– И пока я настроена изливать тебе душу, приятель, скажу: никогда бы не подумала, что смогу так поступить – даже с таким типом, как Ашпул. Я уже черт-те сколько катаюсь в этом дерьме, и единственный светлый луч с тех пор, как я подписалась работать на Армитажа, это ты, Кейс.
Молли подняла голову и посмотрела наверх, в темную пасть шахты. Полоса на спине кибера, взбирающегося вверх по скобам, призывно мигала.
– Не то чтобы ты был так уж хорош…
Молли улыбнулась и начала подъем, но улыбка быстро сошла с ее губ, скривившихся от кинжальной боли в ноге. Лестница уходила в колодец – вмурованную в бетон металлическую трубу диаметром чуть шире плеч Молли.
Она поднималась прочь от тяжести, в сторону безгравитационной оси.
На ее индикаторе непрерывно сменялись цифры, показывающие точное время.
16:23:04.
Это был долгий день. Чистота мироощущения Молли частично снимала бетафенетиламиновое похмелье, но Кейс все равно время от времени ощущал его приступы. В такой ситуации он предпочитал боль в ноге Молли.
КЕЙС: 0 0 0 0 0 0
0 0 0 0 0 0 0 0 0
0 0 0 0 0 0 0 0 0
– Похоже, это по твою душу, – сказала Молли, механически переставляя руки и ноги со скобы на скобу.
Строки нулей замельтешили снова, затем сменились мигающими на границе поля зрения Молли словами, ограниченными размером индикатора.
ГЕНЕРАЛ ГИРЛИНГ::
ГОТОВИЛ КОРТО ДЛЯ
БРОНЕВОЙ КУЛАК И
БЫЛ ЕГО ШЕФОМ ПО
ПЕНТАГОНУ::::::::
З/БЕЗМ. ВЗЯЛ В
ОБОРОТ КОРТО ПРИ
ПОМОЩИ КОНСТРУКТА
ГИРЛИНГА:::::::::
З/БЕЗМ. СЧИТАЕТ
ЧТО УПОМИНАНИЕ
А-ЖЕМ Г. ОЗНАЧАЕТ
ЧТО ОН СЪЕЗЖАЕТ С
КАТУШЕК::::::::::
БУДЬ ОСТОРОЖЕН:::
::::::::::КОТЕЛОК
– Ага, – сказала Молли. Она отдыхала, уперевшись в скобы правой ногой и держа левую на весу. – У тебя тоже проблемы.
Молли посмотрела вниз. Далеко под ней серело пятнышко тусклого света не больше круглой монетки – головки ключа с надписью «ГОЛОВ-Т», висящего у нее между грудей. Подняв голову, Молли посмотрела вверх. Ничего. Она нажала языком на регулятор усилителя изображения, и перед ней выросла исчезающая в бесконечности труба. «Браун» без устали лез вверх, цепляясь лапками за скобы.
– Об этой части пути меня не предупреждали, – сказала Молли.
Кейс отключился.
– Малькольм…
– Чувак, твой босс совсем ошизел.
Сионит был облачен в древний голубой скафандр «Санио», лет на двадцать старше того, что приобрел для себя в магазине Вольной Стороны Кейс. Под мышкой он держал шлем. Его дреды были упрятаны под связанный из пурпурных хлопчатобумажных нитей просторный сетчатый берет. Глаза Малькольма от чрезмерного количества выкуренной ганджи и напряжения сузились в щелки.
– Все время шлет сюда странные приказы, чувак, гонит про какую-то войну в Вавилоне… – Малькольм потряс головой. – Мы с Аэролом разговаривали с Сионом, и Основатели сказали, что дела здесь нужно свернуть.
Малькольм взволнованно вытер рот тыльной стороной широкой коричневой ладони.
– Армитаж?
Кейс поморщился: бетафенетиламиновая ломка ударила ему в голову со всей своей силой – ни Матрица, ни симстим больше не ослабляли ее. В мозгу нет нервных окончаний, твердил себе Кейс, я не могу чувствовать себя так плохо.
