Тем не менее с изобретением полиграфа почти сто лет назад показалось, что теперь будет можно определять, отвечает ли кто-то правду или нет. Полиграф регистрирует физиологические параметры, меняющиеся из-за нервозности во время допроса. Обычно это кровяное давление, пульс, частота дыхания и электропроводность кожи. Принцип измерения основан на предположении, что ложь вызывает стресс, а стрессовое состояние можно доказать.
Однако за этим вполне понятным базовым предположением скрывается также неоднозначность метода работы. В серьезных случаях уже само исследование вызывает колоссальный стресс – как у виновных, так и у невиновных подозреваемых. Обстоятельство, которое вряд ли можно смоделировать при проведении последовательных лабораторных тестов. С другой стороны, можно натренироваться проходить тест на полиграфе. Во времена холодной войны каждый даже мало-мальски полезный разведчик должен был уметь проходить подобный тест. Проблем с исследованием на детекторе лжи уже по своей природе почти не испытывает только бесстрашный психопат с сильным эмоциональным расстройством.
Поскольку тест фиксирует только особое возбуждение и нервозность, но не конкретную ложь, его упрекают в недостаточной научности. Уже в 1923 году Верховный суд США решил, что полиграф недопустим для использования в суде. Научных доказательств точности и надежности измерений не было. В 1954 году Верховный федеральный суд Германии также запретил использование детекторов лжи. При этом как во время самого уголовного судопроизводства, так и при доследственной проверке дела[736].
Сегодня, в эпоху нейровизуализации, появление научно обоснованного метода выявления лжи по-прежнему будет настоящим прорывом. Уже нескольких лет такие американские компании, как Cephos и No Lie MRI, предлагают платежеспособным клиентам использовать функциональную магнитно-резонансную томографию для «обнаружения обманов и выявления другой информации, хранящейся в мозге»[737]. На своем сайте No Lie MRI заявляет, что их технология является «первым и единственным в истории человечества прямым методом проверки правдивости и определения лжи»[738]. Текущую точность своего метода No Lie MRI оценивает более чем на 90 %. При этом в перспективе, когда разработка метода будет завершена, компания ожидает 99 % совпадений. Конечно, не имея возможности обосновать ни то, ни другое число. Фирма, возглавляемая Джоэлом Хуизенга, предлагает свои услуги не только в связи с юридическими вопросами, но и для «снижения риска в выборе партнера» и, в более общем плане, для определения возможности «доверия в межличностных отношениях»[739]. Согласно No Lie MRI, нейронаучные методы подходят даже для выявления супружеской неверности. Разумеется, если вы можете себе это позволить. За исследование, включающее обработку результатов теста, сегодня потребуется выложить две тысячи долларов.
Выявление лжи с помощью сканирования мозга базируется на предположении, что ложь в когнитивном плане требует большего напряжения и, следовательно, более активной работы мозга, чем если просто говорить правду. С точки зрения субъективных ощущений это, безусловно, верно. С этим согласится любой, кто когда-либо лгал. Особенно при искусно продуманной лжи необходимо крайне внимательно следить за тем, что именно говорится, и всегда хорошо помнить, что уже было сказано. И в то же время нужно стараться производить впечатление максимальной непринужденности и расслабленности. Согласно теории, большее когнитивное усилие при лжи выражается в более сильной активации коры головного мозга и в большем церебральном энергопотреблении. Эта энергетическая или активационная разница, связанная с дополнительными усилиями, в принципе может быть количественно выражена с помощью технологии фМРТ.
На практике, однако, ситуация выглядит намного сложнее. По нескольким причинам. Так как ложь – это очень сложное когнитивное действие, в ее случае нагружаются самые разные области мозга и обширные нейронные сети. В мозге нет определенной зоны лжи или конкретной нейронной сети, активация которой могла бы использоваться для ее выявления. Остается лишь усиление церебральной активации. Без сравнения с контрольными значениями общее усиление мозгового кровотока и, соответственно, увеличение содержания кислорода в крови (что фактически измеряет фМРТ) не означают ничего. Как и в случае с тестом на полиграфе, испытуемый в сканере, безусловно, нервничает и испытывает стресс. По крайней мере, если в сложной ситуации от результата исследования зависит, будет ли человек оправдан или осужден. Кроме того, вариабельность физиологических особенностей мозга у разных людей настолько велика, что определить общие значения нормы невозможно. Стандартизованных эталонных схем активации для лжи и правды, с которыми можно было бы сравнивать полученные результаты, не существует. Поэтому используется метод индивидуальной калибровки. Испытуемому в сканере задают различные вопросы, на которые, согласно заданию исследователя, он должен отвечать правдиво или лживо.
