Глава 8
Доктус Савар повернул вентиль. Жидкая манна потекла по изогнутой спиралью металлической трубке, бульканье разнеслось по всему помещению в кормовой части ковчега. Сквозь раскрытый люк в потолке падал тусклый свет. Он озарял Доктуса, доброго мастера Лейфу и двух гноморобов-рабочих, помогавших Савару устанавливать двигатель. Устройство располагалось на станине возле самой кормы — в ней гноморобы прорезали отверстие, сквозь которое наружу тянулась пара длинных рычагов.
Двигатель загудел, внутри завращались шестерни, воздух начал нагреваться. Над горбатым корпусом мигнул и погас блеклый огонь, затем возник вновь, а рядом — еще один, и вскоре разноцветные пятна, быстро разгораясь, заплясали вокруг. От ног Доктуса и гноморобов протянулись тени. Огни дрожали, сливаясь и расходясь, от гудящего устройства шел жар, тени кружились по полу и стенам.
Выходящие из двигателя за корму рычаги сдвинулись, один немного втянулся внутрь, второй выдвинулся, они с шелестом поменялись местами — все быстрее и быстрее. Доктус не видел этого, но знал, что позади ковчега сейчас разворачивается полотнище плотной материи, натянутое на длинном железном каркасе. За основу для него взяли хвост рыбы — вместе с парусами он заставит ковчег двигаться в воздухе. Пока что емкости не были надуты, ковчег стоял прямо на платформе, но чар ощутил, как мелко задрожал, стремясь сорваться с креплений, корпус. Разноцветные пятна света впитались в дерево и растаяли.
Доктус завернул вентиль, двигатель глухо заурчал, рычаги качнулись еще несколько раз, и все стихло.
— Магия создаст подъемную силу, — сказал он доброму мастеру и увидел, что тот хмурится.
— В чем дело, Лейфа?
Гномороб приказал:
–Уйдите.
Когда рабочие, недоуменно переглядываясь, по лестнице вылезли в люк, мастер сухо спросил:
— Где ваш Владыка?
— Где-то наверху, — ответил Доктус, — на палубе. Что с тобой?
Лейфа шагнул к переборке, развернулся, заложив руки за спину, подошел к Савару и встал перед ним, задрав голову.
— Я не хочу, чтобы Гарбуш летел, — отчеканил он. — Мы поругались, впервые за много лет. Он всегда был беспокойным и непослушным, но я терпел это. Юный карла должен сам учиться жизни. Но я не хочу, чтобы он летел с Владыкой ради каких-то темных магических дел! И я требую, чтобы ты запретил Гарбушу лететь.
Меньше всего Доктусу хотелось вмешиваться в родственные дела гноморобов. Он спросил с недоумением:
— Но как же я могу запретить? Ты ведь знаешь, лететь или не лететь — это личное дело каждого карлы. Я лишь попросил вас помочь мне...
— Не лукавь! — оборвал его Лейфа. — Не лукавь хотя бы со мной. Ты скрыл, что сам не полетишь с ними.
— Но как же... — начал аркмастер.
— Да-да, в самом начале ты умолчал об этом, и твое молчание было равносильно лжи! Ты воспользовался любовью Бьёрика к тебе, воспользовался тем, что большинство юных карл испытывают к Бьёрику уважение. Но я не хочу, чтобы мой сын отправлялся...
— Погоди! — Доктус, подняв палец, прислушался.
Сквозь переборки ковчега в помещение проник гул голосов.
— Что там происходит? — аркмастер устремился к лесенке, ведущей наверх.
— Мы не закончили! — прокричал вслед Лейфа. — Не уходи, я еще не все...
Но Доктус, радуясь, что появилась возможность ускользнуть от разговора, выскочил на палубу. Лучший способ справляться с неприятностями, какой он знал, заключался в том, чтобы не замечать их, пока они не исчезнут сами собой. Вот и сейчас — мастер Лейфа, в конце концов, договорится с сыном, Гарбуш либо полетит, либо не полетит, и если останется — тогда его заменит другой юный карла, не попавший в команду, но желающий отправиться в экспедицию. Так или иначе, они разберутся без аркмастера, надо лишь некоторое время избегать Лейфы. Хотя Доктус понимал, что иногда подобный способ не срабатывает, некоторые проблемы не исчезают сами собой, наоборот, со временем лишь усиливаются...
Судя по всему, неприятность, что поджидала чара внизу, относилась как раз к тем, от которых невозможно отвернуться.
Здесь собралось множество карл, все новые вбегали в мастерскую, взволнованная толпа шумела между ковчегами. Доктус разглядел это с нижних ступеней штормтрапа. Он спрыгнул, и карлы расступились, пропуская его к печам. Там стоял мастер Бьёрик с большим черным вороном на плече.
— Что случилось? — спросил Доктус.
— Прилетела птица из Робы и принесла послание, — добрый мастер показал свернутый пергамент. — На Норавейник напали. Враги сожгли уже все норы в округе.
Бьёрик махнул рукой, призывая карл к молчанию, и прокричал:
— Мы идем туда!
Стихнувшая было толпа вновь зашумела.
— Когда идете? — спросил Доктус в полной растерянности.
— Прямо сейчас! — ответил голос из толпы.
Доктус уставился на Бьёрика, тот пожал плечами и кивнул. Обернувшись, аркмастер увидел спускающегося по штормтрапу Лейфу.
— Но мы же взлетаем завтра утром! — прокричал Доктус. — Только что мы запускали двигатель — он готов. Остались лишь последние приготовления...
