– Ты знаешь о каждом?
– Да. О ком-то больше, о ком-то меньше. Это память о моем отце. Я умру – будут помнить и обо мне. И о моем сыне, которого пока у меня нет.
– Нам не нужно кольцо, чтобы помнить о Южанине. Вот наша память о нем. Кольцо сгинет в пламени ваших войн, эта скала будет стоять.
Аранарт вежливо промолчал.
Ики почувствовал его безмолвное возражение, ответил требовательным взглядом.
Пришлось объяснять:
– Две земли, на которых жили носившие это кольцо, уже стали дном морским.
– Оно было в войнах?
– Да. Во многих. И каждый раз уцелевало.
Лоссоф с сомнением посмотрел на свой утес. Теперь он уже не казался ему таким незыблемым.
– Быть может, ваше кольцо переживет нашу скалу. Ваша память превзойдет нашу.
– Стоит ли считаться этим? Главное, что и вы, и мы помним о нем.
Ики проводил пальцем по глубоким линиям своего рисунка, снова и снова переживая тот день, когда нацарапал его наспех. Он был тогда молод и глуп – и не чувствовал дыхания судьбы. Если бы дед тогда сказал ему, сколько сотен и тысяч лет будет суждено прожить его каменному киту, Хулах бы конечно нарисовал не так, а старательно и красиво… и гораздо хуже, чем он это сделал. Искренний порыв всегда удачнее упорных и тщательных усилий. Правильно ему ничего не сказал дед. Он был мудр. Пока ты был молод, ты осуждал его… а проходят годы, и соглашаешься с каждым его словом.
– Мой дед отдал мне это кольцо, – сказал Ики, – он знал, что вы придете за ним. Он предупредил меня. И велел передать внуку кольцо и слова, если вы придете не при моей жизни.
Аранарт наклонил голову. Всё, что ему рассказали о том Ики, рисовало его образ не в лучших красках… похоже, дружинники или не увидели главного, или это скрыли от них.
Надо было что-то сказать.
– Внуку? У вас наследует внук?
– Можно сказать и так. Следующий – когда сын, когда племянник. Но Ики всегда внук Ики.
– А как вы решаете это?
– Мы видим силу.
Любой лоссоф, даже ребенок, знал это, но южанам простительно не понимать самых простых вещей. В тоне Ики не было ни удивления, ни высокомерия.
– За мной будет племянник. За ним – его средний сын. А за ним… – вождь горько вздохнул. Так горько, как говорят о тягчайшей утрате, с которой смирились.
Аранарт ответил безмолвным взглядом: рассказывай, я готов выслушать и поддержать.
– Его старшему быть бы вождем, – откликнулся Ики. – Мудрым. Прозорливым. Лучшим из нас. Но он погибнет молодым. Как… не вижу. Кто будет вместо него… не вижу. Только его смерть. Ничего больше.
Что тут скажешь…
Аранарт замечал этого мальчишку лет четырех, живущего в отцовском тэли. Смешной. Смышленый. Будущий великий вождь, который вождем не станет?
Как жить с таким знанием?
– Почему у тебя нет сына? – вдруг спросил Ики.
– Я не женат.
– А женщина, для которой ты собирал мех?
– Моя невеста.
Ики гневно сжал губы и коротко рыкнул.
«Еще хуже»?! Хуже чем что?
– Мой дед был мудр. Твой отец был добр. А я был глуп. Я хотел, чтобы вы учили нас. Всему. А дед хотел, чтобы вы ушли. Твой отец учил нас только тому, что нам нужно. Он тоже был провидец, как мы. Он не дал лишнего. Он видел. Ты – не видишь.
Аранарт кивнул, не споря с очевидным. Если бы он мог быть прозорливым, как отец!
– Ты слеп. Ты щедр. Опаснее, чем просто слеп.
Король внимательно слушал.
Вспоминался Талион и его уроки. Кирдан, и его возражения – такие мягкие, что и не заметишь, как твой план разнесли. Легко быть мудрым, когда тебе указали на все ошибки. А вот чего он стоит без советчиков… плавали, знаем, н-да.
– Раз тебя ждет невеста – слеп вдвойне. И щедр вдвойне.
От того, кто спас тебя со льдины, такое выслушаешь не поморщившись.
– Хочешь отблагодарить меня за кольцо? – вдруг сказал Ики.
Аранарт резко кивнул.
– Уходи! Уйди прежде, чем ты изменишь нашу жизнь.
– Как скажешь.
Товарищи отца говорили, что к югу отсюда есть небольшое взгорье. Если добраться туда сейчас, пока снег еще прочен… и вот там, наверху, переждать весну, кормясь охотой… потом будет проще. Да, так они не просто выживут, а вполне сносно проживут.
– Я сделаю тебе подарок к свадьбе, – слова Ики не сочетались с его строгим лицом. – Я дам вам каяки. Лети к своей невесте по воде над землей.
В очаге тэли горели последние кости оленей. Последний кусочек жизни на льдине. По соленой воде плавали, теперь поплывем по пресной. Странно плавать там, где на карте нет ни одной реки. Ни одного озера. И даже после нас их не появится.
Круг на корабле без весел и парусов. И проплыть по суше. Чего только ни ждал от этого похода, но подобного вообразить не мог.
Правильно Ики нас прогоняет. Мы ему тут наплаваем… кит еще удерет с утеса… или с утесом вместе. С нас станется.
«Ты слеп. И щедр. Слеп дважды. И щедр дважды».
Ты требовал кольцо как знак своей правоты. Вот тебе кольцо. С этими словами. После них хочется сразу же отдать власть Ринвайну.
