– Хм, – протянул ректор, – любопытное начало, – и, помолчав, будто перебрав что-то в голове, добавил: – Я думаю, с этим проблем не будет, у меня есть несколько надежных специалистов, способных помочь с этим вопросом.
– Превосходно, – поддерживаю его я и продолжаю, – тогда вот что мне пришло в голову. Как я понял, эта клятва двунаправленная. Двунаправленная, – выделил я то слово, за которое зацепился еще, когда переделывал структуру ментального конструкта, моделирующего действие этой клятвы, – но почему вы подумали, что при принятии Гленаи в наш род она должна прекратить свою работу?
– Так происходило всегда, – просто ответил мне Рехор.
– Но ведь в этом случае никакого разговора о двунаправленности быть не может.
И я пожимаю плечами.
– Это же поток лишь в одну сторону. Где обещанный обратный эффект?
Смотрю на ректора, ожидая его ответа.
– Обратным эффектом всегда считался эффект усиления взаимосвязей между принимающим и дающим клятву.
– Нет, – покачал я головой, – это, по логике, лишь результат создания некой магической связи между этими двумя. В этом не может быть никакого обратного эффекта.
– Да, любопытно, – скептически протянул Рехор, – и что же, по-твоему, является естественным обратным эффектом в таком случае?
Было заметно, что Рехора заинтересовал наш спор и с теоретической и академической точки зрения, ведь он все же являлся еще и ректором академии магии, эльфаром от науки, и эта тема видимо давно вызывала его интерес.
И есть у меня подозрения, почему?
Ответ кроется в тех событиях, что произошли в момент его правления гильдией и его последующим уходом с поста главы Гильдии ледяного пламени.
– Это же очевидно, – отвечаю ему я, – если предположить, что кроме ее принятия в мой род, должен существовать и обратный эффект, то в его результате я должен вступить на равных с нею правах в ваш род.
И я указываю рукой на Гленаю и Рехора.
– А в этом случае тогда и дублирование родовых меток, и их странное появление в наших аурах имеет вполне обоснованное объяснение. Получается, что она официально принята к нам в род (клан), а я – к ней. А это возможно только в единственном случае (про удочерение я говорить, естественно, не стал)…
– И каком? – протянул Рехор.
Похоже, старика все эти загадки окончательно выбили из колеи и сбили его пыл и боевой настрой. И сейчас он лишь катился на волнах судьбы, доверившись ей. Сейчас он уже совершенно не мог управлять тем процессом, что происходил.
– Ну как я понимаю, она теперь моя родная, кровная, младшая сестра. Ведь тебе меньше двадцати двух лет?
– Нет, – оторопело покачала головой она, – мне двадцать пять, – все так же на автомате добавила девушка и только потом спохватилась о том, что назвала свой возраст.
«И чего они его так стесняются. Ей еще как минимум несколько сотен, а то и тысяч лет жить и все время быть вечно молодой и пленительной красавицей, а они волнуются о таких пустяках», – эти мысли как-то незаметно протекли в моей голове.
– Хм. А выглядишь ты младше, – честно признался я и поправился: – Тогда старшая сестра, а я ее младший брат.
И немного помолчав, добавил:
– И что самое печальное для вас, – я, усмехнувшись, посмотрел на Рехора, – я наверняка пройду любые проверки на право наследования и преемственности как в вашем клане, гильдии или государстве, если мне, конечно, когда-нибудь вздумается влезть в тот гадюшник, что называется придворной жизнью.
– Точно подмечено, – тихо проговорил, будто про себя, Слонг. И соглашался он сейчас не с моими проверками и их положительным результатом, а моим отношением к тому сброду, что обычно отирается возле властьимущих.
Рехор же задумался над моими словами.
– Вполне логичное предположение, – наконец произнес он, – но оно однозначно потребует своей проверки в будущем. И проверить твою теорию достаточно просто. Правда вывод из этого напрашивается совершенно неверный.
И он посмотрел на меня.
– В смысле? – переспросил я.
– Если твое предположение верно, то тогда получается, что ты единственный за все время существования этого ритуала, на ком он отработал должным образом. И тогда это заставит пересмотреть многие ритуалы и отношения.
И он опять задумался на некоторое время. Потом встрепенулся, встряхнул головой и сказал:
– Ну да ладно. Ты подкинул нам всем неплохую головную боль, которая тебя теперь будет касаться лишь опосредованно. Правда тебе и Гленае придется все-таки заглянуть к нам в гильдию, я представлю тебя ее отцу.
И он усмехнулся.
– Ты вроде как его сын, – и посмотрев на Гленаю, он добавил: – Надо будет посмотреть, как он будет оправдываться и что придумает, когда будет рассказывать о нем твоей матери.
И Рехор растянул свои губы в широкой улыбке.
– Ситуация, – и все так же улыбаясь, он еще раз мотнул головой, и у меня сложилось такое впечатление, что у старика просто истерический смех.
Он ожидал чего-то одного и, судя по всему не слишком приятного, а вышло что-то тоже не слишком приятное, но вот насколько – он сказать не мог, однако это второе из-за его неопределенности было гораздо лучше того первого варианта, который так сильно заставлял Рехора нервничать.
