Магическое лезвие со звоном ударяется о точно такое же в руках Митьки.
– Перепутал нечисть? – с улыбкой спрашиваю я.
Мои глаза до сих пор закрыты. Личность своего несостоявшегося убийцы и дальнейшие действия я легко определяю по ауре. Митька трясётся от страха.
– Тень заметил, – произносит он подрагивающим голосом.
Лгун из него, прямо скажем, никакой.
– Все отбрасывают тень, – отвечаю я. – Даже ты.
Открываю глаза и, крутанув кистью, легко выбиваю меч из рук соперника. Хотя, этого пацана и соперником-то не назовёшь. Так, мелкое недоразумение. Только и способен что колотить врага мечом, как палкой, но не сражаться.
Митька недовольно сопит, но поднимать упавшее в траву оружие не торопится. А всё потому, что острие моего меча упирается ему в грудь.
– И на что была похожа эта твоя тень? – спокойно спрашиваю я.
– Ни на что! Тень, как тень, – огрызается Митька.
– На ту, что стоит за твоей спиной, похожа?
Моим словам парнишка не верит. Вместо того, чтобы обернуться, он, наоборот, встаёт прямо и выпрямляется, гордо задрав нос.
Помирать он что ли собрался? Героем?
Улыбаюсь его наивности. Хотел бы я его убить – давно бы убил.
– Тень прямо за тобой. Оборачивайся, но медленно, – тихо говорю я, опуская меч. – Не спугни!
В этот раз Митька мне верит. Врать мне незачем, его жизни я больше не угрожаю. Он поворачивается и охает.
Перед нами на полянке сидит обыкновенная белка. Рыженькая такая, с длинным пушистым хвостиком, изогнутым в знак вопроса.
– О! Белочка пришла! – растерянно восклицает Митька.
Рыжая сидит в шаге от нас, разглядывая неожиданных гостей чёрными бусинками глаз. Я бы даже расстроился, что ошибся, но я видел это существо взглядом Тьмы.
– Это не белочка, – твёрдо говорю я, качая головой.
– А кто? – удивляется Митька.
– Дед Пихто! – низким, прокуренным басом отвечает белочка. Смачно сплёвывает на землю сквозь длинные передние резцы и, прищурив на нас один глаз, спрашивает: – Чё в мой лес припёрлися?
– По важному делу, – отвечаю я, пока Митька пытается сообразить, о чём можно говорить с «белочкой». – Мы в этом лесу тьму ищем и нечисть. Не видела?
На этих словах Митька поворачивается ко мне и недвусмысленно указывает пальцем на «ненормальную» белку. Мол, вот же, вот то, что мы ищем.
Вот он глупый! Одна белка – это ещё не вся нечисть. Выцеплять их по одному – жизни не хватит! Поэтому мой план подобной глупости в себя не включает.
– Де-е-ело, – тянет белка, нервно подёргивая пушистым хвостом. – У нас своих дел невпроворот. Уходите, пока целы! А не то худо будет!
– А ты нас заставь! – с вызовом отвечаю я и поднимаю на белку меч.
Рыжая в два прыжка оказывается на ближайшем дереве, прижимается всем телом к стволу, вцепившись в него крохотными лапками, и издаёт пронзительный свист.
В лесу поднимается шум.
Точно! И как я раньше не заметил? Лес точно заколдованный: до этого момента в нём не было слышно ни насекомых, ни птиц, ни зверья. Зато сейчас со всех сторон раздаётся топот, хруст веток и звериная перекличка.
Пара мгновений, и на полянку выскакивают лесные животные: белки, еноты, длинноухие зайцы.
Все в сборе. Так куда лучше. Сейчас найти главного и с ним всё порешать.
Оглядываюсь. Стоя на залитой солнечным светом полянке в окружении милого пушистого зверья, чувствую себя Белоснежкой. Осталось только спеть.
– А нам всё равно, – шепчу я, отходя от зверей подальше, чтобы держать их всех на виду. Выцепляю взглядом самого упитанного зайца и обращаюсь к нему: – Может, поговорим?
– А может сразу в расход? – нагло отвечает тот.
– Фи, как грубо, – фыркает стоящая рядом с ним крупная серая белка. – У тебя, пухлый, ещё дохода такого не было, чтобы людёв в расход пускать.
– Тебя не спросили, убогая! – огрызается заяц.
– Так! Стоп! – орёт толстый енот, выходя чуть вперёд. – Люди зашли в лес сами! Люди принадлежат лесу! То есть нам.
Он кладёт лапку на живот и поглаживает его по кругу.
Нас хотят съесть? Мило. Очень мило.
Митька прячется ко мне за спину. Поглядываю за ним краем глаза. Хоть парень и остался без меча, но мало ли, может у него за пазухой зачарованный нож припасён. От этих деревенских можно ожидать всего, чего угодно.
– Чего это вам? Чего это вам? – снова взвивается серая белка и показывает на свою рыжую товарку, которая сидит на дереве. – Мы тут первые были. Люди нам достанутся. Потому что…
– Ты вообще молчи! – перебивает её заяц. – Твой род последним будет, если мы что делить вздумаем.
– А твой первый что ли? – с вызовом спрашивает енот.
Митька дёргает меня за рукав. Угрозы от него не исходит – только страх, поэтому я не оборачиваюсь.
– Чего тебе?
– Некромант Ксандр, – шепчет парнишка, – а чегой-то зверушки ругаются?
– А это никакие не зверушки, – отвечаю я.
