Знали ли женщины, что в эту ночь эти существа резали скот, а в другие ночи - людей? Разве они не могли почувствовать запах мяса и крови?
Он зарычал во все горло. Да, женщины знали! Но это не имело значения. Должно быть, они приняли его за одного из них, когда он сбежал к Фатиме, когда ему было всего тринадцать лет, пришив к своей шкуре медвежью шкуру.
А может, они просто подшучивали над ним, признавая в нем потенциального детеныша, начинающего зверя.
Майло резко вдохнул, испугавшись того, что он собирается делать дальше. Он напряг мышцы, чтобы придать себе храбрости, а затем смело вошел в палатку. Женщины вскрикнули от удивления и тревоги и отступили на позиции за мебелью. Мужчины вскочили на ноги, их глаза были тускло-красными по краям и черными в центре, как луны, выходящие из полного затмения.
- Я знаю, кто вы. Я хочу стать одним из вас, - заявил он, как будто это было разумно.
Разве он не носил их силу на своей коже в виде татуировки? Разве он не ездил с ними верхом на места их резни в тенях своих кошмаров?
Мужчины посмотрели друг на друга, затем повернулись к нему и хмыкнули.
Его разозлило, что он нарушил свое обычное молчание, чтобы поговорить с ними. А они молчали в ответ.
- Неужели вы не поможете мне? - потребовал он.
Один из мужчин шагнул вперед, смачивая губы вином из кубка.
- Мы не можем укусить тебя, - сказал мужчина невнятно, с запинками. - У нас нет зубов.
Мужчины засмеялись, розовые десны выпирали в полумраке от ламп палатки.
Женщины-уроды хихикали за мебелью, робко поглядывая на Майло.
- Пожалуйста, помогите мне, - умолял Майло. - Я хочу жить вашей жизнью. Мне нужно прожить ее. Это единственное прикосновение, которое я когда-либо знал.
Один из мужчин потер заросший щетиной подбородок.
- Есть один способ, - неуверенно ответил он. - Не только слюна несет в себе вирус оборотня. Сперма тоже.
Майло вздрогнул, как будто ему дали пощечину. Он представил, как перегибается через стол, чтобы каждый из этих мужчин по очереди вводил свой твердый член в его прямую кишку, пока они не кончат, а он не "заразится". И по мерзким взглядам на их лицах он понял, что ему придется вытерпеть их всех, а не только того, кто, возможно, наделит его способностью к перевоплощению. Способностью становиться настоящим волком не во сне, а по ночам, когда желтая луна освещает небо.
Но он так сильно этого хотел.
Я вхожу в пасть смерти.
Я становлюсь пастью смерти.
В конце концов, волки, резвящиеся среди кусков убитых ими животных, трахали друг друга. Тогда это не оттолкнуло его.
Даже самое жестокое прикосновение все равно было прикосновением в пустыне изоляции. И это должно было быть больно, ведь ему было шестнадцать, и он был девственником. А они были существами, пристрастившимися к очень грубым играм.
- Я согласен.
Майло начал расстегивать брюки.
- Нет, - сказал один из мужчин. - Не так. Самый новый член стаи всегда должен подчиняться.
Они сбросили свои халаты и стояли, выпрямившись и готовые к бою, как потревоженные животные. Майло понял, кивнул и опустился на колени перед первым в очереди.
Женщины-уроды начали заниматься сексом друг с другом в оргии разочарованной, вуайеристской страсти. "Скелеты" скрежетали каменными лобками о шарообразные лица толстух. Бороды с обоих концов были покрыты влажным мускусом и менструальными соками. Обрубки, толстые, как дилдо, вибрировали от песни. Жабры Леди-ящерицы в бешенстве открывались и закрывались. Зародыш абортированного гермафродита в банке был согнан со своей полки, так как два переплетенных двуликих вундеркинда постоянно натыкались на стол, на котором он стоял. Он разбился об пол, а увлеченные женщины продолжали перекатываться через него. Упругое тело младенца разминалось, а осколки стекла, впивающиеся в их ягодицы, заставляли их вскрикивать от удовольствия.
Мужчины качались над ним. Их необычайно длинные, черные, изогнутые ногти царапали его кожу головы и плечи, когда он сосал их толстые члены. Они были беспощадны в своей сексуальной агонии, они держали его за затылок, насаживая его рот на свои чресла. Он чувствовал, как его кровь течет по лицу в глаза, стекает по плечам. У него была эрекция, но не от того, что он совершал, а от ржавчины собственной крови, от ее ожогов на его плоти. Ее аромат наполнял его ноздри, стекая по лицу, и он всасывал ее большими красными каплями, втягивая в себя. Он не мог не наслаждаться этим, потому что это было прикосновение. Любое прикосновение, которое заставляло людей и зверей осознавать, что они живы. Он всегда хотел, чтобы его любили, и насилие было своего рода любовью - связью в контакте между двумя участниками, желающими освободиться, испачкаться в ночи. В ярости была своя грация и свой дар, который можно было подарить каждому возмутителю. Майло услышал, как мужчина над ним застонал в невнятном оргазме.
Он попытался проглотить горькую сперму, но не смог. Она не проходила. Он попытался выплюнуть ее, прежде чем сползти вниз к следующему, но она не поддавалась. Он сосал, пока не кончил следующий мужчина, затем перешел к следующему. Он рычал, обхватывая ртом каждый ствол, порываясь откусить самую взрывоопасную часть мяса. Но он сдержался.
