Мало того, он претендует в этой области и на лавры теоретика. В то время как в Вашингтоне разглагольствуют о приверженности США к миру, о стремлении оградить род людской от последствий термоядерной катастрофы, этот чиновник от бизнеса и бизнесмен среди чиновников высказывается четко и ясно. Выступая на съезде американских банкиров, он прямо заявил: «Если существует, а я думаю, что существует, прямая связь между стимулирующим влиянием больших расходов на вооружение и значительным увеличением темпов роста нашей экономики, то из этого, естественно, следует, что расходы на вооружение сами по себе можно рассматривать только с экономической точки зрения, как средство, стимулирующее жизнедеятельность страны». Логика отменная, вполне в каннибальском духе. Этим, очевидно, лимэновский управляющий Пэйс заслужил расположение не только своих хозяев, но и вашингтонских руководителей.
Иначе чем же объяснить тот факт, что президент Эйзенхауэр, вознамерившись в конце своего пребывания в Белом доме сформулировать «цели Америки» на многие десятилетия вперед, ввел Пэйса в избранную группу лиц, которым и поручил создать декларацию об этих целях. Разумеется, документ, одним из авторов которого был лимэновский управляющий, военный промышленник Пэйс, явился апологией самого оголтелого империализма и разнузданного милитаризма.
Правой рукой Пэйса в руководстве «Дженерал дайнэмикс» на протяжении ряда лет был Гордон Дин, бывший первым вице-президентом компании. До прихода в «Дженерал дайнэмикс» Дин занимал пост председателя правительственной комиссии по атомной энергии. Несомненно, именно поэтому заказ правительства США на создание первой атомной подводной лодки «Наутилус», заказ, буквально озолотивший компанию, достался «Дженерал дайнэмикс». Большое место в военной продукции концерна занимают управляемые снаряды, и прежде всего межконтинентальный баллистический снаряд «Атлас».
Активное участие лимэновского банка в делах «Дженерал дайнэмикс» заметно подняло его акции. Быть допущенным к военному бизнесу — значит быть принятым в самый аристократический клуб американских миллиардеров. Лимэнам это удалось, что возводит их в иерархии американских бизнесменов по меньшей мере в герцогское достоинство.
Но корпорация, находящаяся на одном из первых мест по военным барышам, слишком лакомый кусок, чтобы за контроль над ним не разгорелась ожесточенная борьба. Главным лимэновским соперником в этой борьбе выступил напористый чикагец Генри Краун, тот самый, который превратил Эмпайр стейт в прибыльный бизнес. Опираясь на поддержку могущественных чикагских банков— давних конкурентов Уолл-стрита, Краун, не сумев полностью перехватить у Лимэнов их доходный бизнес, ухитрился все-таки их потеснить, и весьма существенно. Овладев контрольным пакетом акций, он настоял на увольнении из компании Пэйса и заменил его своим человеком.
Тем не менее Лимэны сохранили свое влияние, а главное, миллионные прибыли как совладельцы «Дженерал дайнэмикс». Сохранили они и обширные связи с правящей верхушкой Вашингтона. Сошел со сцены бывший военный министр Пэйс, которого они приспособили на роль управляющего, — его место заняли другие. Руководители лимэновской семьи тщательно следят за тем, чтобы всячески обновлять и поддерживать такие связи. Одним из примеров налаживания контактов с власть имущими является приглашение на пост председателя фирмы «Лимэн Интернэшнл» — филиала банка «Лимэн бразерс» — Джорджа Болла. На протяжении многих лет, до конца 1966 года, Болл был одним из руководителей американской внешней политики, занимая пост заместителя государственного секретаря. Влияние Болла в правительствах Джона Кеннеди и Линдона Джонсона было вряд ли меньшим, нежели влияние государственного секретаря Дина Раска.
Будучи одним из полномочных представителей Уоллстрита в правительствах демократической партии, он использовал свое положение для осуществления политики, выгодной стоящим за ним кругам, и в частности лимэновскому семейству. Когда Лимэны сочли нужным поставить его во главе одного из своих банков, он покинул государственный департамент и перебрался на Уоллстрит. Но этот переезд вовсе не означал уменьшения влияния Лимэнов в Вашингтоне. Многолетние связи Болла в правительстве и госдепартаменте и сегодня являются важным активом лимэновского банка.
Но главным и решающим, тем, что дает Лимэнам в сегодняшней Америке силу, делает их представителями властвующей элиты, является сколоченный всяческими неправдами огромный капитал.
Под контролем лимэновского семейства, выступающего на Уолл-стрите в союзе с некоторыми другими банками, находится примерно 6 миллиардов долларов.
Лимэны рвутся в короли!
Политический бизнес Аверелла Гарримана
Уильям Аверелл Гарриман — одна из заметных фигур как в мире американского бизнеса, так и на политической арене США. О том, что в его деятельности находится на первом месте — бизнес или политика, — в Америке много спорят.
Я решил выяснить это у самого мистера Гарримана. Он принял меня в большом номере фешенебельного отеля.
