практически и дало мне тот небольшой шанс.
На этом месте я немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Мне нужен был поединок с вами, – продолжил рассказывать я, – и я его постарался устроить. Но кроме самого боя мне было жизненно необходимо, чтобы вы не просто не одержали победы, но и проиграли этот бой. А как можно этого добиться, сражаясь со столь умелыми бойцами, на несколько порядков превосходящими меня? Только одним способом, сделать так, чтобы вы вели бой строго по тому сценарию, что я подготовил для вас. И я это сделал.
– Как это? – удивился Грон.
– Это возможно, – задумчиво ответил тому Слонг, – я слышал о таком, правда никогда не думал, что у меня будет возможность увидеть подобное в действии.
– И?.. – посмотрев на него, уточнил наемник.
– В нашей гильдии было несколько мастеров, которые старались разработать методику выполнения задания, когда результат в большей степени зависит не от мастерства исполнителя, а от точности выполнения им определенного алгоритма действий.
– Ну и как результат? – с интересом поинтересовался у него один из наемников.
– Да никак, на практике теория показала полную свою несостоятельность. И я с тех пор не слышал, что кто-то смог реализовать что-то подобное. Но судя по тому, что рассказывает Баг, он воспользовался чем-то аналогичным. И мне вот стало интересно, где же его смогли обучить этому?
– Дома, – усмехнувшись, отвечаю я.
– Видимо дома, в том своем диком и глухом лесу, ты получил очень неплохое, современное и, можно сказать, продвинутое и разностороннее образование, – подмигнул мне телохранитель.
– Похоже, что так, – подыгрываю ему я и уже несколько более серьезным тоном продолжаю: – Но в целом Слонг прав. Мне необходимо было победить двух великолепных бойцов, при этом осознавая, что они на порядок или даже больше превосходят меня по всем параметрам и по своему мастерству. И что самое главное, мы все должны были выжить. Небольшие травмы и ссадины не в счет. Не знаю, о чем конкретно говорил Слонг, но я действовал, примерно опираясь на те же принципы, что и те нейтралы, которых он упоминал. Но подошел я к этой задаче немного с другого конца. План или алгоритм в любой момент может разрушиться из-за постоянно меняющихся внешних факторов, которые в тот или иной момент времени могут пойти в разрез с теми действиями, что я должен был бы совершить. И поэтому я в своих действиях или даже мыслях отталкивался от несколько других постулатов. Практически сразу, еще когда мне стало понятно, что в будущем вы можете нам пригодиться, мне пришлось начать продумывать свой алгоритм дальнейших действий. Но составление подобного алгоритма – это лишь часть общего плана. Весь сценарий нашего поединка заключал в себе не только мое поведение в этой ситуации, но и вашу возможную реакцию на него. Я должен создать был для вас некие внешние, влияющие на ваши поведение и действия условия, которые однозначно бы вынудили вас поступить определенным, нужным мне способом. И как следствие предварительную подготовку к разработке своего плана я начал еще с того момента, как заметил, что вы потеряли свой интерес к нам. Особого ущерба от моей предварительной подготовки не было бы в любом случае. Если бы я ошибся, на нашу гильдию это никак бы не повлияло. Разве что вы бы еще больше убедились в моей никчемности и глупости, а вступать в этом случае в нашу гильдию вы бы и так не стали. Ну а то, что можно считать положительным результатом, вы и так должны прекрасно понимать. По сути, это ваше согласие сотрудничать с нами, как минимум, и ваше вступление в нашу гильдию как один из самых наилучших вариантов развития событий.
– Это все понятно, – прокомментировала мой рассказ Нея, – но это лишь те предпосылки, что заставили тебя действовать, нам же интересен сам механизм того, как ты смог так точно спрогнозировать все наши дальнейшие действия.
И она, переглянувшись с сестрой и получив ее молчаливое одобрение этого вопроса, вновь посмотрела в мою сторону.
– Вы опять не поняли то, что я хочу сказать, – посмотрел я на девушек, – или пропустили этот важный постулат мимо своих прелестных ушек. Я не прогнозировал ваших действий, – в этом месте удивленные взгляды не только сестер, но и многих других, кто понимал, о чем идет речь, скрестились на мне, – это очень неточно и приблизительно. Я постарался подстроить или подогнать, понимайте, как хотите, общую ситуацию таким образом, чтобы она вписалась в выстроенный мною сценарий, который бы однозначно диктовал ход ваших мыслей и поведенческую линию ваших поступков.
– Чего? – оторопело переспросила у меня одна из девушек.
– И вы еще нам говорите, что этот парень нигде не учился, и все время называете его дикарем или варваром, – прокомментировал мои слова Слонг, – да я даже не слышал, чтобы так выражались самые занудные профессора ни в одном из знакомых мне учебных заведений. Да что кривить душой, я даже не уверен, что хоть кто-то из них разберет ту чушь, что сейчас вылетела из его рта и пролетела мимо наших ушей.
И Слонг обернулся к Лениавесу.
– Где вы нашли этого парня? – и он рукою указал в мою сторону.
