Вот и догоняем.
И неизвестно, догоним ли.
Лошади не так резвы, как было всегда. Как было еще осенью. Сейчас, когда травы померзли, когда приходится выскребать их из-под инея, а то и снега… а потом оттепель, порадуешься – конь ест сам, а потом – мороз и лед, и как бить этот лед, чтобы накормить коней… осенью запасали еду людям, а кони что – им трава всегда под ногами. Была. Вражеских павших коней обыскиваем: Рудаур, а больше того – Ангмар берут лошадям корм. Запасливые. Король-Чародей готовил их к войне по снегу, у них овес и сено во вьюках.
Так что нет сомнений, откуда эти холода.
Нет, не догоним. Запалим лошадей, если поскачем быстрее. А сменить коней негде. Надо приказать остановиться и повернуть.
Приказать. Придержать коня, вздеть копье к небу и замедлить скачку, давая отряду сигнал. Потом повернуть – они как раз оставили позади усадьбу фермера, и даже не так и разоренную, так что переночевать не в поле.
Приказать. Всего одно движение копья в руке и натянуть повод. На что ты надеешься? На чудо? Не бывает здесь чудес. Надо поворачивать.
По-детски загадал: до того холма. За ним долина сворачивает, там, на просторе, уж точно всё будет ясно.
До холма. Чуда не будет. До холма, признать неудачу и повернуть.
Главное – кони. А враги… не эти, так новые будут. Долго ждать не придется.
Они еще не доскакали до холма, как услышали шум из той долины.
Чудеса всё-таки бывают.
Через северное горло в эту долину тоже бежал отряд. А за ними скакали… это Садрон? Вот уж от кого в Форносте старался держаться подальше, несмотря на дружбу с Ринвайном, и кому сейчас рад не меньше, чем обрадовался бы его сыну!
Между холмами на востоке была низкая седловина, и это совсем кстати. Два вражеских отряда, вместо того, чтобы развернуться и встретить арнорцев боем, рванули туда. Она была узка, так что рудаурцы мешали друг другу, лишая себя возможности выбраться из долины, внезапно ставшей ловушкой. Аранарт левой рукой достал меч и наискось рубанул им воздух слева от себя, показывая: двум первым дюжинам – направо, холмами, наперерез. Сигнала Садрона принц не видел, но и его всадники помчались по склонам. Сам Аранарт с большей частью отряда врезался в смешавшиеся ряды врагов.
Кто-то из рудаурцев, конечно, ушел. Но это мелочи. Сегодня была невероятная, просто сказочная удача.
– Добрая встреча! – Аранарт соскочил с коня и бросился к Садрону, как к старому другу. Сказал бы ему кто год назад, да хоть этой весной, что он позволит себе такие вольности с этим лордом! Да и что Садрон ответит на них не ледяным взглядом: как возможно, чтобы принц вел себя подобным образом?! – а улыбкой. Ну то есть тем, что у него заменяет улыбку.
– Вовремя, принц, очень вовремя.
– Лорд Садрон, чистый случай.
– Счастливый случай, принц.
Ни о каком возвращении на ту ферму уже не могло быть и речи. Один отряд она бы и то с трудом вместила. Да и что значит сон под крышей по сравнению с возможностью поговорить с товарищами.
– Ринвайн жив?
– Месяц назад был жив.
– Какие-то новости?
Садрон сделал неопределенный жест, показав на поле битвы. Дескать, кроме таких стычек – ничего. Чуть приподнял бровь, глядя на принца.
– И у меня тоже.
Третий… нет, уже четвертый месяц. Носятся по нижним землям, пытаясь быть везде и сразу, но их отрядов слишком мало, и сколько бы врагов они ни перебили, сколько бы узких долин ни перекрыли, но – всегда найдутся пути, которые не охраняются никем, и пройдет Рудаур, и промчится конница Ангмара, а то и пешие воины пройдут. Стыд, позор пропускать такие отряды, но ты должен принять этот позор… тебя никто не укорит, ты сражался в другим месте, если бы ты остановил этих, то прошли бы к горам те… а только если прискачет гонец с вестью, что осаждена такая-то крепость, и ты помчишься на выручку, и ударишь по врагу, и… и потом смотреть им в глаза, будто ты проспал этот отряд и вот еле-еле исправил свою вину. И не виноват, и не обвинят, а только… на всю жизнь запомнишь запах куриного помета на брошенных фермах. Вот им твоя война и воняет.
Разослали дозоры. Мертвые враги стащены в кучу, как раз темнеет – поджечь, дыма видно не будет. Коням сегодня пир – трофейный корм, а людям отдых – траву не откапывать. Ну и самим наконец поесть.
Лорд Садрон сидел у костра, будто в пиршественной зале Форноста. Не как все – на бедре или полулежа, нет – он сидел на пятках, отчего его спина была совершенно прямой и он выглядел неприступно, как и всегда. Аранарт почувствовал неловкость, садясь напротив… он мог сесть так же и держаться как за столом, но зачем? – поход есть поход, тут все проще, для изысканных манер есть залы и парадные одежды, а здесь ты воин, один из товарищей, и уж если что и подчеркивать, так равенство, а не отличие от них.
После колебания, которое принцу не удалось скрыть, он устроился поближе к огню в привычной удобной позе.
Что немедленно вызвало движение бровей лорда Садрона.
