ть право нарушить его приказ.
Ринвайну было трудно дышать: так сильно колотилось сердце.
– Ступай.
Тот вышел.
Нельзя показывать воинам, насколько ты в ужасе. Недопустимо.
Чего отец хотел добиться словами о нарушении приказа? Чтобы и известие о том, что он намерен сражаться до смерти, и неизбежная сдача Форноста – всё бы это отступило?! Он добился.
Он всю ночь провел на стене, не зная, куда деть себя. Чем заняться в городе, бездействующем перед встречей врага?
Видеть отца не хотелось. Мама… она считает так же, как и князь. Как смотреть им в глаза?
Он понимает, почему его отсылают к Кирдану, раз братья… раз о них нет вестей.
Но Форност?!
И отец? Ты всегда считал его лучшим человеком на свете, а он… как он может?
В бешенстве бессонной ночи Аранарт продумывал один, другой, третий способ защитить родной город. Ущелья, ловушки, тайные вылазки – принцу грезилось, что он утром придет к отцу, изложит ему план, тот скажет «Да. Еще успеем», и ты помчишься, и еще успеешь…
Он никуда не пошел на рассвете. Он понимал: князь принял решение и не изменит его.
Утром безо всякого сигнала на стены стали подниматься воины. Луки, несколько связок стрел у каждого, дротики. Кто-то протянул лук и колчан Аранарту. Принц поблагодарил, но не увидел, кто это.
Ангмарцы не пойдут на штурм с марша и вряд ли будут так глупы, что приблизятся к городу на перелет стрелы. Особого вреда лучники сегодня им не нанесут.
Но хоть какой-то.
– Тяжелый, с… сокровище! – ругаться при князе было нельзя, а не ругаться не получалось.
Арведуи знал, что палантир Амон-Сул исключительно тяжел, так что везти его должна была лошадь, у которой всадника не будет. Ей хватит.
Странно это: по размеру оба Зрящих Камня почти одинаковы, а по весу разница даже не в десять раз.
Последние сборы.
Послезавтра.
– Скажи мне, – тихо спросил князь, – как бы ты назвал человека, который собирается стать приманкой для Моргула, но при этом берет палантиры именно затем, чтобы они не достались врагу?
Голвег на мгновение задумался:
– Провидцем. Или безумцем.
– А если я ни то и ни другое? – спросил со вздохом.
– Тогда – князем Арведуи. Больше никак.
Тот слабо улыбнулся, благодарный за одобрение.
Ангмарцы ставили лагерь спокойно, неспешно и обстоятельно. Линию, до которой долетают лучшие стрелы Форноста, выяснили в первый же день, и больше за нее, разумеется, не заходили.
Сначала они были готовы к немедленной вылазке дунаданов, но день прошел, а городские ворота не открылись. Ночью почти без потерь собрали трупы своих: после того как убедились, что некоторые арнорцы прекрасно стреляют на слух, за прочими павшими поползли тихо. И этих невезучих забрали.
Форност не тратил стрел впустую, Ангмар не тратил времени на насмешки и оскорбления. Занимались делом. Собирали какие-то военные машины.
Дунаданы, скрытые мерлонами городских стен, неотрывно смотрели на них. Одни каменели от ненависти, другие в ярости были готовы грызть камень зубцов.
После полудня на стену поднялся князь. О чем-то спокойно говорил каждому бойцу. Те кивали.
Так, один лучник за другим, он дошел до сына.
Колчан Аранарта был почти полон. Это хорошо. Злится, но разумен. Вчера не выпустил лишней стрелы, значит, и завтра не совершит ошибки.
– Почему… – наследник шипел сквозь зубы, чтобы их никто не услышал, – мы не нападаем на них?! Этих мерзавцев, этих…
– Сын мой, – с легким укором отвечал Арведуи, – не стоит говорить дурно о мертвецах.
Аранарт вскинул голову. Он уже почти не верил этим словам.
– Всему свое время, – безучастно добавил князь.
Сын смотрел на него, безмолвно моля сказать еще хоть что-то о будущей схватке.
Князь сказал другое:
– Вы выходите ночью. После захода солнца я жду тебя. Твои вещи собраны, но проверь: если ты хочешь что-то взять с собой… – он сделал неопределенный жест.
Принц кивнул.
… он не стал проверять вещи или забирать какую-то памятную мелочь. Вот разве взять Форност и засунуть его в дорожный мешок. Целиком.
Потом пошел к матери. Просто сел на пол у ее ног, она то была неподвижна, то перебирала его волосы. Говорить было не о чем. Так и молчали до заката.
– Разделите между собой.
Перед Арведуи лежали венец Арнора, скипетр Аннуминаса и Нарсил.
Голвег взял Звезду Элендила, Хэлгон – скипетр. Замешкавшемуся Аранарту достался меч; ремни на ножнах были новыми, чтобы удобно нести за плечом.
– И еще возьми. Может пригодиться, – он пересыпал сыну в ладонь сколько-то драгоценных камней, которые еще недавно украшали их кубки. Ангмару здесь достанется большая добыча, пусть потеряет разум от нее и передерется, но – не всё же им оставлять.
– Два дня пережидаем в схроне, потом идем, – уточнил Голвег, хотя всё было решено.
– Да. Хэлгона слушайтесь как меня.
Нолдор чуть наклонил голову. Он не ожидал оказаться главным в этом маленьком отряде, но – такова воля князя.
Это всё?
– Хэлгон.