Корнол хитро усмехнулся и чуть ли не со смехом в голосе ответил:
– Не поверите, но и правда в самой гуще леса в одном из внешних миров.
– Любопытно, – протянул телохранитель, – разглядывая меня.
И этот его колючий взгляд вызвал во мне какие-то странные ощущения. Будто Слонг старается примерить на меня очередную рубашку, которая на меня в принципе налезть не может. Но если постараться, то вдруг получится? Вот на это получится телохранитель и надеется.
О чем на самом деле в этот момент думал Слонг, мне не было известно, но то, что он точно пытается меня сравнить с кем-то – я был уверен. Опять же вопрос, а с кем?
Я же пока оставил эти свои странные ощущения насчет телохранителя-демона в стороне и постарался просто постоять и послушать, о чем вообще думают и разговаривают окружающие.
И выходило так, что никто из них в принципе не понял того, о чем я говорил.
«Неужели их образ мышления настолько сильно отличается от нашего, ну или как вариант от моего?» – сам у себя спросил я.
Прямого ответа на него у меня не было. Но мое предположение очень скоро частично подтвердила Лея, попросив меня более подробно разъяснить, что же я сделал такого, что заставило их с сестрой плясать под мою дудку.
Версию с магией они сразу отмели, так как и сами не почувствовали во время боя ее применения, да и во мне они не видели особых способностей. Так что для них тот результат, с которым закончился наш поединок, был чем-то нереальным, выходящим за грань возможного. И поэтому им требовались более подробные разъяснения.
Посмотрев на находящихся в зале нейтралов, я сказал:
– Давайте тогда я разложу последовательность своих действий и выводов по шагам. Чтобы и у других в будущем не возникло вопросов. Хорошо?
Получив утвердительный кивок от одной из девушек и телохранителя, я продолжил:
– Тогда так. Начнем с самого начала. С момента нашей с вами встречи. Первое, что я увидел и почувствовал, это пренебрежительное отношение с вашей стороны ко всем присутствующим в общем зале. Как к знакомым, так и незнакомым нейтралам, и особенно ко мне, видимо, как к самому слабому звену в нашем отряде. Высокомерие и пренебрежение – это огромнейшая ошибка, ведущая к недооценке возможностей противника. Оно и было первой ниткой в вашей непробиваемой броне, за которую я зацепился. Это ваше предвзятое отношение ко мне я и постарался усилить. Словом ли, жестом ли, своим поведением я старался делать все для того, чтобы практически все время, находясь у вас на виду, вызывать в ваших душах, умах и сердцах, негативные ко мне чувства и эмоции.
– Но зачем? – пораженно спросила Лея.
Было забавно видеть, как обе саркалки из грозных бойцов превратились в обычных девушек, удивленно хлопающих ресницами.
«Все-таки они еще практически девчонки, не видевшие жизни, только вырвавшиеся за пределы родительского дворца, чтобы избежать участи разменной монеты в играх их грозного родителя», – это я понял, вспомнив разговор девушек между собой, еще тогда в зале, когда я впервые увидел их.
– Вы помните о главной цели, которую я себе поставил и о которой никогда не следует забывать? – спросил я, в основном обращаясь к девушкам. И сам же ответил на свой практически риторический вопрос, когда понял, что у других ответа на него нет: – Я хотел победить непобедимого для меня противника. И в этом случае я не собирался вести честный бой по правилам. Поэтому я отбросил на время все свои моральные догматы и видел в вас только врагов, которых следует победить любой ценой. А в этом случае все ваши эмоции только играли мне на руку, особенно те, что ослепили вас. Ненависть и ярость, так же как любовь и обожание, слепы по определению, они не позволяют адекватно оценивать ситуацию, рассчитывать свои силы, а часто даже наоборот – переворачивают все с ног на голову. И главное. Они настолько замыливают сознание, что не позволяют видеть картину в целом. Ну а дальше уже начались частности, касающиеся непосредственно нашей с вами будущей схватки. Мое предложение перейти из кабинета владельца гостиницы в малый зал для наших переговоров в том числе связано еще и с тем, что в кабинете из-за его скромных размеров нейтрал, обладающий большим мастерством в обращении с холодным оружием, имеет и больше преимуществ. А потому оно тоже не подходило нам. И как результат, я попросил сменить кабинет на этот маленький (по сравнению с общим) зал. Это помещение практически идеально подходило под мою задумку. Оно плотно обставлено различной мебелью и при этом достаточно просторное. В этом случае можно рассмотреть несколько схем перемещений внутри него и скрытых маневров, подстраивающих все под необходимый мне сценарий.
И я обвел рукой зал, указывая на кресла, столы шкафы и прочее.
– Все это играет немаловажную роль при построении вашей будущей тактической модели поведения. И мне нужно было все сделать так, чтобы реальные действия ничем не отличались от спрогнозированных мною. Поэтому я первым заглянул в этот зал и постарался оценить его с тактической точки зрения, как наше предстоящее поле боя. Нужны были небольшие корректировки. Их я и произвел специальным размещением вас в этом зале, когда предлагал вам рассаживаться.