Было три часа дня. Я приехал несколько раньше назначенного мне времени, и камердинер сообщил, что «господин губернатор» принимает освежающую ванну и выйдет ко мне через несколько минут…
К тому времени, когда состоялась наша встреча, Аверелл Гарриман уже лишился поста губернатора штата Нью-Йорк, отнятого у него в 1956 году Нельсоном Рокфеллером. Но по существующей в Америке традиции, обращаясь к нему, до скончания века его надлежит теперь называть «господином губернатором», в том, правда, случае, если он не займет какого-либо более высокого поста. Так, обращаясь к Трумэну или Джонсону, и сегодня надлежит величать их «господин президент», деликатно отбрасывая такую неприятную мелочь, как приставка «экс»:..
Увидев вблизи Аверелла Гарримана, я вспомнил, что по результатам опроса, как-то проведенного среди американских киноактрис одним рекламным агентством, мой собеседник был назван в числе «десяти самых элегантных мужчин Америки». Высокий, подчеркнуто холеный, с сединой, изысканно одетый, источающий утонченный запах — смесь духов и дорогих сигар, он производит впечатление человека, за картинной тонкостью которого скрывается готовый к прыжку хищник: из-под полуприкрытых век сверкает вдруг холодный взгляд, а расслабленный, несколько даже жеманный, голос вдруг начинает звенеть, приобретая металлический оттенок.
Разговор, который мы вели, касался разных вопросов, преимущественно внешней политики Соединенных Штатов и перспектив отношений между нашими странами.
Аверелл Гарриман родился в 1891 году в семье железнодорожного магната, одного из наиболее могущественных банкиров Америки того времени архимиллионера Эдварда Гарримана. Он получил гуманитарное образование в йельском университете.
Гарриман, несомненно, умен, искушен в политике, изворотлив. Ему нельзя отказать в остроумии и эрудиции, но в ходе беседы с ним все время чувствуется какая-то натянутость и фальшь. То ли дело в неестественной, будто бы приклеенной, улыбке, то ли не покидающее собеседника ощущение того, что мистер Гарриман отнюдь не всегда говорит то, что думает.
На вопрос, что является главным в его деятельности, Гарриман, не задумываясь, отвечает: «Ну конечно же политика. Я много лет тружусь, не покладая рук, на благо моей страны и моего народа». Он перечисляет посты, которые занимал за годы своей долгой политической карьеры. Она началась при президенте Рузвельте. Аверелл Гарриман — этот видный уолл-стритский банкир — раньше других увидел, что экономические мероприятия «нового курса» отнюдь не посягают на позиции большого бизнеса, как вообразили некоторые недалекие его коллеги, а, наоборот, имеют целью спасти его от ударов великого кризиса. Гарриман предложил главе демократической партии Франклину Делано Рузвельту свое сотрудничество. Он попеременно занимал ряд руководящих постов в экономических учреждениях, созданных этим президентом.
С тех пор Аверелл Гарриман играет на подмостках американской политики роли самые видные. В его послужном списке должности посла Соединенных Штатов в Москве и Лондоне, руководящие посты во внешнеполитическом ведомстве — заместитель государственного секретаря, специальный помощник президента по внешне-политическим вопросам, чрезвычайный посол по особым поручениям. Был Гарриман министром торговли, губернатором крупнейшего в стране штата Нью-Йорк. Неуемное честолюбие, стремление использовать свое политическое могущество в интересах семейного бизнеса привели Гарримана в узкий круг тех избранных деятелей, которые рассматриваются как потенциальные кандидаты на высший государственный пост в стране.
Был момент, когда этот уолл-стритский фаворит находился не так уж далеко от Белого дома. Именно он положил начало стремлению, ставшему в последние годы весьма модным среди миллиардеров, — соединить в одних руках огромное состояние и полноту государственной власти. За восемь лет до появления в Белом доме мультимиллионера Кеннеди, раньше, чем миллиардер Нельсон Рокфеллер открыто заявил о своих претензиях на президентское кресло, стать президентом Соединенных Штатов попытался Гарриман. На съезде демократической партии летом 1952 года он был очень недалек от выдвижения его кандидатуры в качестве соперника Эйзенхауэра. И лишь в последний день съезда Эдлай Стивенсон оттеснил Гарримана. Заправилы демократической партии не рискнули тогда идти к избирателям, написав на знаменах своей партии имя уолл-стритского воротилы.
Неудача в 1952 году Гарримана не обескуражила. Под холеной наружностью денди, за мягкими, даже вкрадчивыми манерами аристократа скрываются железная хватка, незаурядное мастерство плетения самой замысловатой интриги, будь то в политике или в бизнесе, — качества, которые вот уже свыше трех десятков лет делают Аверелла Гарримана заметной фигурой как на нью-йоркской бирже, так и в вашингтонских политических департаментах.
Два года спустя Гарриман добивается своего избрания на пост губернатора штата Нью-Йорк. Мы уже говорили, что это — последняя ступенька на пути к президентскому посту. Однако проникнуть в Белый дом ему не удалось. Более молодые и еще более богатые братья Кеннеди оттеснили Гарримана, завладев авансценой демократической партии.