Хозяева леса – лешие, обернувшиеся лесными животными, продолжают спорить. И делят они не то, кому мы достанемся на обед. Они делят власть. И эта тема близка мне, как никому другому.
Делаю шаг вперёд и поднимаю обе руки вверх, привлекая их внимание.
– Кто тут главный?! – громко спрашиваю я.
Ссора на миг прекращается. Лешие смотрят на меня. Переглядываются. А затем ссора возобновляется с утроенной силой.
– Я глава леса! … Нет, я! … Нетушки! Я главный!
Хмыкаю. Я оказался прав. А значит, можно работать.
Судя по тому, что я когда-то читал в учебниках по низшей нечисти, лешие живут общинами, где каждая семья сама по себе. Но главный по лесу у них есть всегда.
Здесь же вышло так, что его нет. Отсюда и разлад, и договориться зверушки не могут. Странный, заколдованный лес. Зато всё – мне на руку!
– Давайте я стану вашим главой, – предлагаю я, – раз вы определиться не можете.
Делать я этого, конечно же, не собираюсь. Быть главой леших в лесу это как после руководящей должности грузчиком устроиться. Но мне нужно лишь подлить масла в огонь: перессорить леших ещё больше. И нечистые не разочаровывают.
– Тебе нельзя! Нельзя! Нельзя! – визжит серая белка, услышав мои слова.
– Права она, нельзя тебе, – поддакивает енот и поясняет: – Главным в лесу может стать только леший. А ты… – он присматривается, и я чувствую исходящее от него дуновение магии. – Ты даже не человек, – заключает енот, – и уж точно не леший.
– Вот-вот! Не глава! И не леший даже! – поддакивает серая белочка и, зажмурив глазки, добавляет: – А мяско! Мягкое, сочное мяско!
– Вкусно, – говорит енот, – и полезно.
Зверушки прекращают спор и разом поворачиваются в нашу сторону.
– Поедим? – спрашивает енот, облизываясь.
– Поедим! Поедим! Поедим! – раздаётся со всех сторон.
Редкостное единодушие.
Звери даже замолкают все хором. И все вместе начинают обращаться в кровожадных леших.
Оппа! На это я не рассчитывал!
* * *
Позади тихо матерится Митька. Он уже поднял из травы меч и стоит во всеоружии, направляя меч то на одного, то на другого лешего.
Вот наивный. Он и правда думает, что мы вдвоём сумеем справиться с хозяевами леса? Мечами? Ага, как же. А чего сразу не голыми руками?
Лешие, хоть и низшая нечисть, но не самые глупые создания. Они не кидаются на нас всем скопом – они используют магию.
Заяц, а теперь это толстый мохнатый леший с длинными обвисшими ушами и короткими пухлыми конечностями, плотоядно ухмыляется, сверкая кривозубой пастью, и гулко топает обеими ногами, нелепо подпрыгивая на месте. Повинуясь его команде, из-под земли поднимаются длинные плети корней. Взвившись вверх и покачиваясь, словно зачарованные индийским йогом змеи, они изгибаются, нацеливаясь, и молниеносно выстреливают в нашу сторону.
Я успеваю срубить одну плеть. Подпрыгнув, пропускаю под ногами вторую. Третью отбиваю рукой…
Позади слышу звуки ударов, а затем громкий крик Митьки. Его схватила плеть!
Но корней слишком много. Я не успею справиться со всеми.
Воспользовавшись маневром «зайца», я топаю по земле, пуская под густой травяной настил короткий импульс тёмной магии. Он, словно заточенный бумеранг, перерезает связь лешего с природой, и корни безвредно опадают на землю.
Лешие взвывают с досады.
Оборачиваюсь. Митька сидит на земле, потирая ушибленный зад.
– Вот твари! – ругается он, поднимаясь на ноги.
Понятно. Жить будет. И будет бороться, что ещё лучше.
– Ну что, говорить будем? – предлагаю я, поворачиваясь обратно к лешим.
Разговариваю с ними, а сам готовлюсь отбить следующую атаку. И не зря.
– Будем. Как только поедим, – отвечает мне енот и командует серой белке: – Лови их, убогая!
Теперь лешачка лишь отдалённо напоминает белочку. У неё длинные кривые ноги с проплешинами покрытые шерстью, коротенькие руки, похожие на звериные лапы, и два длинных передних зуба в беззубом рту на безобразном лице.
– Сделаем, – отвечает та и поднимает руки вверх.
Я чувствую, как лес вокруг окутывает магией. Сильна же эта кроха. А выглядит совсем уж безобидной, даже… – верно лешие её называют – убогой.
Но кроха использует свои способности, и лесные кроны шумят так, будто на лес налетел ураган. Ветви начинают колыхаться во все стороны, и солнечный свет мигает, как от стробоскопов.
В этом мерцающем свете и сумасшедшем танце густой листвы я не замечаю, как в мою сторону летит одна из веток. Она плотно обхватывает лодыжку, тянет меня в сторону, роняет и волочёт к дереву.
При падении я успеваю извернуться и вонзить меч в землю. Пытаюсь затормозить им, как якорем. Меч пропахивает борозду, но ветка тянет сильнее. Она поднимает меня в воздух и как следует встряхивает. Ещё одна подлетает сбоку и пытается выбить из рук меч.
Небольшая схватка, из которой я выхожу победителем: ветвь перерублена, а меч остаётся у меня.
– Ага! – победно восклицаю я.
И следующий скоп веток обхватывает моё тело, заставляя выпрямиться и сковывая любые движения.