покои, метрах в десяти от нижней ступени, находился прямоугольный бассейн с бирюзовой водой, и его подводное освещение, как показалось в первый миг Кейсу, служило здесь единственным источником света. Путешествие Молли подошло к концу – она ступила на лестницу. Лучи света, пронизывающие воду бассейна, отбрасывали на потолок безостановочно колеблющиеся округлые тени.
Они ждали ее около бассейна.
Кейс знал, что рефлексы Молли специально улучшены для действий в боевой обстановке, ускорены при помощи нейрохирургии, но до сих пор, тем более при передаче и контакте через симстим, он не имел возможности оценить их в деле. То, что случилось потом, походило на просмотр пленки с половинной скоростью исходной записи, на медленный, продуманный танец инстинктов прирожденного убийцы, проведшего в тренировках многие годы. Молли будто уловила черты трех фигур перед ней одним-единственным, коротким взглядом: молодой человек, изготовившийся к прыжку с подкидной доски на краю бассейна, девушка, улыбающаяся ему поверх бокала с вином, и труп Ашпула с зияющей, черной, изъеденной левой глазницей и добродушной приветливой улыбкой. Он по-прежнему был облачен в темно-красный халат. Его зубы были очень белыми и блестящими.
Молодой человек нырнул. Стройный, загорелый, с совершенными формами. Граната покинула руку Молли прежде, чем вытянутые руки ныряльщика коснулись водной глади. Кейс рассмотрел летящий предмет и понял, что это такое, только когда граната достигла поверхности бассейна: мощный взрывной заряд, обернутый десятками метров тонкой, хрупкой стальной проволоки.
Иглострел Молли издал низкое гудение – она послала вихрь разрывных стрелок в грудь и лицо Ашпулу, и тот мгновенно исчез, оставив после себя кольца дыма, парящего над щепками спинки удобного, выкрашенного белой блестящей краской шезлонга.
Дуло иглострела переметнулось к Три-Джейн – граната разорвалась, над бассейном поднялся симметричный, похожий на свадебный торт, столб воды, который тут же опал, но ошибку – ошибку Молли уже совершила.
Хидео едва прикоснулся к ней. Колени Молли подогнулись.
Кейс на «Гарвее» пронзительно закричал.
– Ты заставила себя ждать, – сказал Ривейра, обшаривая карманы Молли.
Кисти ее рук были спрятаны в черной непроницаемой сфере размером с шар для боулинга.
– Я был очевидцем массового убийства в Анкаре, – продолжил Питер, выуживая из карманов куртки Молли содержимое. – Видел, что бывает при взрыве гранаты в бассейне. Сам взрыв выглядел очень слабым, но все купающиеся мгновенно умерли от гидростатического удара.
Кейс почувствовал, как Молли на пробу шевелит пальцами. Ткань шара по ощущению была не жестче, чем пластик спального мата. Боль в ноге была мучительной, невозможной. Перед глазами девушки колебалась красная муаровая завеса.
– На твоем месте я бы не пытался двигать руками.
Внутренность шара, сковывающего руки Молли, немного напряглась.
– Эту игрушку, Молли, Три-Джейн купила в одном секс-шопе в Берлине. Только попробуй начать сучить ручонками – и шар сделает из них фарш. Основа – примерно та же, что у здешнего покрытия пола, отличается только расположением молекул или чего-то в этом роде, так мне кажется. Что, больно?
Молли застонала.
– Похоже, у тебя сломана нога.
Пальцы Ривейры наконец отыскали в заднем кармане джинсов Молли пакетик с наркотиками.
– Отлично. Последний привет мне от Али, и как раз вовремя.
Колеблющаяся кровяная завеса перед глазами Молли начала вращаться.
– Хидео, – другой голос, женский, – она теряет сознание. Дай ей что-нибудь. Ей досталось слишком сильно, тебе не кажется, Питер? Эти очки, они что, в моде в тех местах, откуда она родом?
Прикосновение прохладных рук, спокойных, уверенных, как у хирурга. Укол иглы.
– Никогда не интересовался, – сказал Ривейра. – И на ее родине я никогда не был. Меня забрали прямо из Стамбула.
– Да, Мурашовник. Конечно. У нас там есть кое-какие деловые интересы. И однажды мы посылали туда Хидео. По моей вине, должна признаться. Я впустила на виллу кое-кого. Вора. Он украл наш фамильный терминал.
Джейн рассмеялась.
– Да я, в общем-то, по сути даже подыграла ему. Чтобы досадить остальным. Он был очень симпатичным пареньком, мой вор. Она пришла в себя, Хидео? Может, сделать ей еще одну инъекцию?
– Еще одну нельзя – умрет, – произнес третий голос.
Сетка из кровяных жилок растворилась, расползлась в темноте.
Вновь зазвучала музыка. Труба и рояль. Танцевальная музыка.
КЕЙС:::::::::::
:::::ВЫКЛЮЧАЙСЯ
Огненные силуэты пылающих на индикаторе слов все еще мерцали, но теперь уже на фоне глаз и наморщенного лба Малькольма. Кейс стащил с головы троды.
– Ты кричал, чувак, недавно.
– Молли, – прохрипел Кейс – в горле у него пересохло.
Он нашарил в кармане своего кресла мягкую пластиковую бутылку, достал и отсосал из нее полный рот тепловатой безвкусной воды.
– Мне совсем не нравится, как закрутилось это дерьмо, мать их.
Экран маленького монитора «Крей» осветился. Финн, на фоне наваленного как попало барахла.
– Мне тоже. У нас неприятности.
