– Ну вот и молодчина. Ждите меня в конце дня в участке.
Когда копии были готовы, Слайдер снова сел в машину и поехал сперва по направлению к пустырю, в самом начале которого был поворот на Кинг-стрит, потом по Чисуикскому шоссе, автомагистрали А4 и наконец вверх по Саут-Илинг-роуд. Весь этот путь ему пришлось преодолеть, чтобы добраться до улицы Лоренс-роуд, которую, впрочем, он сначала проехал, потому что, кроме того, что она была очень узкая, поворот на нее с Саут-Илинг-роуд оказался закрытым от глаз Слайдера несколькими мотоциклами, выползшими на тротуар из витрины мотоциклетно-велосипедного магазина, расположенного как раз на самом углу. Когда Слайдер, сообразив, что нужная ему улица осталась позади, вернулся к ее началу, он обнаружил, что на Лоренс-роуд нет ни одного свободного места, где бы можно было оставить машину. Тогда он снова нажал на газ и, объехав вокруг целого квартала, припарковался на Джанкшен-роуд, то есть у противоположного конца улицы Лоренс-роуд, откуда было не так уж далеко до обозначенного в адресе дома. Оказавшись наконец у цели своего продолжительного путешествия, Слайдер обнаружил, что то, что было зарегистрировано как офис компании «Шах», представляло собой всего лишь верхнюю часть Маленькой конюшни в викторианском стиле, где можно было содержать одновременно не более, чем двух пони. Конюшня располагалась за мотомагазином; в самой глубине двора, до половины заполненного не находившими спроса и уже изрядно поржавевшими велосипедами. Короче говоря, стоило всего лишь раз побывать в этом месте, чтобы убедиться, что человек, придумавший название фирмы, кроме богатого воображения, обладал еще и завидным чувством юмора.
К немалому удивлению Слайдера, офис был открыт и имел все признаки обитания в нем человека. Прежде всего в глаза бросался когда-то, видимо, красивый, а ныне сильно пошарпанный стол, заваленный горой бумаг, которая, должно быть, подобно глетчеру, сдвигалась к его краю на один дюйм в течение года. Кроме стола, в этой небольшой комнатке помещались еще зеленая тумба с папками, увенчанная телефонным аппаратом; колченогий эмалированный столик с чайником и двумя лопнувшими керамическими кружками, запачканными машинной смазкой, и высокий, стройный молодой человек в невероятно грязном комбинезоне. Обе руки у него были совершенно черные от покрывавшего их толстым слоем отработанного масла, а на сильно закопченном лице блестели жирные пятна. Длинные белокурые волосы парня были зачесаны назад и собраны в хвост, а в мочку левого уха была продета серьга в форме черепа.
Когда Слайдер появился на пороге офиса, то его единственный обитатель, державший в этот момент перед собой какую-то покрытую маслом деталь цилиндрической формы, обернулся в его сторону и, посмотрев на гостя своими небесно-голубыми глазами, спросил:
– Что вам угодно?
– Это офис компании «Шах»? – спросил Слайдер с по-молодежному приветливой улыбкой.
Белокурый парень предпочел не отвечать на этот вопрос. Но так как совсем на него не реагировать было в данной ситуации невозможно, он, повернувшись спиной к посетителю, порылся в доверху заполненной конторской корзине, вытянул оттуда скомканный лист, распрямил его на вершине бумажной горы, возвышавшейся над столом, и аккуратно пристроил на нем свою цилиндрическую деталь.
– А вам что вообще-то нужно? – не слишком любезно обратился он к Слайдеру.
– Дело в том, что ваша фирма имеет в собственности два дома, которыми я в настоящий момент интересуюсь, – объяснил Слайдер и назвал адреса на Эктон-Лэйн и в Хэнуэлле.
– А они шовшем и не продаютша, – ответил молодой человек, щеки которого мгновенно покрылись легким румянцем, что ему, впрочем, необыкновенно шло.
– Но принадлежат-то они вам? – Парень не ответил. Скорее всего, потому, как показалось Слайдеру, что он просто не любил слова «собственность». Да, нелегко, должно быть, приходится молодому человеку с васильковыми глазами, который к тому же еще и пришепетывает. – У меня нет желания приобрести эти дома. Единственное, что я хочу, это узнать, кто сдает их в наем.
– Для чего вам это нужно? – спросил парень после некоторой паузы, в течение которой у него внутри происходила какая-то борьба.
Слайдер предъявил свое удостоверение, и молодой человек, едва скользнув по нему взглядом, поднял на гостя понимающие глаза.
– Как зовут-то тебя, сынок? – мягко спросил Слайдер.
– Питер, – ответил тот. – Питер Дейви. – Парня буквально сковало от страха, и, поэтому несмотря даже на его довольно внушительные размеры, Слайдер испытал к нему почти что отцовское чувство.
– Ну вот и познакомились. Очень хорошо. Запомни Питер, мне совсем не хочется причинять тебе какие-либо неприятности. Я пришел сюда только для того, чтобы получить ответ на несколько имеющихся у меня вопросов.
– Но при чем тут я? Я ведь ни в чем не виноват, – не сдавался Питер.
– Мне это известно. Скажи только, кто сдает эти дома? От кого, в конечном счете, зависит, будет ли жить в одном из них тот или иной человек или не будет?
– От меня. Этим я и занимаюсь. Потому что дома принадлежат мне. И компания тоже.
– Ну-ну-ну. Зачем же так обманывать? Я ведь знаю, что это неправда. Оба дома, как и компания, принадлежат вовсе не тебе, а твоему хозяину. И этот человек, имя которого держится в секрете, предупредил тебя, чтобы ты ни с кем не смел о нем разговаривать. Так ведь?
