Но и ненужно.
За тебя говорит какой-то гном. Герольд. «Союз, дары». Прах на склоне вершины. Второй герольд отвечает за Фрора. Той же словесной пылью.
И это всё.
И правильно, что всё.
Дождаться, пока эскорт сделает знак идти. И уйти в молчании, переживая то чудо, которому тебе позволили стать свидетелем.
Этот народ умеет делать чудеса.
Дунаданы не помнили, как их отвели в гостевой покой. Там на столе был обильный ужин, кто-то из арнорцев бездумно сунул кусок в рот, остальные не заметили еды вовсе. Они разбрелись по залу, каждый в себе и в тщетной попытке вернуть прежнее представление о гномах, которое сегодня им разбили вдребезги.
Арахаэль налил себе из кувшина, выпил кубок залпом. «Там что, вода?» – спросил удивленный Сидвар. «Угу, – кивнул принц. Подумал и добавил: – Огненная».
Арнорцы потянулись у кувшинам. Жидкость – такой раны впору заливать! – обжигала горло, но возвращала способность осознавать окружающее и говорить.
– Коротышки подгорные, ну кто бы мог подумать!
– Слушайте, но это же воздух! Воздух и звук! Как можно лепить из этого?!
– Сказали бы мне, что эльфы так могут, я поверил бы, но…
– И чтобы я еще хоть раз, хоть ногой к гномам!..
Аранарт молча глянул на сына, тот осекся, а потом добавил с еще большим жаром: – В ближайшие сто лет..!
Король понимал, что воинам сейчас надо выплеснуть чувства, и шутка (да и грубая шутка) тут будет уместна. Им это нужно, да. А ему хочется тишины, чтобы душой вернуться в тот вибрирующий от звуков зал.
Он подставил кубок: налейте. От гномьей огненной воды действительно стало легче дышать. Понимающие хозяева, знают, что именно нужно гостям после такого. Интересно, а чем они отпаивали Кирдана? А он тут был. Не мог не быть.
Аранарт вышел из зала, и арнорцы не заметили.
В коридоре он вслушался в воздух, ощутил дуновение. Что ж, направо. Запомнить повороты было несложной задачей для того, чья юность прошла в горах. Лестница. Высокая. Еще поворот… ну наконец-то.
Как он истосковался по небу. Какие здесь огромные звезды. Их в сотни раз больше, чем в родных лесах, даже если на утес подняться, чтобы ничто не закрывало обзор.
«Родные леса». Думал ли когда-нибудь, что так скажет? Родным был Форност, родными были горы… как во сне. Хэлгон, наверное, так свою ту жизнь вспоминает: вроде и я, а только все нити уже обрезаны. Или почти все.
Он стоял и слушал звезды. В этот день всё меняется местами: Музыку ты видишь, Свет – слушаешь.
И звезды знают, что договор с Фрором – этот такой мелкий, почти по-детски незначительный повод для главного: для броши Риан. Найти мастера, который воплотит в металле то, что ты видишь сердцем, но не можешь выразить ни словами, ни тем паче рисунком… да, для настолько трудной задачи надо обновлять союз между народами. А оружие… а что оружие? они б его так и продавали бы дальше. Детская игра с взрослым выражением лиц.
Стоять под звездами и думать, какой должна быть эта брошь. Не пытаться вообразить линии – это дело мастера, но отчетливо ощутить то, что испытает Риан, когда наденет ее. Мы будем делать не украшение, мы будем делать чудо.
И для этого «мы» нам и нужен союз.
Тихий звук шагов. Гномы не умеют ходить бесшумно, даже по собственным горам. Плохо будет, если окажется, что это место заповедное и чужакам сюда нельзя. А обзор отсюда прекрасный – снежные пики вереницами, Лебединая Стая через всё небо… неудивительно, если этот карниз считается чем-то особым.
Фрор собственной персоной… н-да, восемьдесят лет назад боялся ссоры из-за козлов, сейчас – из-за карниза.
– Владыка Фрор.
– Князь Аранарт, – пророкотал гном, стараясь сдерживать свой могучий голос. – Не спится?
Дунадан покачал головой и спросил прямо:
– Надеюсь, я ничего не нарушил, придя сюда?
– Я владыка гномов, не гор, – отвечал правитель. – Небо и звезды тем более не мои.
Дух перевести. Слухи о характере гномов, похоже, сильно преувеличены.
– Ты пришел сюда молчать, как и я, – добавил Фрор. – Говорить будем завтра.
Ответить благодарным поклоном.
Этот разговор, как ни хорош он оказался, нарушил прежнее чувство. Ты больше не слышишь звезд. Что ж, остается еще красота, открытая глазам. Бирюзово-снежные пики, медленно движущиеся созвездия… и оглушительная тишина горной ночи.
До рассвета.
Днем за Аранартом пришел тот же гном, который сопровождал его под утро. На рассвете Фрор, разумеется, и слышать не хотел, что его гость пойдет по незнакомым переходам один, и Аранарт, искренне сказавший, что дорогу он помнит, не спорил: он и сам бы в таком случае не отпустил бы гостя без провожатого. Пусть гость и трижды хорошо помнит дорогу. Мало ли что.
А вот эти лабиринты одному уже не пройти. Гостевой зал слишком далеко от покоев владыки.
Беседа с Фрором будет легкой. С кем так просто молчать, с тем говорить еще проще.