О том, как «отвечать», уже было много сказано. Обычный речевой акт при фМРТ-исследовании будет мешать записи. Вот почему во время измерений испытуемые отвечают путем нажатия кнопки только «да» или «нет», а ответы отображаются на мониторе[740]. Из полученных по многим прогонам и усредненных значений активации выводятся индивидуальные фМРТ-признаки лгущего мозга. Затем задаются актуальные вопросы и измеряется активность мозга по сравнению с личными нормами. При методе калибровки готовность испытуемого к сотрудничеству является обязательной. Но как убедиться, что тестируемый выполняет задание исследователя и уверенно и надежно лжет или, соответственно, отвечает правду? И не является ли требуемая непоследовательная тестовая ложь с точки зрения физиологии мозга чем-то совершенно другим, чем ответ на уже ставший экзистенциальным вопрос «Это Вы убили мистера G»?
Большинство нейроученых согласны в том, что сегодня в идеальных лабораторных условиях на основании базовых схем активации мозга до некоторой степени достоверно можно отличить ложь от правды. Но даже в стандартизованных условиях научного изыскания в лаборатории нейровизуализации исследователям лжи при последующих тестах сложно повторить собственные результаты[741]. Как показали недавно ученые из Гарвардского университета Джошуа Грин и Джозеф Пэкстон, в отношении шаблонов мозговой активности не имеет значения, лжет ли кто-то или думает солгать, а затем говорит правду[742].
О выявлении лжи с помощью фМРТ скептически отозвался и психолог из Цюрихского университета Лутц Янке в интервью газете Neue Zürcher Zeitung am Sonntag: «Не так-то просто определить, что такое ложь. Преступный социопат без чувства несправедливости может остаться неуличенным даже благодаря фМРТ, как и террорист, которому промыли мозги его вдохновители. И даже если у лгущих совестливых людей активируются определенные области мозга, это ничего не значит. Потому что те же области светятся и при целом ряде других видов деятельности. В этом случае выявить ложь практически невозможно»[743]. Хэнк Грили, содиректор проекта MacArthur Foundation Law and Neuroscience Project, и специалист в области медицинской этики Джуди Иллес также пришли в своей обзорной работе к выводу, что использование нейронаучных методов в целях обнаружения лжи вне научных исследований преждевременно[744].
После изучения специальной литературы на тему выявления лжи с помощью фМРТ авторы обнаружили по меньшей мере шесть основных проблемных областей, которые необходимо привести в порядок до того, как речь зайдет о любом применении метода вне лабораторных стен: «Небольшое количество проведенных исследований, отсутствие повторных исследований, небольшие и слишком однородные группы испытуемых, отсутствие соответствия активированных областей мозга, искусственность экспериментов и отсутствие учета влияния противодействия»[745].
По очень похожим причинам, что и старый полиграф, новая технология фМРТ для обнаружения лжи не допускается для применения в суде. Ни в Европе, ни в США. Хотя в этом направлении уже было сделано несколько попыток. Самая недавняя связана с одним гражданским процессом 2010 года[746]. Во время этого процесса адвокат Дэвид Зевин представлял в суде в Нью-Йорке свою клиентку Кинетт Уилсон, которая перестала получать работу из бюро временного трудоустройства после жалобы на сексуальные домогательства. Главный свидетель обвинения заявил, что его начальник из бюро не позволял ему предлагать Уилсон новую работу. Однако кадровое агентство отклонило это обвинение.
Чтобы доказать, что свидетель говорит правду, адвокат Зевин связался с фирмой Cephos, конкурентом No Lie MRI, которая продавала свою технологию детекции лжи с 2008 года[747]. Конечно, не без корыстных побуждений компания согласилась провести бесплатное фМРТ-тестирование. По утверждению сотрудников Cephos, свидетель прошел опрос, находясь в сканере, и его правдивость подтвердилась. Однако данные тестирования не были приняты в качестве доказательств. Суд согласился с мнением защиты, что решение верить или не верить свидетелям должны принимать присяжные, а не машины, и не захотел принимать участие в научных дебатах о принципиальной надежности и убедительности результатов сканирования мозга.