– О чем ты, приятель? Он отдает тебе приказы? Какие приказы?
– Чувак, Армитаж… Он говорит, чтобы я брал курс на Финляндию, сечешь? Мол, еще есть надежда. Нарисовался на моем экране, вся рубашка в крови, чувак, чисто бешеный пес, гонит пургу о броневом кулаке, о России, о том, что кровь предателей обагрит наши руки.
Малькольм снова затряс головой; его берет, в который были упрятаны дреды, дергался и мотался в невесомости, губы были плотно сжаты.
– Основатели говорят, что голос Безмолвия, похоже, был ложным предзнаменованием, и мы с Аэролом должны свалить на «Гарвее» восвояси.
– Армитаж весь в крови? Он что, ранен?
– Не знаю, сечешь? Но кровь есть, и он шизанулся, конкретно шизанулся, Кейс.
– Хорошо, – сказал Кейс. – Но что насчет меня? Ты собираешься домой. А как со мной, Малькольм?
– Брат, – сказал Малькольм, – ты со мной. Я и я двинем на Сион вместе с Аэролом на «Вавилонском рокере». Пускай мистер Армитаж говорит с призраком из твоей машины, один призрак с другим…
Кейс оглянулся и посмотрел на свой новенький скафандр: тот лежал там, где он оставил его, – на подвесной полке. Один рукав свалился и качался как маятник в потоке воздуха из старого русского воздухоочистителя. Он почти физически ощущал, как капсулы с токсином растворяются в его артериях. Кейс закрыл глаза и мысленным взором увидел Молли, лезущую вверх по уходящим в бесконечность стальным скобам. Он открыл глаза.
– Ну, не знаю, приятель, – сказал он, ощущая во рту странный привкус. Взглянул вниз, посмотрел на свои руки, на деку. – Не знаю.
Снова поднял глаза на Малькольма. Коричневое лицо сионита было спокойным. Он ждал. Подбородок Малькольма был скрыт за высоким шлемовым кольцом его старого голубого скафандра.
– Она там, внутри, – сказал Кейс. – Молли внутри. В «Блуждающих огнях», так это называется. Если где и есть Вавилон, приятель, то именно там. Если мы ее бросим, она оттуда не выберется, будь хоть трижды Танцующей Бритвой.
Малькольм кивнул – пурпурный берет с дредами подлетел и опал подобно сетке маленького воздушного шара.
– Она твоя женщина, Кейс?
– Не знаю. Возможно, она ничья женщина.
Кейс пожал плечами. Он снова нашел в себе гнев, успокоительно весомый, словно горсть горячих камней за пазухой.
– Да пошли вы все, – выругался он. – Армитаж, Зимнее Безмолвие и ты – идите вы все к черту! Я остаюсь здесь, и точка.
Лицо Малькольма осветила улыбка, похожая на поток солнца сквозь прореху в парусине.
– Малькольм крутой парень, Кейс. «Гарвей» корабль Малькольма.
Рукой в перчатке сионит хлопнул по большой кнопке на пульте, и кабину заполнило басовое биение тяжелого, монотонного даба, пульсирующего в корабельных динамиках.
– Малькольм не смоется, нет. Я говорил с Аэролом, и он видит все это точно так же. Вот так.
Кейс удивленно уставился на пилота.
– Я отказываюсь понимать вас, ребята, – пробормотал он.
– Я тоже тебя не понимаю, чувак, – ответил сионит, кивая головой в такт ритму даба. – Но все мы, и ты и я, должны жить во имя любви Джа.
Кейс подключился и скользнул в Матрицу.
– Получил мою телеграмму?
– Ага.
Вирус-китаец заметно вырос, его изящные, неустанно движущиеся полихромные дуги выписывали виражи уже около самого айса «Т-А».