Малькольм оттолкнулся от пола, перевернулся в воздухе вверх ногами и уставился в экран, вцепившись руками в спинку кресла Кейса.
– А это че за хрень, чувак?
– Всего лишь картинка, Малькольм, – обессилено пробормотал Кейс. – Парень из Мурашовника, которого я знал. А говорит с нами Зимнее Безмолвие. Этой картинкой он просто создает для нас ощущение реальности разговора.
– Чушь собачья, – сказал Финн. – Я уже объяснял Молли, что это не для антуража. Мне это необходимо, чтобы общаться с вами. Поскольку у меня нет ничего даже похожего на то, что вы называете личностью. Ладно, это все равно что ссать против ветра – как я уже сказал, у нас проблемы.
– Тогда объяснись, Безмолвие, – сказал Малькольм.
– Для начала, у Молли опять сломана нога. Она не может ходить. Мы рассчитывали, что она опустится вниз, войдет в покои, уберет с дороги Питера, узнает у Три-Джейн волшебное слово, поднимется к голове и скажет его ей. Теперь она вышла из игры. Поэтому я хочу, чтобы вы отправились туда за ней.
Кейс уставился на лицо на экране.
– Мы?
– А кто же?
– Аэрол, – предложил Кейс, – пилот с «Вавилонского рокера», друг Малькольма.
– Нет. Это должен быть ты. Это должен быть кто-то, у кого есть связь с Молли и кто знает Ривейру. Малькольм – лишь для мускульной поддержки.
– Ты не забыл, что я здесь занимаюсь маленьким вторжением и как раз сейчас самый его разгар? Ты помнишь про это? Или ты хочешь вытащить меня отсюда для того…
– Кейс, послушай. Времени мало. Очень мало. Так что запоминай. Связь между твоей декой и «Блуждающими огнями» сейчас осуществляется через навигационную систему «Гарвея» на нестандартной полосе частот. Вы проведете «Гарвей» в один очень приватный док, который я вам покажу. Китайский вирус уже практически пропитал всю ткань программного обеспечения твоей «Хосаки». Так что в настоящий момент в «Хосаке» нет ничего, кроме вируса. К тому времени, как вы войдете в док, вирус уже будет контролировать внешнюю охранную систему виллы и мы сможем плюнуть на маскировку хитрыми полосами частот. Ты возьмешь с собой свою деку, Котелка и Малькольма. Найдешь Три-Джейн, вытрясешь из нее слово, убьешь Ривейру и возьмешь у Молли ключ. За работой китайской программы ты сможешь следить, время от времени подключая свою деку к сети «Блуждающих огней». Это я беру на себя. На затылке у головы имеется стандартное гнездо для подключения, под крышкой с пятью цирконами.
– Ривейру убивать?
– Да, убей.
Кейс сидел и молча моргал, рассматривая лицо Финна. Потом почувствовал плечо ему легла рука Малькольма.
– Эй. Ты кой-чего забыл. – Кейс почувствовал, как в нем разгорается веселая злость. – Ты облажался. Вместе с Армитажем ты отправил к чертовой матери пульт управления захватами яхты. И «Ханива» держит нас крепко. Армитаж сжег вторую «Хосаку», а электронная оснастка компьютера яхты уплыла вместе с мостиком.
Финн кивнул.
– Так что мы сидим здесь как привязанные, приятель. А значит, ты в заднице, дружище.
Кейсу хотелось рассмеяться, но смех застрял у него в горле.
– Кейс, чувак, – тихо произнес Малькольм, – «Гарвей» – буксир.
– Вот именно. – Финн ободряюще улыбнулся.
– Что, развлекался в большом внешнем мире? – спросил у Кейса конструкт, едва тот вернулся в Матрицу. – Могу спорить, что тебя снова навестил Зимнее Безмолвие…
– Ага. Ты выиграл. Как «Куань» – в порядке?
– Шурует вовсю. Вирус-убийца.
– Отлично. У нас небольшая заминка, но мы над этим работаем.
– Может, расскажешь?
– Некогда.
– Ладно, мальчик, дело твое. Меня это не касается, мне смерть уже не грозит…
– Да пошел ты, – сказал Кейс и перескочил в симстим, оборвав на середине душескребительный смех Котелка.
– Она мечтала о стиле жизни, требующем минимального вмешательства со стороны сознания живого существа, – сказала Три-Джейн.
На своей сложенной чашкой ладони она держала большую камею и демонстрировала ее Молли. Вырезанный из камня профиль чрезвычайно напоминал саму Три-Джейн.
– Животное блаженство. Мне кажется, она смотрела на развитие человеческого разума как на нечто вроде отклонения от магистрального пути.
Три-Джейн взяла брошь в другую руку и принялась рассматривать ее сама, поворачивая так и эдак под разными углами и любуясь игрой лучей света на поверхности вещицы.
– И только в редчайших, самых решающих случаях допускалось индивидуальное осознанное вмешательство в течение жизни – и только вмешательство членов клана.
Молли кивнула. Кейс вспомнил: ей сделали укол. Что ей вкололи? Боль по-прежнему была с ней, но ощущения ее, доходящие до сознания Молли, были приглушенными, размытыми. В тканях мышц бедра Молли словно бы копошились неоновые черви, Кейс чувствовал короткие прикосновения поверхности джутовой ткани, слышал запах жарящегося криля. Его разум содрогнулся и отпрянул. Если не сосредоточиваться на ощущениях, то это переживание растекалось, расслаивалось, становилось чувственным эквивалентом белого шума. Если нечто подобное происходит сейчас и с нервной системой Молли, то что потом останется от ее сознания?