Небольшой зал, в котором его ждал владыка Синих Гор, был привычно-неповторимым: полуколонны с орнаментом и якобы нетронутое пространство стен. Природным узором камня, освобожденным из глуби породы, хочется любоваться бесконечно. По сравнению с этим в гостевом покое стены и впрямь не обработаны. Жадный народ эти гномы, несомненно.
Фрор сидел в высоком дубовом кресле, по массивности и украшениям – гномьей работы. Второе такое кресло ожидало его гостя.
– Итак, – перешел сразу к делу подгорный правитель, – ты хочешь говорить об оружии.
– Рад, что ты понимаешь меня, – кивнул Аранарт. – Мой народ возрождается после той страшной войны, и молодежь надо вооружать. Но мы таимся в наших лесах. Хорошую кузню не спрячешь.
Фрор шумно выдохнул, что, видимо, означало согласие. Но заговорил он хмурясь:
– Я не припомню за все века, чтобы гномы вооружали целый народ. Это не в наших правилах. Ты можешь поручиться, – это не было вопросом, – что вы не обернете наших мечей против нас. Твой сын может поручиться. Вы дадите слово за твоего внука. Но можешь ли ты быть уверен, что через пять, семь веков ваши потомки не изменят этому договору? У мечей долгий век. Дольше, чем ваш. Дольше, чем наш.
Он пристально посмотрел в глаза дунадану.
Аранарт откинулся на спинку кресла и сказал спокойно:
– Я не стану ручаться за моих потомков. Мне проще поручиться за моих врагов.
Изумление на лице гнома – зрелище незабываемое. Словно горные утесы взяли и передвинулись.
– Не только мой народ залечивает раны после войны. Орки в бывшем Ангмаре – тоже. И даже если наши народы разъединит ссора больше, чем некогда гномов и эльфов, через пять и через семь веков нам, полагаю, будет не до распрей с гномами. Отнюдь.
– Вам действительно очень нужно наше оружие, – пророкотал Фрор.
Дунадан молча наклонил голову.
– Но ты сказал о бывшем Ангмаре. Почему ты думаешь, что орки соберутся там? Ты ничего не знаешь о Мории?
– Я знаю о произошедшем в Мории так мало и смутно, – отвечал Аранарт, – что проще сказать, что я не знаю ничего. Трактирные слухи один невероятнее другого, а гномов мы, разумеется, не спрашивали.
– Большинство ушло с Траином на север, в Эребор, – тяжко вздохнул правитель, – но некоторые пришли сюда. Мы знаем от них.
По его тону Аранарт понял, что в Мории дела совсем не так плохи, как болтают подвыпившие купцы в трактирах Тарбада. Там всё гораздо хуже.
– Могу я узнать? – осторожно спросил он.
– Хочешь сам поговорить со спасшимися?
– Что они рассказывали? – нахмурился дунадан. – Что там было?
– Они говорили о тьме, простершей черные крылья, – Фрор рёк, не глядя на него. – О молнии без грома, поражавшей десятки тех, кто не успел бежать. О пламени, принявшем облик тела.
Аранарт пожалел, что отпустил Хэлгона в Гавани. Нолдор мог бы расспросить выживших, и узнали бы точно.
А даже если и узнают… что это изменит? Балрог это или нет, Мория потеряна для гномов. Еще повезло, что стольким удалось уйти.
И что это меняет в его расчетах? Надо понять…
– Когда это случилось? Новости до нас доходят плохо.
– Через пять лет после твоей войны.
Так сразу? Случайность? Странная случайность.
Аранарт покачал головой:
– Тогда, боюсь, ваше оружие нам понадобится еще больше.
– Мы будем менять его на меха, как и раньше, – правитель снова заговорил спокойным властным тоном. – Но делать это надо тайно. Если станет известно, что мы продаем оружие, на него могут найтись и другие покупатели. Не нужные, – он выразительно приподнял бровь, – ни вам, ни нам.
Брови у него густые, кустистые, просто самим Ауле созданные для того, чтобы их вот так приподнимать.
Дунадан задумался на мгновение. Сказал:
– Какой-нибудь домишко на западных выселках Брыля. Идет усталый гном с поклажей, дело к ночи, до трактира еще сколько… постучится в крайнюю дверь. Как-то так? – он вопросительно посмотрел на Фрора.
Подгорный правитель одобрительно кивнул.
– Тогда дай мне пару лет разобраться с этим. Ну и потом – в «Гарцующем Пони». Я пришлю Арахаэля. А ты того, кто теперь знает его в лицо.
– Кстати, – лицо гнома сложилось в нечто вроде улыбки, – не отправить ли нам их поохотиться? Твоего и моего? Им это будет хорошо. Нашим народам – тем более.
– Сколько я помню, – ответно улыбнулся Аранарт, – из здешних козлов получается очень вкусная… дружба.
Фрор расхохотался. Смеялся он громко, отчетливо и основательно, словно бил тяжелым молотом.
Аранарт понял, что можно переходить к главному. Только дождаться, пока гном отсмеётся.
– Если позволишь, у меня есть одна просьба. Для меня самого. Мне нужен мастер – сделать брошь жене. Только, – он сцепил пальцы, – это должна быть не обычная брошь.
Глаза гнома сверкнули интересом.
Дунадан коротко рассказал о старении Риан.
– Если твоя жена совсем отказывается от украшений, – Фрор запустил пальцы в бороду, – то она очень, очень серьезно больна.
– Ты понимаешь, как мне нужна эта брошь, – тихо сказал Аранарт. – Называй любую цену, я заплачу ее.