— Ничего особенного. И зря ты переживала, Магда, — поспешил он успокоить Сули, — советник короля даже представить не может, кто оказался на свободе.
— Все равно, — произнесла она сердито. — Я допустила халатность.
— Но благодаря этой оговорке он считает, что закон преступил кто-то из твоих, а вовсе не Намина. Умница! — Меня удостоили одобрительным кивком, а Сули улыбкой: — Пошли.
Он протянул ей руку, она с его помощью поднялась, спросила:
— Что хотел Авур?
— Свидание с Амиддарией.
— И все? — спросила генерал со вздохом облегчения.
Он кивнул.
— И вы согласились?
Кивнул повторно и повел своего секретаря в коридор.
— Да как вы могли? — возмутилась я, прижав к груди лемура. — Неужели вы вот так просто, вы… А если он ей приворотное зелье в бокал нальет?! Или сделает так, чтобы оно попало в кровь? А это, вы же знаете, еще хуже!
Дверь с грохотом захлопнулась, Гирби с воплем вырвался из моих рук и юркнул в шкаф. Сули зажмурилась, скрывая страх, а из строгой косы застывшего декана стали вырываться разъяренные призрачные змеи. Более того, вся его фигура вдруг увеличилась в объеме, и в комнате неожиданно стало темно и гулко. Невольно решилась забрать свои слова, свести все к шутке и вспомнить, наконец, что мне советовали и Севой и Дао-дво, а именно — никуда не лезть!
Но и слова сказать не успела, потому что в следующее мгновение комната наполнилась змеиным шипением:
— М-м-ма-а-а-агда, кажется, у меня есть задание для твоих некромантов и необычный подарок для тебя.
— Какой? — спросила та с опаской и открыла глаза.
— Клыки вампира. Тебе как, с десной или без? — Тихий смешок вырвался у генерала, а змееволосый с кощунственной серьезностью заявил: — Понял. Будет тебе не только клык, но и вся челюсть. — И уже мне: — Спокойной ночи, Намина.
Дверь за ними закрылась, и я без сил повалилась на кровать. Милостивый боже, как хорошо, что он не обернулся ко мне. Уж если Сули зажмурилась, то я бы, наверное, умерла на месте.
Остаток ночи я спала просто-таки отлично, без ног. А потому утреннюю гостью, заявившуюся в седьмом часу, встретила будучи не в духе. В отличие от меня младшая принцесса черных драконов, то бишь Кудряшка, улыбалась, лучилась здоровьем, весельем и нерастраченной энергией. С самым довольным видом вручила мне одноразовый пропуск в теплицы и сказала, что с Бругом она не довела разговор до логического конца.
— Но довела оборотня до нервного тика, — посетовала я, постукивая карточкой по пальцам.
— Что? — возмутилась наша староста, покраснев. — Как же так?
— Сама посуди, после вашей встречи мне пришлось его лечить.
— Он вырывался, — обиженно заявила Олли Крэббас и одернула рукава, аккуратно расправив кружевную оторочку.
— И поэтому ты когтями вцепилась в его спину?
На мгновение она задумалась, а затем сердито отмахнулась:
— Ничего страшного, сегодня он уже бегает.
— И конечно, от тебя, — поддержала я, — и, несомненно, прикрывая спину.
— Это просто… — Наша староста погрустнела, кудряшки ее поникли, голос дрогнул. — И ты более не устроишь мне с ним встречу?
— Устрою, но не сейчас. Все-таки у него должно быть время для восстановления.
— Ах да, как у участников игр Смерти, — согласилась Олли и, грациозным движением поправив шляпку, ушла мягкой походкой от бедра. Наверное, минуту я смотрела ей вслед, абсолютно не понимая, почему Кудряшка не в мундире, и только через полчаса вспомнила…
— Суббота! Свободный от занятий день! — Улыбнулась и порывисто скомандовала браслету: — Расписание дел на сегодня.
Но вопреки всем ожиданиям мой магический гид из кожи и аметистов уныло сообщил:
«Ближайшее занятие запасных королевских смертников через три часа», затем тихо пиликнул и добавил: «Сообщение от капитана команды: Намина, посмотри неприкаянные книги».
Я их посмотрела, честно посмотрела, взяла в кровать, открыла и… уснула, переворачивая второй лист. «Зарождение игр Смерти» — удивительно увлекательная книга! Глаза закрыла, кажется, всего на минутку, а открыла под тихий смех.
— Надо же и спит в перчатках!
— Высочество?
— Он самый, — улыбнулся Равэсс, склоняясь надо мной. — Одевайся, у нас до сбора пять минут.
— Но… как ты вошел? — Я поднялась на локтях, осматривая комнату в поисках Гирби. Лемур нашелся тотчас в магической сетке висящим у двери. — Не поняла, это что такое?!
— Это, — хмыкнул капитан команды, — нарушитель. Я его только что в женском бассейне поймал.
Новость звучала столь немыслимо, что я не стала заострять внимания и спросила у Его Высочества:
— То есть я осталась без охраны, и ты спокойно в комнату вошел? — Потянула на себя халат, лежащий у изножья кровати, и тихо возмутилась: — Да как тебя в общежитие пропустили?
— Пропустили, как твоего опекающего, — легко ответил метаморф. — