— Пожалуйста.
Я медленно выдохнула, так что на лбу шевельнулась челка, но отступила в сторону, освобождая ему путь:
— Входи.
— Спасибо.
Предоставив ему следовать за мной, я прошла в гостиную, плюхнулась на диван и закинула ногу на ногу.
— Ну?..
— Что, ну?
Я неопределенно взмахнула рукой:
— Начинай преклонять колени. Посмотрим, как это у тебя получается.
— Так ты серьезно.
Я подняла брови. Он ответил тем же, но в конце концов кивнул, затем обошел кушетку и встал перед диваном. Опустившись на одно колено, он протянул ко мне руки:
— Я безгранично сожалею об огорчении и унижении, причиненным тебе и твоим…
— На оба колена.
— Пардон?
— Я бы предпочла, чтобы ты встал на оба колена. Если уж просить прощения на коленях, то лучше на обоих, не так ли?
Морган на мгновение остановил свой взгляд на мне, и его губы подергивались, едва сдерживая улыбку. Он встал на оба колена, и его темно-голубые глаза обратились ко мне с выражением собачьей преданности.
— Я действительно очень сожалею.
Я не смогла остаться безучастной к этой дурацкой сцене. Да и чего можно было ожидать от двадцатисемилетней аспирантки, превратившейся в вампира Кадогана?
Морган поднялся, отряхнул джинсы и сел на стоявшую напротив меня кушетку.
Пока я соображала, почему он разыгрывает передо мной глубочайшее раскаяние, Морган заговорил:
— Среди вампиров Наварры ходит множество разговоров насчет Дома Кадогана. И других Домов, где сохранился обычай пить кровь людей. Многие вампиры обладают долгой памятью, и многие из них связаны с Домом Наварры. Дело не в тебе лично — дело в опасениях, возникших не одно десятилетие назад. Вампиры боятся, что все, чего мы достигли — система Домов, Совет, «Канон», — все будет уничтожено вампирами, испивающими людей.
Я не могла оспаривать этот аргумент, особенно после того, как увидела гравюру, изображавшую казнь вампира, учиненную людьми. Тем не менее я напомнила:
— Морган, но ведь именно Дом Наварры созвал пресс-конференцию. Именно вы первыми объявили о нашем существовании.
— Это была вынужденная мера. Пока мы не взяли инициативу в свои руки, люди неизменно приближались к тому, чтобы ее перехватить. И тогда мы не смогли бы контролировать раскрытие тайны. Мы все равно не избежали бы их внимания. И предпочли выйти из тени на наших условиях.
Я вытянула ноги и положила голову на подушку.
— И ты веришь в это?
— Мои убеждения не имеют особого значения. Я заместитель Селины. И я поступаю так, как пожелает она. Но раз уж об этом зашла речь, то да, верю. Мир сильно изменился.
— Ты выполняешь ее приказы, но все же ты здесь и беседуешь с врагом.
Он коротко рассмеялся:
— Мне кажется, твое общество стоит небольшого нарушения дисциплины.
— Но вчера вечером, когда она выгоняла нас из клуба, ты так не считал.
Морган вздохнул, поднял руки и провел по волосам.
— Не хотел бы показаться неблагодарным, но за тот случай я уже попросил прощения. — Он опустил руки и взглянул на меня с надеждой. — Может, поговорим о чем-нибудь еще? Давай на пару часов притворимся обычными людьми?
Я позволила себе неторопливо улыбнуться:
— Как ты относишься к «Медведям»?
Морган фыркнул, потом посмотрел на дверь:
— Кухня там?
Я кивнула.
— Я могу поискать что-нибудь поесть?
Если бы у меня еще был интерес к этому парню — а он испарился прошлой ночью, когда я решила не флиртовать ни с одним вампиром, — я решила бы, что это самое бездарное свидание.
— Наверное.
Он вскочил и бросился к двери.
— Спасибо! — крикнул он, исчезая в коридоре, но потом добавил: — Я поклонник «Пакерс», поскольку родился в Мэдисоне.
Когда я дошла до кухни, он уже рылся в ящиках.
— Ты должна признать, что «Грин Бэй Пакерс» — лучшая команда, особенно в этом году. У Чикаго проблемы с линией нападения, да и защитники не лучше.
Я прислонилась к дверному косяку и сложила руки на груди.
— Ты врываешься на мою кухню, роешься в моих вещах, ешь мою еду, и хаешь моих «Медведей»? Ты или очень смелый, или глупый.
Морган, отыскав нож и разделочную доску, перешел к разложенным на кухонном столе ингредиентам: хлебцам с орехами, горчице, майонезу, ветчине, американскому сыру, швейцарскому сыру (способствуют пищеварению!), копченой индейке, маслу, ломтикам маринованных огурцов, черным оливкам, салату и помидорам.
Другими словами, он опустошил весь наш холодильник, оставив только банки с содовой и кровь.
Потом наступила очередь содовой. Он достал две банки, сорвал крышку с одной, вторую протянул мне, а сам прислонился бедром к столу и сделал пару глотков.
— Какой ты заботливый, — сухо заметила я, принимая банку и подходя к столу. — Вас что, не кормят в Доме Наварры?
Он отрезал пару толстых ломтей хлеба и занялся помидором.