Скоро я смогу действительно бегать с ними...
Но когда он покончил со всеми, вытирая подбородок, все еще не в силах проглотить или выплюнуть их семя, Майло оглянулся и увидел, что все мужчины мертвы. Их лица были спокойны, словно они спали. У них не было напряженных, потных лиц толпы, насытившейся оральной содомией. Женщины-уроды обнимали слегка сморщенные тела и улыбались, воркуя с ними, словно мужчины были мужьями и сыновьями, павшими в достойной битве.
- Ты - король волков, - сказали ему дамы сквозь счастливые слезы.
Майло выбежал из палатки, захлебываясь спермой.
Он не пошел домой. Он рухнул где-то в поле, обессиленный, царапая татуированную кожу, чувствуя, как зубы крепко прижимаются к нему, закрывая его; жесткие, как поцелуй, с открытой пастью и обнаженными клыками.
Когда он снова проснулся, взошла луна. Он потянулся в темноте и сначала подумал, что его татуировки зубов почернели. Но он потер их, и они взъерошились. Это были волосы, прорастающие по всему телу, щекочущие его гениталии, проникающие в задницу, заполняющие подмышечные впадины, стекающие по бедрам. По его животу ползали зудящие любящие пальцы. Его морда высунулась вперед, и ему показалось, что он слышит треск носовых костей. Его челюсти стали пещеристыми со злыми клыками.
Он ликовал и нюхал воздух в поисках признаков жизни, восхитительного запаха крови и звука учащенного сердцебиения. Сработало, он стал волком. Настоящим.
Внутри него сперма оборотней перестала его душить. Она покрыла его язык, стала слизью на деснах. В лунном свете он ухмылялся, как маньяк, каковым он и был. Он ухмылялся, когда бежал на охоту, чтобы разорвать на куски и накормиться, зная, что волки-духи идут с ним.
Где бы он ни бродил и кого бы ни убивал своей страшной любовью, они будут до смерти мечтать о его подвигах.
Перевод: Константин Хотимченко
Брайан Ходж - автор десяти романов, более 100 рассказов и новелл, а также четырех полнометражных сборников. Среди последних книг - его второй криминальный роман "Бешеные псы" ("Mad Dogs") и сборник "Собирая кости" ("Picking The Bones"), выпущенный в 2011 году издательством "Cemetery Dance Publications". В последнее время он также занят переводом своих старых произведений в различные форматы электронных книг. К тому времени когда эта книга увидит свет, ему будет чертовски лучше закончить работу над своим следующим романом, который похоже никак не хочет заканчиваться. Он живет в Колорадо, где занимается музыкой и саунд-дизайном, фотографией, органическим садоводством, тренировками по бразильскому джиу-джитсу.
Связаться с Брайаном можно на его сайте (www.brianhodge.net), на Facebook (www.facebook.com/brianhodgewriter) или в его блоге "Warrior Poet" (www.warriorpoetblog.com).
"Божественная плоть" впервые появилась в серии "Горячая кровь: Hочной незнакомец" ("The Hot Blood Series: Stranger By Night") 1995 года, под редакцией Джеффа Гелба и Майкла Гарретта.
Семена этой истории были посеяны одной из классических книг издательства "Feral House". Их второе издание "Культура Aпокалипсиса" ("Apocalypse Culture") содержит увлекательную статью о различных духовных применениях обжорства и анорексии в истории, а также о склонности отдельных гностических групп к ампутации всего, что они могли удалить. В ней также упоминается порноактриса Лонг Джин Сильвер, чья отсутствующая нога послужила вдохновением для одного из самых нежных моментов этой истории. С тех пор у меня была возможность посмотреть одно из ее выступлений на пленке, что я не могу особенно рекомендовать, но если вы настаиваете, то это... незабываемо.
Вскоре после публикации этой истории со мной связался представитель общества фетишистов-ампутантов в Чикаго, желая узнать одну вещь: Есть ли у вас еще подобные истории?
Брайан Ходж"Божественная плоть"
Поскольку она была женщиной которая гордилась тем, что идет своим собственным, обдуманным путем, представьте себе иронию судьбы: ее горизонты навсегда расширились благодаря экстатическому мужчине без ног.
Днем она была Эллен и знала ряды книжного магазина так же хорошо, как складки на своей ладони, как дымчато-серые глаза, тонко прорисованные линии в уголках рта, придающие ему теплоту и мудрость, словно высеченные любящим скульптором. Она ходила по рядам в скромной юбке, задевающей колени и чувствовала запах каждой страницы на перчатках корешков. Для терпеливого покупателя это было вознаграждением. Каждая книга должна быть так подобрана, чтобы попасть в любящий дом.
В тот день не было ничего особенного, вплоть до того самого момента, когда они вышли из книжного магазина. Когда она и Джуд позволили вечерним продавцам взять на себя управление магазином. С такой тугой подтяжкой лица Джуд могла бы стать старшей сестрой, по крайней мере, она так думала. Oна знала, что заставляет Эллен нервничать. Они вместе вышли на парковку на соседней улице. Район книжного магазина был похож на большую часть самого города: старый и очаровательно разрушающийся днем, но не такое место, где многие захотят гулять в одиночестве ночью. Облупившиеся дверные проемы, странные кирпичи положенные криво, заброшенные и покосившиеся дымовые трубы и дымоходы... они притягивали странные тени, которые увеличивались когда день переходил в вечер, и тени рождали ночных людей.