Почему-то стало совсем тихо. Только один из факелов горит потрескивая.
– Ты не приносил нам присяги, но сейчас речь идет о судьбе страны. Я требую твоего слова.
Он первый раз в жизни произнес слово «требую»?
Аглонец не ответил. Не ответил, хотя мог бы отказаться раньше, чем дунадан договорит.
– Дай мне слово, что наследник благополучно доберется до Кирдана. Дай мне слово, что Аранарт останется жив.
– Я готов, – сказал Хэлгон.
Арведуи обнажил меч, положил острием на ладонь левой и застыл, держа перед собой на вытянутых руках.
Нолдор подошел, преклонил колено, произнес:
– Твой сын будет жив. Даю тебе слово.
Он коснулся лбом холодной стали.
Вот теперь всё. Можно идти.
– Легкой дороги, – Арведуи говорил тише обычного.
– Тебе легкой дороги, князь, – откликнулся Голвег.
Садрон велел своим воинам порезать плащи и обмотать всем коням копыта тканью. Бесшумно напасть не получится всё равно, но тревогу поднимут поздно. Или даже не успеют. За отрогами отряд не увидеть даже днем.
А его воинам плащи всё равно уже не понадобятся.
Лагерь ангмарцев стоял на хорошем холме, и частокол они успели поставить. Ничего, это же и к лучшему. Сами выстроили себе ловушку. Ворота гораздо удобнее оборонять, чем штурмовать. И совершенно неважно, чьи это ворота и с какой ты стороны.
Ледяной лорд взъехал на отрог. Вступить в бой он еще успеет.
В долгих утренних сумерках – началось.
Ангмарцы услышали их: когда мчится сдвоенный отряд, земля гудит, как ни обматывай копыта. Затрубили рога… но почти сразу по лагерю ударили арнорские стрелы. За частоколом раздались крики.
Всё это отлично слышно в Форносте.
Арведуи готов. Разумеется. Распахиваются городские ворота; дружина князя, которой не препятствует никто, скачет на северо-запад.
Ангмарцы видят это, трубят рога… всё правильно, они обязаны преследовать князя, только вот как? через ворота вашего лагеря? вы же такие умелые, умные, вы же успели их сделать… а мы вас за ними ждем. Попробуйте пробиться через ваши собственные ворота. Одна у вас надежда: частокол стоит еще плоховато. Сами и повалите.
Садрон кивнул одному из воинов, стоявших с ним. Сигнал Ринвайну. Скоро частокол рухнет, ангмарская конница помчит вослед князю. Кони у ангмарцев лучше, а главное – без поклажи. Они догнали бы.
Но не догонят. Будут заняты.
Отсюда хорошо видно, как Ринвайн занимает небольшую высоту к западу от Форноста.
А хорошо поставили частокол. Никак не могут выломать.
В воротах трупов уже столько, что скоро рухнут под тяжестью.
Что ж, где бы ни рухнуло, конницей займется Ринвайн, а пешие – наши.
Так. Западную стену лагеря снесли. Поскакали. Давай, Ринвайн. Хоть посмотреть напоследок, каков ты в бою. Знаю, что хорош. Но увидеть хочется.
На штурм города конницу не берут, только на всякий случай… их мало. Им не пробиться за князем.
А на холме снесенная западная стена уже скрылась под валом схватки. Как только падут ворота и еще одна часть стены – битва переломится: ангмарцев много больше.
Что-то странное поют их рога. Необычный сигнал. Красиво звучит, просто заслушаешься.
Зовут помощь. И она придет, можно не сомневаться.
Ринвайн, заканчивай быстрее! Ты еще должен успеть уйти!
Или сейчас будет поздно?
Сколько осталось ангмарских всадников? Увертливы, избегают боя как могут, пытаются прорваться на север. Их совсем мало. Даже если сейчас помчатся за князем, даже если догонят… нет, не угроза.
Арведуи в безопасности, а Ринвайн… кто должен спешно подойти по тому странному зову рога?
Трубить сигнал Ринвайну и немедленно: отступать. Бросать недобитых ангмарцев и отступать. Чем быстрее отсюда, тем лучше.
Повернул.
Скрылся за западным отрогом.
Хорошо, когда сын такой исполнительный. Никаких чувствительных «я не брошу тебя, отец!» Приказано бросить – бросил. Молодец. Дал умереть спокойно.
Хотя самое интересное – впереди.
Что же там за резерв такой крылатый? Ведь нет в окрестностях других войск Короля-Чародея…
Ничего, и у нас есть кое-что в запасе. Не отряд, так хитрость.
Сигнал арнорцам: отступаем к командиру. И все вместе – к стенам Форноста.
Они увлекутся преследованием, они решат, что мы хотим спастись в крепости.
Хочется верить, что в Форносте еще задержалась хотя бы пара дюжин лучников.
Хочется верить, что они не промедлят.
А вот ворота Форност нам открывает зря. Ничего, мы сами их закроем. Снаружи.
Какой бы там резерв ни пришел, он сначала разделается с нами и только потом узнает, что упустил главную добычу. И вторую добычу, не такую главную, но тоже ничего.
Серое тусклое утро. За тучами не видно солнца.
С востока меж отрогов мчит одинокий всадник. Тонконогий конь летит, копыта по-над землей… крылья ли у этого коня, или черный плащ всадника развевается? Конь-песня, конь-мечта: на загляденье хороши ангмарские кони, а только перед этим они – что мулы перед скакуном.