— Нам дают немного овсянки в перерыве между идеологическими лекциями и пропагандистскими фильмами. А потом мы в полном составе маршируем по плацу, скандируя стихи о красоте Селины.
Я хихикнула и, оторвав два листочка салата, показала ему. Морган кивнул и приступил к сложному процессу укладывания мяса, сыра, овощей и приправ на свой гигантский сэндвич.
— Понимаешь, в кафетерии подают только здоровую пищу, и я редко могу позволить себе роскошь приготовить сэндвич по собственному вкусу.
Поскольку в детстве я видела слишком много бри и фуа-гра и слишком мало консервированной пищи, содержащей углеводы, я очень хорошо его понимала. Вот почему я остановила его, когда Морган собрался уложить верхний ломтик хлеба. Схватив со стола пакет с кукурузными чипсами, я протянула ему.
— Слой чипсов, — серьезно пояснила я, — добавляет приятный хруст.
— Гениально, — одобрил он и щедро посыпал сэндвич.
Мы оба уставились на восхитительно аппетитный блок четыре дюйма высотой.
— Может, стоит его сфотографировать? Выглядит весьма внушительно.
Он наклонил голову:
— Не хочется нарушать гармонию, но я так проголодался… — Высказав свои сожаления, он поднял сэндвич обеими руками и впился в него зубами. Похрустывая первым куском, он даже прикрыл глаза. — Чертовски вкусно.
— Я же тебе говорила, — заметила я, придвигая к себе пакет с чипсами.
— Расскажи мне о себе, — попросил он между двумя укусами.
Доставая горсть чипсов, я громко захрустела пакетом.
— О чем ты хочешь узнать?
— О твоем происхождении. Об увлечениях. Почему дочь одного из самых могущественных людей Чикаго решила стать вампиром?
Вопрос меня немного разочаровал, и я минуту молчала, гадая, не вызван ли его интерес ко мне только родительскими деньгами. Интересно, вся ли информация о моем превращении и родственных связях циркулирует между Домами? Но его вопрос подразумевал возможность свободного выбора, значит, ему известно далеко не все.
— Разве так важно, кто мой отец?
Он равнодушно пожал плечами:
— Мне все равно. Возможно, это имеет значение для Этана.
В душе я с горечью признала, что Этану, по-видимому, это важно. Но ответила совсем по-другому:
— Он спас мне жизнь.
Морган резко поднял голову:
— Как это?
Я немного подумала, что могу ему рассказать, но выбрала правду. Если ему совсем ничего не известно, тем лучше. Если он что-то слышал, возможно, границы его знаний помогут выяснить виновника.
— На меня напали. И Этан спас мне жизнь.
Морган уставился на меня, потом вытер рот салфеткой, взятой из стальной подставки на столе.
— Ты шутишь.
Я покачала головой:
— Кто-то набросился на меня, когда я шла через кампус. У меня было разорвано горло, а Этан нашел меня и устроил превращение.
Морган прищурил глаза:
— А ты уверена, что все это не было подстроено самим Этаном?
В животе что-то неприятно заныло. Я не могла сказать, что уверена в обратном. Я полагалась только на свой инстинкт и объяснения Этана, на его заверения в невиновности. До сих пор я не переставала гадать, как он оказался посреди ночи именно в этом месте, и его ответ — «что-то вроде удачи» — меня не устраивал. И это было еще одной причиной держаться от него подальше. Он стал моим боссом, и я буду подчиняться, насколько того потребуют прямые обязанности, какими бы они ни были. Но, кроме этого, ему не на что надеяться.
— Мерит?..
Я вернулась из своих раздумий и встретила взгляд Моргана.
— Извини, — сказала я. — Я знаю, что он ничего не подстраивал. Он просто спас меня.
Я скрестила под столом пальцы, надеясь, что это правда. Морган нахмурился:
— Гм… А ведь на месте смерти Дженифер Портер нашли медальон Дома Кадогана.
— Его мог положить туда любой, у кого имелась возможность войти в Дом. Даже бродяга, пытавшийся скомпрометировать систему Домов.
Он кивнул:
— Такая теория существует. И Селина тоже так считает.
— Она не думает, что это сделал Этан? Или кто-то другой из его Дома?
Морган несколько мгновений настороженно вглядывался в мое лицо, потом прикончил оставшийся кусочек сэндвича.
— Точнее говоря, мы опасаемся реакции людей, направленной против Кадогана, а не самих вампиров. Мир очень хрупок.
Я уже слышала это, но почему-то из уст Моргана этот аргумент казался не столь весомым, как при разговоре с Этаном.
— А чем ты занималась до превращения? — спросил он.
Я уже выпила всю содовую, так что прошла к холодильнику, вытащила вторую банку, открыла ее и вернулась к столу.
— Я была аспиранткой. По английской литературе.
— Здесь, в Чикаго?
— В Чикагском университете, — подтвердила я.
— И чем предполагала заняться? Преподавать?
— Да, на уровне колледжа. Я хотела стать профессором. По специальности «литература Средневековья». Саги о короле Артуре, Тристан и Изольда и прочее.
— Тристан и Изольда. Это интересно.
Я запустила руку в пакет, отыскала единственный чипс и отправила в рот.
— Разве? А чем ты занимался ран