Это будет щедро? Дважды щедро?
Ну, спасибо Ики, хоть есть теперь с чем сверять поступки.
Ики был настроен весьма решительно, являя немыслимое сочетание недружелюбия и заботы. Он хотел, чтобы незваные гости покинули его земли как можно быстрее, и именно поэтому давал им лучшие собачьи упряжки с проводниками и запасом еды до взгорья. Если повезет с погодой, путь займет несколько дней. Туда и обратно собаки пройдут по сухому снегу. Должны успеть.
Два больших каяка. Хватит и на людей, и на всю их поклажу. Поднимешь – легкий, ничего не весит… чему там весить – деревянный каркас и кожа. Поднимешь – и понимаешь, что держишь в руках время. Два, три месяца пути? больше? странно это: держать три месяца в руках. Время – лучший из подарков, что на войне, что сейчас. Отец дарил время… только его нельзя было в руки взять. Тогда время было тяжелым. А нынешнее время легкое. Несешь его – и груза не чувствуешь.
Ики велел поступить с каяками так: когда они перестанут быть вам нужны, повесьте их на дерево. Так, чтобы никакой зверь их случайно задеть не смог. Придет час – они станут чудом для кого надо.
Аранарт обещал исполнить в точности.
День отъезда. Солнце призывно светит, указывая путь на юг. Глазам больно. Надо надеть снежные очки – одолжили.
Собаки лают в нетерпении.
Ики улыбается. Брови сведены, а доволен. Выпроводил? этому радуешься? Нет, не этому. Мы бы могли стать друзьями, но ты прав: не надо смешивать судьбы наших народов больше, чем это сделал отец. Мы не увидимся. Не просто мы с тобой, а дунаданы с лоссофами.
И всё же ты рад, что мы встретились. Рад, в чьи руки отдал кольцо. Сколько ты не рассказывай про то, что скала с китом тебе дороже, а оно и для тебя было бесценно. Только тебе оно было памятью об одном, а нам – обо всех.
Удачи тебе, хмурый и резкий Ики. Удачи увидеть, кто же будет править вместо этого славного мальчика.
Прощай, Форохел.
По ту сторону взгорья была весна. Мокрый снег, проталины, ручьи. Меха отправились на самое дно дорожных мешков, вместо них в дело пошла одежда от дождя – кожаная, а у счастливцев – из китовых кишок. Эти куртки и штаны в продольную складочку были легкими, удобными и совершенно незаменимыми в этих местах.
После первого же липкого снега, переходящего в бескрайние лужи и обратно в мокрый снег, стало ясно, что Ики – мудрейший человек в Средиземье. Пройти это весеннее не пойми что можно было только на легких каяках. Будь у дунаданов обычные деревянные лодки, разумнее было бы пустить их на дрова и дождаться лета: слишком тяжелы и неповоротливы. Каяк шел по совсем мелкой воде; веслами скорее отталкивались ото дна, чем гребли. Лодка бы там застряла. Когда же приходилось идти пешком, каяк почти не добавлял тяжести и трудности. А как бы они тащили лодки?!
Держали на восток и выбирали воду поглубже и пошире. Плыли над болотами и через перелески, было странно смотреть на деревья, стоящие в воде по нижние ветви, и огибать серые ажурные островки – макушки пепельных ив.
Плыли быстро: половина отряда умела грести, вторую половину обучил Хэлгон. Кто умеет управляться с корабельным веслом, легко приноровится и к этому. И другим объяснит.
Плыли весело: ритм гребле задает песня, и песни звучали одна другой веселее и задорнее. На стоянках не смолкал смех, хотя говорить пытались о вещах серьезных. Но выходило это примерно так:
– Плывут по Андуину два кольца, – с несокрушимо-умным видом излагал Сидвар, – одно Всевластья, другое Барахира.
Его слушали со вниманием, достойным такого зачина.
– Говорит кольцо Барахира: «А давай мы с тобой до Осгилиата сплаваем?» Отвечает ему кольцо Всевластья: «Нет, лень мне плыть самому, пускай меня Андуин несет». «Скучно с тобой, – отвечает кольцо Барахира. – А я, пожалуй, не в Осгилиат поплыву, а сгоняю в Аннуминас!»
– Это перебор, – фыркнул Бердир. – Как оно в Аннуминас приплывет?! Ты карту совсем забыл?
– Приплыло же! – парировал Сидвар. – Утонуло с Исилдуром, вынырнуло у Валандила.
– Кхм, – ответил Бердир.
– Значит, не тонуло оно с Исилдуром, – заметил Аранарт.
– Не захотело быть на одной руке с кольцом Врага, – добавил Хэлгон.
– Что значит «не захотело»? – серьезно спросил Такхол.
– Это просто, – ответил нолдор. – Тебе приходит мысль… думаешь, что твоя. На самом деле – нет. Погубило же кольцо Всевластья Исилдура. Рассчиталось за хозяина.
– А что же кольцо Барахира? – подал голос Рибиэль.
– Я вот что думаю, – сказал Аранарт. – Ведь оно было у Элендила, когда он погиб. Сначала Исилдур взял себе кольцо Врага, и только потом снял с руки отца это. Ну и дальше то, о чем говорит Хэлгон: ему просто не захотелось это кольцо надевать. Как он себе это объяснял – неизвестно, но… хранил вместе с Нарсилом, с ним и отправил в Арнор. Думаю, так.
Он переложил костер. Там пеклось несколько уток, обмазанных глиной. Охотиться за утками на каяке было одним удовольствием.