– Я даже не понимаю, о чем вы сейчас говорите, – проговорил Дейви, отворачивая, подобно нашкодившему мальчишке, лицо в сторону. Правое ухо у парня выглядело заметно припухшим, а чуть ниже мочки была небольшая рваная рана, которая, судя по тому, как она успела зарубцеваться, была нанесена буквально на днях.
– Дело в том, Питер, – спокойно продолжал Слайдер, – что этот человек, о котором мы сейчас говорим, попал в такое сложное положение, что ему вряд ли удастся из него выпутаться. Поэтому прикрывать его не имеет никакого смысла. К тому же тебе стоит подумать и о своих интересах. Ведь если твой хозяин окажется у нас в руках, он без всяких колебаний укажет на тебя, как на своего сообщника, и постарается потянуть за собой. И я уверен, что именно так оно и будет, если ты откажешь нам в совсем небольшой помощи.
Теперь уже румянец полностью покрывал обе щеки Питера Дейви. Но губы он по-прежнему держал плотно сжатыми, а неподвижный взгляд его голубых глаз был устремлен в стену.
– Ты ведь, наверно, не хочешь попасть в тюрьму? – мягко сказал Слайдер. – Там таким ребятам, как ты, очень даже несладко приходится.
Питер резко повернул голову к Слайдеру. Глаза его сверкнули.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что молодого привлекательного парня, да к тому же еще и голубоглазого, ждет там совсем незавидная доля. Рано или поздно придется пойти в душевую, а там целая ватага мускулистых крепышей, и они уж своего не упустят.
– Да хватит мне голову-то морочить! – неожиданно резко отреагировал Питер. – Я не понимаю ваших намеков. И вы не имеете права мне угрожать. Я ни в чем не виноват, ничего говорить не буду, и вообще хватит меня колоть!
Во всей этой внезапной вспышке молодого человека Слайдера больше всего поразило то, что можно, оказывается, вот так сразу, без подготовки, произнести целую тираду и не пришепетнуть.
– Послушай меня, сынок, – продолжил он, – я просто хочу тебе помочь. Если ты назовешь имя настоящего хозяина, я сразу же оставлю тебя в покое. Ну как, договорились? А он ни о чем не узнает, даю тебе честное слово.
– Я ничего не говорил и говорить не шобирающ! – огрызнулся Питер.
Слайдер достал одну из имевшихся при нем копий. Право же, нелишне бывает иногда копу носить с собой пару копий.
– Это он? – Слайдер протянул портрет предполагаемого владельца компании, но Питер, поспешно отвернув голову, опять уперся взглядом в стену. Видя, с какой частотой вздымается и опускается грудь молодого человека, инспектор испытал приступ ненависти к тому, кто так цинично использовал в своих целях этого по сути дела еще совсем юного и очень неопытного парня. А Питер Дейви напоминал ему в этот момент трясущегося от страха кролика. На память Слайдеру пришел при этом другой Питер, Питер Леман. Он вспомнил, как этот молодой человек с хрупким телосложением лежал на окровавленной постели, как висела – будто бы в мясной лавке – его почти отрезанная голова, как неподвижно смотрели в потолок его остекленевшие от внезапной смерти заячьи глаза.
– Взгляни хотя бы раз на это лицо, Питер, – попросил он. – Что плохого, если ты только посмотришь?
Копия так и осталась, как была, совсем близко от Питера, в вытянутой руке инспектора. Казалось, этой паузе не будет конца, но вдруг голубые глаза парня помимо его воли скосились на бумагу, а за ними и голова немного повернулась в ту сторону, где стоял Слайдер.
– Я никогда раньше его не видел, – произнес Дейви, снова отворачиваясь.
Но дело было уже сделано. Он посмотрел, и одного этого было уже вполне достаточно, потому что взгляд сказал все без слов. Слайдер убрал портрет и не торопясь покинул офис.
Глава шестнадцатаяИстина в пиве
Миссис Лэм, как выяснилось, стоило ей только отойти от ресторана, могла свободно изъясняться по-английски. Атертону удалось подкараулить ее на улице, когда она с коляской отправилась на прогулку. Она заметно нервничала и поначалу даже пыталась уйти от разговора с Атертоном, но ее тревога за мужа достигла уже, видимо, такой степени, что она в конце концов решила пойти на риск. Сообщив Атертону, что направляется вместе с ребенком в Уормхолт-Парк подышать свежим воздухом, молодая мать позволила ему пойти туда с ней за компанию. И так получилось, что разговор, в котором чрезвычайно нуждался Атертон, состоялся у них в парке, когда они сидели рядом на лавочке, отгороженные от дорожки красивой новой коляской и были похожи на очень неподходящих друг другу молодых супругов.
Она познакомилась с Майклом через родственников своего отца, которые держали рыбно-чипсовый бар. Атертону было уже известно из рассказов безвременно почившего Ронни Слотера, что рыбно-чипсовый бизнес, как и Англия до норманнского завоевания, пережил три вторжения извне. Сначала он был полностью оккупирован итальянцами, потом нахлынули греки, и лишь за ними в это доходное дело пришли китайцы, которым лучше, чем другим было известно, как нужно готовить одно из самых популярных блюд китайской национальной кухни. Майкл работал помощником в заведении, принадлежавшем родственникам Эн-мей – так звали его будущую супругу. Однажды он вместе с хозяевами был приглашен на какое-то большое семейное торжество, на котором Эн-мей – или Эми, как она сама переиначила свое имя на английский манер – встретила его и сразу же полюбила.