Лейфа о чем-то спросил стоящих возле ковчега гноморобов, получив ответ, пробрался сквозь толпу. Громко, чтобы слышали все, он произнес:
— Чар, ты обманул нас!
Доктус шагнул навстречу мастеру, но тот не смотрел на него. Отвернувшись и глядя на толпу, он кричал:
— Ты обещал защиту нашему племени, но там, в Робе, его вновь уничтожают!
Толпа смолкла. Бьёрик лишь призвал немедленно идти на помощь к своим, а Лейфа повернул дело так, будто во всем виноват аркмастер. Карлы переводили взгляды с Лейфы на Доктуса и обратно. Бьёрик хмурился и кусал губы.
— Собирайтесь! — продолжал Лейфа. — Готовьте оружие! Еще до вечера мы должны выступить! Иначе останемся последними карлами в Аквадоре!
Гноморобы начали переглядываться. Те, что стояли возле стен, повернулись к выходам из пещеры.
— Скажи им, — произнес Доктус, подступая к Бьёрику. — Скажи, чтобы они остановились.
Мастер молчал. Карлы, толкаясь и шумя, шли к выходам, и тогда Доктус закричал:
— Постойте! Выслушайте меня! Сколько идти до Норавейника? Мастер Лейфа призывает вас отправляться немедленно только потому, что не хочет, чтобы его сын летел на ковчеге! Но на самом деле добрый мастер не прав! Сколько дней займет дорога, вы сами знаете, вы же уже проделали этот путь, когда ехали в Фору! Вы не успеете — когда доберетесь до Норавейника, увидите лишь пепелище!
Пока он говорил, гноморобы один за другим останавливались и поворачивались к нему. Под сводами пещеры вновь зазвучал гул взволнованных голосов, карлы переговаривались, одни хотели немедленно собираться в дорогу, другие разводили руками, признавая справедливость слов Доктуса. Затем сквозь шум до аркмастера донесся громкий вопрос Бьёрика:
— Но что нам делать, великий чар?
Почувствовав взгляд, Доктус поднял голову — перегнувшись через ограждение, с палубы малого ковчега на него смотрел Октон Маджигасси.
Доктус глубоко вздохнул, зная, что принимает сейчас самое важное решение в своей жизни.
— Вы не должны идти туда! — прокричал он. — Вы должны лететь! Лететь на ковчеге! Только так вы успеете!
— Опять лжешь, чар! — завопил Лейфа из толпы. — Малый ковчег поднимет лишь три десятка карл! Они не спасут Норавейник!
— Я запущу большой ковчег, — ответил Доктус. — Туда поместитесь все вы. Придется потесниться, взять лишь минимум припасов, но если занять и палубу, и трюмы, все поместятся. Двигатель для большого ковчега почти готов. Сделаем так: команда из юных карл летит вместе с Владыкой на малом ковчеге, как мы и решили. А я лечу со всеми остальными на большом! Мы вылетим этой ночью! Я помогу вам справиться с теми, кто напал на Норавейник!
После этих слов в большой мастерской наступила тишина. Множество глаз уставилось на аркмастера цеха вещественной магии — того цеха, который, как понимал теперь Доктус Савар, сегодня перестанет существовать, по крайней мере, в том виде, в каком существовал с того самого дня, когда Доктус основал его.
— Но кто останется здесь? — спросил Бьёрик.
— Никто, улетят все. Мы поселимся в Робе и создадим новый цех.
— Это годится, — произнес чей-то голос из толпы.
— Так даже лучше, — подтвердил другой.
Со всех сторон раздались выкрики — «Хорошо», «Мы согласны», «Да», и тогда Лейфа вскочил на станину со стволом огнестрела, который собирались установить на носу большого ковчега. В ярости потрясая кулаками, он заорал:
— Но ковчег не готов! Даже если ты успеешь доделать второй двигатель, — а паруса? оснастка? припасы?
Тут кто-то ударил ногой по станине, она качнулась, и Лейфа под сухие смешки вверх тормашками полетел на пол.
— Паруса готовы, — громко возразил Бьёрик. — Чтобы .долететь до Робы, больших припасов не надо. А все остальное мы сделаем, если возьмемся прямо сейчас. Великий чар прав. Не уходите! Разбейтесь на бригады, чтобы ночью мы смогли взлететь!
Гарбуш подбежал к закутку из досок, сделанному им у ворот в дальнем конце большой мастерской. Развернув промасленную холстину, он окинул взглядом железные трубки, рукояти из тиса и рычаги — все то, что успел сделать, пока изготавливал первые огнестрелы, но не использовал тогда.
Он схватил молоточек и начал вбивать трубку в рукоять. Позади, у ковчегов, стоял шум и гам, несколько раз Гарбуш недоуменно поворачивался, разглядывая лихорадочную деятельность гноморобов, но тут же зарывал об этом и возвращался к работе.
Он доделывал уже последний, седьмой, огнестрел — на большее не хватило рычажков, — когда сквозь гул голосов и скрип дерева донесся знакомый стук. Гномороб подцепил мизинцем колесико, вставил в пазы, закрепил и только после этого посмотрел. К воротам приближались малец Дикси и юный Кепер. Дикси ковылял, стуча костяной ногой по настилу, Кепер шел впереди.
— Что это ты делаешь? — спросил он, останавливаясь возле Гарбуша. — Мы тебя давно ищем. Почему у тебя штаны порваны?