было видеть собственный оргазм, в виде сверхновой на краю пустоты. Но постепенно я начала вспоминать … Как сны, понимаешь? А они ничего мне не говорили. Они врубали этот софт и запускали в меню особый заказ для гурманов.
Кейсу казалось, что голос Молли доносится откуда-то издалека.
– А я все знала, но продолжала молчать. Мне нужны были деньги. Сны становились все гаже и гаже, и сначала я убеждала себя, что некоторые из них – просто сны, но постепенно стала догадываться, что босс прогоняет через меня половину клиентуры. Ничего, Молли от избытка кайфа не треснет, говорил босс, и увеличивал мою ежедневную нагрузку.
Молли тряхнула головой.
– Этот свин зарабатывал на мне в восемь раз больше того, что платил мне, и думал, что я ничего не знаю.
– И на чем же он зарабатывал?
– На дурных снах. Самых дурных. Один раз… один раз, я тогда только что вернулась из Тибы…
Молли бросила на пол сигарету, раздавила ее каблуком сапога, снова села на кровать и прислонилась спиной к стене.
– В тот приезд в Тибу хирурги забрались в меня особенно глубоко. Операция была сложной. И, вероятно, нарушила работу выключателя. И я очнулась как раз когда обслуживала клиента…
Ее пальцы судорожно вцепились в пластиковый мат.
– Сенатора. Его портреты можно было увидеть на улицах. Мы оба были в крови. И мы были не одни. Она была вся… – Пальцы Молли еще глубже ушли в мат. – Мертвая. А этот жирный боров без остановки твердил: «В чем дело? В чем дело?» Ведь мы еще не закончили…
Молли затрясло.
– Поэтому я дала сенатору то, чего он действительно хотел, понятно?
Она перестала дрожать, отпустила пластиковое покрытие кровати и пальцами, как гребенкой, прочесала свои черные волосы.
– Клуб, конечно, разорвал со мной контракт. Некоторое время мне пришлось скрываться.
Кейс смотрел на нее расширенными глазами.
– А Ривейра сегодня вечером просто попал по больному, – продолжила Молли. – Мне кажется, оно желает, чтобы я ненавидела Питера по-настоящему сильно, чтобы психанула и занялась им всерьез.
– Занялась им?
– Да, пошла бы за ним следом на виллу. Он уже там, внутри. В «Блуждающих огнях». По приглашению леди Три-Джейн, после всякой там фигни с посвящением и тому подобным. Она была тогда в ресторане, в частной ложе, или как оно там…
Кейс вспомнил лицо девушки, которую увидел в ресторане.
– Ты собираешься убить его?
Молли улыбнулась. Очень холодно.
– Он и без того на полпути к смерти. Осталось совсем чуть-чуть.
– Я тоже пообщался с ним, – сказал Кейс и рассказал Молли про окно, запинаясь там, где приходилось пересказывать то, что Лонни Зон говорил о Линде. Молли кивнула.
– Может, оно хочет, чтобы ты тоже кого-нибудь здорово ненавидел?
– Пожалуй, я уже ненавижу его.
– А может, ты ненавидишь себя?
– Как это было? – спросил Кейса Брюс, когда тот забирался в седло мотоцикла.
– Зайди как-нибудь, посмотри, – посоветовал Кейс, растирая глаза.
– Не могу видеть без содрогания, что такие парни, как ты, ходят к марионеткам, – грустно сказала Кэт, прижимая к своему запястью очередной кожный диск.
– Теперь куда, домой? – спросил Брюс.
– Да, пожалуй. Подбрось меня на Жюль Верн, куда-нибудь к кабакам.
Рю Жюль Верн была круговой и охватывала Веретено по экватору, тогда как улица Исполнения Желаний тянулась вдоль всей его продольной оси, заканчиваясь с каждой стороны около крепей светоносной системы Ладо-Эчисона. Если пойти от улицы Исполнения Желаний по рю Жюль Верн налево, то вскоре можно было снова попасть на улицу Исполнения Желаний, но уже на правую ее сторону.
Кейс смотрел вслед огням мотоцикла Брюса до тех пор, пока они не исчезли вдали, потом повернулся и пошел по тротуару мимо широких, ярко освещенных прилавков, заваленных дюжинами глянцевых японских журналов с рекламными фото самых последних симстим-звезд.
Прямо над головой, вокруг погашенной на ночь светоносной системы, голографическое небо сверкало сотнями фантастических созвездий, наводящих на мысли о картах, гранях игральных костей, мягких шляпах, бокалах с мартини. Пересечение Жюль Верн и улицы Исполнения Желаний образовывало глубокое просторное ущелье, на стенах которого балкончики и террасы похожих на утесы домов Вольной Стороны постепенно переходили в травянистые лужайки, где располагались комплексы казино. Кейс проследил, как автоматическая авиетка грациозно снизилась, полетела почти над самыми верхушками художественно высаженного леска и на несколько секунд попала в поток света, льющегося из окон невидимого казино. Беспилотный летательный аппарат представлял собой крошечный биплан с крыльями из тончайшего полимера, переливающимися всеми цветами радуги, что придавало ему сходство с гигантской бабочкой. В следующее мгновение авиетка исчезла за опушкой зеленой чащи. В последний момент Кейс заметил отраженную вспышку густо-красного света – от лазера самого самолетика или от линзы его приемника. Беспилотные авиетки, управляемые центральным компьютером, составляли часть охранной системы Вольной Стороны.
Управление которой располагалось где? На вилле «Блуждающие огни»? Кейс проходил мимо баров с разными забавными названиями: «Вверх-вниз», «Рай», «Le Monde», «Крикетисты», «Шизная Смита», «Крайний случай». Он выбрал «Крайний случай» – тот был самым маленьким и в нем было больше всего народу. Но уже через секунду Кейс понял, что это типичное место «только для туристов». Гудения биза в воздухе не чувствовалось, была только нетерпеливая сексуальная напряженность. Кейс вспомнил о безымянном ночном клубе над кабинкой Молли, но, представив себе ее глаза-зеркальца, сосредоточенные на маленьком экране монитора, передумал. О чем рассказывает ей сейчас Зимнее Безмолвие? Что объясняет? План коммуникаций виллы «Блуждающие огни»? Историю семейства Тесье-Ашпул?