Ритм. Ритм.
Давно не чувствовал себя таким свободным, как сейчас. Можно не думать ни о чем – и это значит, думать о чем угодно.
Туманы прошлого
На корабле сына он не был единственным, кто прошел через Мандос. Несколько гондолинцев – один в Нирнаэт, двое при штурме, еще несколько – из тех, что были отправлены Тургоном на Запад, но не доплыли и теперь выбрали капитана понадежнее. И фалмари – Келейр, в котором Хэлгон с первого взгляда опознал опытного бойца, что будет сражаться не по необходимости и не ради защиты, а потому, что битва – его стихия.
– Как ты погиб? – спросил его Хэлгон однажды.
– Эгларест, при последнем штурме, – не без гордости ответил тот. – Но прежде мы хорошо погуляли с вашим мальчишкой.
– Мальчишкой? Нашим?
– Финнелахом. У вас все лорды такие бешеные?
– Ну… большинство. А что именно он натворил?
Бывший аглонец мучительно пытался вспомнить, что именно он слышал о сыне Фингона. Представить его таким же бешеным, как «все наши» (особенно – все наши) лорды, не получалось.
Келейр стал охотно рассказывать:
– Он еще совсем белёк был, когда вашего короля осадили в Хифлуме. Как мы мчались тогда… ветер нас догнать не мог. А Финнелах – он так и не выучил, за какой конец держат весло, но с копьем был… смотреть страшно, а любуешься. Говорят, хотел остаться с отцом, но тот снова…
– Да, я слышал, что он рос на Баларе.
– «На Баларе»! – рассмеялся Келейр. – Он рос на палубе. Течения не понимал, ветра не знал, только бухты выучил. И стоит оркам выйти к побережью – мы там. А потом, когда его отца убили…
Хэлгон понял, что слышал об этом. После Битвы Неиссчетных Слез, когда отступали и отступали, был какой-то странный слух, что Кирдан бьет орков по всему побережью… не поняли, не поверили, зато известию о гибели Бритомбара и Эглареста не удивились.
Значит, не Кирдан.
Бешеный, как все наши лорды.
– Сколько кораблей он тогда поднял?
– Точно не скажу, но много. Как он говорил тогда, как звал на битву… слов не помнишь, только то, что не пойти с ним не мог.
– Это они умеют… – кивнул нолдор.
Келейр вдруг сверкнул глазами и показал на подходившего к ним Аллуина: не при нем.
Хэлгон почти не удивился такому: мало ли, о чем не стоит говорить с прошедшими через войну. Странно лишь, что его сын умудрился что-то не поделить с Гил-Галадом.
Долго странствовать по воспоминаниям не дали: пришел приказ провести конницу отрогами Сумеречного Кряжа, чтобы она в битве ударила по рудаурцам сбоку. Дороги в горах узки, так что проводников понадобится много: каждый поведет всадников по своей.
Прибой и пламень
Стрелы быстро закончились, а к рукопашной схватке он опоздал: гондорская конница, рассыпавшись по полю, гнала врагов уже так далеко на юге, что бежать туда не было смысла.
На поле битвы те, кто был цел (или считал себя таковым), разбирали своих и чужих. Несли раненых к холмам, где о них позаботятся гондорские лекари и эльфы Линдона, добивали врагов.
Затрубил рог, отзывая конницу. Странно, что рог – эльфийский. Незнакомый звук… фалафрим?
Был уже поздний вечер, но ночи сейчас коротки, а здесь, на севере, летом так светло – жемчужные сумерки. Красиво. После выигранной битвы можно и небом полюбоваться.
Нолдор поискал глазами знамя с Семизвездьем. На холме у озера.
Сказал кому-то из гондорских бойцов, делавших носилки из ремней и двух копий, «давай я», помог положить раненого (наш, арнорский, бок распорот, одна надежда на лекарей), понес с кем-то в паре. Это по пути к холму со знаменами.
– Хэлгон, наконец-то! Аранарт о тебе уже спрашивал.
– Зачем я ему понадобился?
– Он забыл мне доложить.
– Он у себя?
– У владыки Кирдана. На совете.
Эт-того не хватало… Там все вожди, а значит и лорд Броннир. И как войти на совет, не попавшись на глаза?
Ладно. Плох тот разведчик, которому эта задача не по плечу.
– Плащ одолжи. Я верну после совета.
Брошь-звезда, почти тысячу лет назад врученная Маллором, лучше лучшего объяснит всем, зачем пришел в собрание лордов простой следопыт. Затем эта звезда и дана, чтобы пропускали к князю Артедайна в любое время дня и ночи. И, войдя, пристально посмотреть на Кирдана – так, чтобы он кивнул. Тогда у тех, кто заметит, что этот следопыт – не совсем человек, вопросов не возникнет. Капюшон не снимать – Броннир не увидит темных волос, да и лицо в тени.
Он вошел в шатер Кирдана, и никто, кроме владыки Гаваней и собственного вождя, не обратил на него внимания.
Эарнур яростно спорил с Корабелом – если словом «спор» можно назвать гневные слова одного и молчание другого. Но владыка Мифлонда хотя бы возражал молчанием.
Вильвэ бесстрастно смотрел сквозь всех.
Броннир тоже молчал, но иначе: так глядит на спор тот, кто в нем не участвует.
Аранарт чуть кивнул Хэлгону. Разведчик встал за его спиной и едва слышно прошептал: «По имени не называй».