И сейчас старика стало понемногу отпускать. Вернее он уже практически успокоился, только все еще несколько неестественно улыбался.
Неожиданно он встрепенулся.
– Как я понял, тебе двадцать два? – спросил он уже у меня.
– Похоже на то, – согласился я с ним.
– Как так, ты точно не знаешь своего возраста? – удивленно переспросил у меня он, даже как-то позабыв о своих предыдущих проблемах и выйдя на свой обычный рабочий настрой.
– Это долгая история, возможно, когда-нибудь я расскажу вам ее, – пожав плечами, честно ответил я.
– Братья, сестры? – продолжил расспрашивать он.
– Та же история, – отвечаю я ему, – говорят, они у меня есть.
– Чего? – оторопело посмотрел на меня теперь уже не только Рехор, но и многие другие.
Ну, вернее практически все, кроме Лениавеса и Эреи.
– Ну, как я уже говорил, это долгая история, но вроде есть, – и я непроизвольно посмотрел в сторону Эреи и Лениавеса.
– Сколько? Я так понимаю, спрашивать не имеет смысла? – уточняет у меня Рехор.
Я лишь в ответ пожимаю плечами.
– А я еще думал, что все странности с тобой закончились, а они только разрастаются как снежный ком во время лавины, – пробормотал в ответ он.
И стал что-то обдумывать.
– Ладно, – не стал дальше расспрашивать меня ректор, – вопросы были заданы тебе с той целью, чтобы определиться с твоим уровнем наследственного права. И если судить только по возрасту и тому, что ты сообщил о себе, то ты третий, после Гленаи и ее младшей сестры. Получается, ты младший в роду прямых наследников на престол. Хотя, конечно, более точно сможет сказать только маг. – И немного помолчав, он добавил: – Но если исходить из того что мы получили, то большой сумятицы ты в этот вопрос не внес. Конечно, будут некие претензии со стороны разных старых трухлявых пней как в совете гильдии, так и в палате лордов, но особо положения они не изменят. Главное, что прямая наследственная линия сейчас все еще открыта.
И уже вполне искренне улыбнувшись, он посмотрел на меня и Гленаю.
– Ну а брат может позаботиться о безопасности своей, хоть и старшей, сестры ничуть не хуже, чем ее муж. Так что и для нас этот вариант клятвы, как ни странно, более предпочтителен. – И посмотрев на девушку, он добавил: – Да и у Гленаи прямо камень с плеч свалился, как я погляжу.
И он погладил сидящую рядом с ним внучку по голове.
– Нужно передать эти новости отцу, да и пригласить сюда кое-кого из нужных нейтралов, надо же нам до конца разобраться в этом вопросе. Но почему-то я практически полностью уверен, что мой специалист подтвердит все сделанные тобой, Баг, выводы. И почему это?
Я постарался сделать самое простодушное лицо и ответил:
– Не имею не малейшего понятия.
А потом огляделся кругом.
– Ну, что ж, господа, со всеми делами, связанными со вступлением в нашу гильдию ее новых членов, мы разобрались, и теперь осталось несколько вопросов, касающихся вашей в ней дальнейшей деятельности.
И я повернулся к главе тайной стражи Гильдии ледяного пламени.
– Не хотелось бы показаться невежливым, но сейчас будут обсуждаться вопросы, касающиеся непосредственной деятельности гильдии и ее внутренней деятельности, которые не хотелось бы выносить вовне, а потому для их обсуждения мы бы предпочли остаться без посторонних.
И я перевел взгляд в направлении двери.
– Намек понят, – кивнул мне Рехор и, повернувшись к Гленае, еще раз потрепал ее по волосам и лишь произнес: – Удачи, девочка моя.
– Спасибо, – тихо сказала та в ответ.
И Рехор, поднявшись, направился к двери, ведущей в общий зал. Правда на пороге он остановился и, повернувшись к нам, произнес:
– Гленая, когда вы закончите с делами, подойди к нам, мне есть что тебе сказать. Я тебя дождусь.
– Хорошо, – ответила девушка.
Рехор кивнул, а потом, посмотрев прямо мне в лицо, сказал:
– Спасибо тебе. Береги ее.
И было не понятно, то ли он говорит это, обобщив всю ситуацию в целом, то ли он хоть и не понимает как, но догадывается, что я приложил свою непосредственную руку ко всему происходящему и тому результату, что мы получили сейчас.
– Буду стараться, – отвечаю ему я.
Он кивает мне в ответ и выходит в общий зал.
– Фух, – протянул я, – как же тяжело разговаривать с твоим дедом, – обращаюсь я к Гленае.
– Есть такое, – соглашается со мною она и потом говорит: – Прости, я еще, если честно, не привыкло ни к своему новому статусу, ни к твоему, вернее, вашему… вернее… простите…
И девушка смущенно потупила взгляд.
– Да ничего, ты быстро освоишься в нашей дружной и веселой компании. А ко мне можешь обращаться на «ты», мы как-никак с тобою теперь родственники.