Аранарту подумалось, что в Форносте он бы очень испугался такого в свой адрес… а после сегодняшнего – всё равно. Пусть Садрон думает о нем что угодно. Они сегодня друг друга выручили, а всё остальное…
– А этикет оставим до после войны, – сказал Аранарт примирительно.
Не бояться Садрона – это так непривычно. И, пожалуй, увлекательно. Сказать ему в лицо, что манеры ничего не значат, и… и посмотреть, что будет.
– Если мы ничем не отличаемся от них, – лорд холодно взглянул на него, – то за что же мы сражаемся?
Аранарт вскинулся, поставил миску с кашей на землю.
– Да мне всё равно, отличаемся мы от них или нет! Мы сражаемся не потому, что они другие, а потому, что они принесли смерть на нашу землю! Будь хоть… хоть орком, как в сказках про орчат, воспитанных эльфами, хоть кем, но с нами – для меня он будет свой!
– Речь будущего князя, – уважительно наклонил голову Садрон. – И всё же мы, потомки нуменорцев…
– Потомки нуменорцев?! – гневно перебил принц. – А он, он ведь не потомок нуменорцев, он сам нуменорец и есть! Да еще, если верить слухам, из рода Элроса. Так что же, – боль и гнев клокотали в его голосе, он не кричал, но скорее рычал, хрипел, выплескивая наболевшее, – назвать его своим?! Родичем нашим с тобой назвать?!
Садрон промолчал. Возразить ему было нечего.
Аранарт резко выдохнул, потянулся за кашей, опустился на землю. За время этого короткого спора он сам не заметил как сел так же прямо, как и его собеседник. Ужинать можно как угодно, а спорить – только с прямой спиной.
Принц ел молча и хмуро, упоминание Моргула испортило ужин.
Садрон ел медленно. С ним уже очень, очень давно никто не спорил, да еще и так резко. Тем паче – вынуждая принять правоту. Хотя наследник прав лишь отчасти… но главная правота принца в том, что он уже не мальчик и судит сам. Излишне горяч, да. Но молодость – недостаток, который с годами проходит.
Заговорить первым? Или не стоит? Сам накричал, сам пусть и выбирается теперь.
Что бы ни дал, чтобы встретиться с Арведуи, положить ему руку на плечо и сказать «Твой вырос. И я теперь спокоен за наше будущее».
Донельзя несвоевременная мысль. За какое будущее можно быть спокойным – при таком настоящем?
Да, разум говорит, что нечего думать о будущем, оно только одно у них – весна, и если весной Гондор не придет, то никакого будущего у Артедайна нет. А вот спокоен. Вопреки разуму.
– Лорд Садрон.
В его голосе нет чувства вины. Но тон его ровен, он ищет примирения:
– Нам не ко времени ссориться, тем более – из-за Моргула.
– Я не ссорился с тобой, принц.
– Лорд Садрон, – Аранарт снял с пояса флягу, – я хотел предложить тебе…
Тот вопросительно вздернул бровь: что там.
– А? – Аранарт был сбит вопросом. – Я не узнавал…
На его лице появилось выражение растерянности, какое бывает у ученика, забывшего выученное.
– Шестидесятого года, не старше, – виновато произнес он.
Лорд Садрон ответствовал ему тем взглядом, которого заслуживает такое невежество и леность. А потом соизволил изречь:
– У меня ангмарская брага.
Аранарт не сразу понял его, а потом, осознав свою оплошность, расхохотался в голос.
Лагерь, уже постепенно затихавший, всколыхнулся. Воины не знали, над чем смеется принц, но улыбались сами – потому что это был чистый, беззлобный смех, как до войны, это было как свежий ветер, это было как глоток радости.
Садрон – и то улыбнулся.
– Так за что ты хотел выпить, принц? Пусть даже оно и не старше шестидесятого года.
Тот ответил серьезно:
– За то, чтобы пришло время для соблюдения всех тонкостей. Всех до мельчайшей.
– Да, принц. За это стоит выпить.
Садрон понял, что если понадобится вести переговоры, то он теперь знает, кого надо будет отправить. Того, кто только что убедил его выпить за подтверждение собственной неправоты.
Лишь бы выжил.
Лишь бы пришло время вести переговоры.
Уже давно было темно. Лошади спали, мерно дыша. У костров затихали разговоры.
К принцу подошел кто-то из бойцов, спросил, Аранарт резко мотнул головой.
– Не спится? – спросил Садрон.
– Не хочу. Надо бы, да, но не уснуть. Пойду разомнусь.
– Пройдемся вместе, если ты не против.
Дунаданы пошли к седловине, днем бывшей такой вожделенной и недостижимой для их врагов.
Земля застыла в оцепенении под серым, пасмурным небом. Смутно различимы дальние гряды холмов, скальник. Оба командира знали, что в той долине их дозор, а другие дозорные дальше, на гряде. Всё сделано как надо. Так, как их учили. Как учили их дедов и прадедов.
Только одному не научили ни опытного командира, ни молодого: как несколько отрядов могут закрыть десятки лиг границы?
На дальней гряде что-то замерцало. Показалось? Нет?
Дозор на равнине повторил сигнал: воин размахивал горящей связкой лучинок над головой. Тотчас сигнал повторил и всадник на соседнем холме.
Конные. Ангмар.
Аранарт, словно не веря глазам, припал к земле. Слышно было едва. Но слышно. Дальний гул.