– Итак, дела принимают опасный оборот, – сказал Котелок. – Твой босс, черт его побери, только что стер банк данных своей «Хосаки» и чуть было не сделал то же самое с нашим банком. Но наш друг Зимнее Безмолвие успел перенести меня в безопасное место прежде, чем все полетело в тартарары. Вилла «Блуждающие огни» отнюдь не наводнена Тесье-Ашпулами по той причине, что в большинстве своем они коротают дни в ледяном сне. Их дела наяву ведет некая лондонская юридическая контора, она же при необходимости нанимает им адвокатов. Лондон в курсе того, когда и кто из хозяев виллы бодрствует. Армитаж при помощи своей «Хосаки» на яхте перехватил переговоры между «Блуждающими огнями» и Лондоном, из которых стало совершенно ясно – и там и там уже знают, что старик умер.
– Кто знает?
– Лондонская контора и концерн «Т-А». В голову Ашпулу был вживлен передатчик, моментально дающий сигнал тревоги в случае любого опасного для жизни сбоя в его организме. А пулька твоей девчонки сработала чисто – «скорой помощи» там делать было нечего. Токсин моллюска. Единственный ходячий полномочный представитель «Т-А» на вилле – леди Три-Джейн Мари-Франс. Есть еще парень, на пару лет старше ее, но он сейчас в Австралии, по делам. Если хочешь знать, я бы побился об заклад, что дело, требующее личного пристального внимания Восемь-Жана, устроил именно Зимнее Безмолвие. Но, к несчастью, наследник уже на пути домой, вернее, на полпути. Лондонские адвокаты передали на виллу «Блуждающие огни» ориентировочное время прибытия Восемь-Жана: что-то около 21:00:00 сегодня. Мы запустили вирус «Куань» в 14:32:03. Сейчас 16:45:20. По моим прикидкам, «Куань» взрежет ядро «Т-А» к 20:30:00. Плюс-минус пара минут. Мне кажется, Зимнее Безмолвие ведет дела вместе с Три-Джейн, в противном случае получается, что она такая же сумасшедшая, как и ее папаша. Но парень из Мельбурна в курсе всех их дел. Система безопасности «Блуждающих огней» все время пытается послать наружу сигнал тревоги, но Зимнее Безмолвие блокирует ее, и не спрашивай, каким образом. ИР не смог перехватить управление программой, охраняющей главный вход, чтобы впустить Молли внутрь. В «Хосаке» Армитажа хранился его план на этот счет: Ривейра должен уговорить Три-Джейн сделать то, что от нее требуется. Она годами переделывала по своему усмотрению планировку виллы, входы и выходы. По-моему, основная беда «Тесье-Ашпул» – в том, что правящий представитель каждой семейной половины, придя к власти, первым делом решетит банки данных корпорации личными кодами доступа и паролями. Результат плачевный – как если бы твоя иммунная система восстала против тебя же. Для вирусов это самое оно. Как только мы пройдем сквозь айс, все пойдет как по маслу.
– Отлично. Но Зимнее Безмолвие сказал, что Арми…
Белый прямоугольник, заполненный в основном безумной голубизной смотрящих в упор глаз, распахнулся на прежнем месте. Язык у Кейса отнялся. Полковник Уиллис Корто, спецназ, боевая группа «Броневой кулак», вернулся. Изображение было расплывчатым, дергающимся, плохо сфокусированным. Чтобы связаться с «Хосакой» на «Маркусе Гарвее», Корто использовал навигационную консоль яхты.
– Кейс, мне нужно доложить о потерях «Бури в Омахе».
– Постойте, я… Полковник?
– Будь на связи, сынок. Помни, к чему тебя готовили.
«Где же ты был все это время, приятель?» – вот о чем хотелось спросить Кейсу у этих полных муки и боли глаз. Зимнее Безмолвие встроил в кататонический остов Корто нечто по имени Армитаж. Он убедил Корто в том, что Армитаж существует на самом деле, и Армитаж получил возможность ходить, разговаривать, строить планы, воспринимать и усваивать информацию, выступать на стороне Зимнего Безмолвия, как, например, в номере отеля «Хилтон» в Тибе… Теперь Армитаж и