Эарнур возмущался, что конницу отозвали без его согласия, доказывал, что сейчас надо добить разбегающихся врагов, иначе они соберутся в Форносте, а это означает или штурм города, для которого нет военных машин, или осаду, но в этом случае они рискуют, что Ангмарец вернется с…
– Ни штурма. Ни осады.
От негромкого голоса Вильвэ гондорец внезапно умолк. Впрочем, ненадолго.
– Но как?!
Вильвэ взглянул на Кирдана, и тот перевел с безмолвного на Всеобщий:
– Даем войску несколько дней на отдых, а лекарям – на раненых.
– Но за это время все, кого мы не добили сегодня, точно успеют добраться до Форноста!
И снова звучит голос Вильвэ:
– Да.
Так рокочет надвигающийся шторм.
Молчание. Вильвэ снова неподвижен, словно фигура на носу корабля – древнее почерневшее дерево, ставшее тверже камня. Кирдан молчит недовольно, хмурится. Броннир молчит учтиво: не вступает в спор. Эарнур наконец замолк, сердитый и раздраженный.
И говорит тот, кого уже прозвали Молчащим Князем. Спокойно, буднично, словно не было этого спора:
– Сколько дней войску на отдых?
– Трех хватит? – владыка Гаваней рад прервать безмолвный спор.
Аранарт чуть наклоняет голову. Вслух говорит другое:
– Мы не знаем, где сейчас Король-Чародей. Вряд ли он в Форносте, но в этом необходимо убедиться. Есть следопыт, который может проникнуть в город тайно. Он встречался с Ангмарцем и может почувствовать его.
Разведчик коротким кивком подтвердил слова князя. При этом он лихорадочно думал о дюжине (для начала) путей бегства, если Ангмарец действительно в городе и они оба снова почувствуют присутствие друг друга. На орла, как много веков назад, рассчитывать не стоит. Вряд ли он пролетит над Форностом.
Ну и, конечно, есть и такой способ сообщить: «если к утру не вернусь, значит, Король-Чародей здесь». Не лучший из докладов, зато четкий и ясный.
Взгляда Эарнура (тот только сейчас понял, что звезду Арнора носит эльф) Хэлгон просто не замечал. Взгляда Броннира (если этот взгляд и был) он не видел: первое правило разведчика – не думай о том, от кого прячешься, а раз не думаешь, то и не смотришь на него.
Зато к ним обернулся Вильвэ. Обернулся медленно, всем корпусом, словно и впрямь был ожившей статуей. Проговорил, смотря в их сторону, но – сквозь них:
– Не нужно. Моргул далеко.
Аранарт молчит, сжав губы. Требовательно. Настойчиво. Пронзительно. И древний эльф вынужден ответить:
– Я уверен.
…совет. Вот это у них называется – военный совет.
Ну что ж, отдыхаем три дня. Хочется верить, что и от советов тоже.
Надо пойти помочь лекарям. Целителей хватает, а вот тех, кто будет бегать за водой, или что там еще надо приносить, – вот их всегда меньше, чем мечтающих пасть геройски.
– Вильвэ, ты неправ. – Кирдан наливает вина в два кубка, протягивает один родичу.
Тот берет, но молчит по обыкновению.
– Есть другие способы взять город, – продолжает владыка Гаваней, забывая о кубке, который держит в руке. – Арнорцы знают его, они могут проникнуть незамеченными, открыть ворота. Это будет быстрый штурм.
– Ты рассчитал потери?
– Они не будут велики. То, что предлагаешь ты… ты действительно думаешь, что не погибнет ни эльдара, ни адана?
Медленно, словно тяжелые капли падают:
– Я сделаю, как решил.
Он чуть пригубливает вино, ставит кубок на стол:
– Мне хватило крови фалафрим.
Кирдан вспоминает про свой, осушает одним глотком:
– Вильвэ, нельзя вечно казнить себя за Бритомбар и Эгларест. Те, кто погиб там, наверняка уже вышли из Мандоса, они свободны от боли прошлого.
– Но мы не свободны.
Он тяжело вздыхает – мерный голос прилива.
– Новэ, когда-то мы позволили мальчишке натешиться игрою в месть. Мы оба знали, что это только игра. Что он сражается не против убийц отца и деда, а против самых обычных орков.
– Вильвэ, мы сами тогда хотели отмстить едва ли меньше, чем он!
– Да, – горько и грозно. – И это обвинение нам, а не оправдание. Мы должны были думать о Морготе, а не о мести. И должны были увести фалафрим на Балар, не дожидаясь, пока Ангбанд…
– Сейчас поздно об этом говорить.
– Тебе. Но не мне.
– Вильвэ. Тем, что ты покараешь себя, ты не изменишь былого.
– Он мой внук, – отвечает древний эльф. – У нас общие недостатки. Он – мстил не тем. А я хочу спасти – не тех.
– С тобой невозможно спорить, – вздыхает владыка Гаваней.
– Взгляни на это иначе, – Вильвэ чуть улыбается, только глазами. – Этот Молчащий Князь заслужил подарок судьбы. Каково было бы тебе брать штурмом собственный город?
– Да, он это заслужил, ты прав. Но впереди у нас битва с Моргулом. В Форносте разбойники, не армия. Этот город можно хоть позади оставить, он не слишком опасен. А вот Ангмарец… не ты ли сам еще весной говорил, что выйдешь против него?
– …неуязвим для нас.
Вильвэ смотрит сквозь шелк шатра. Сквозь ночную темноту. Сквозь время.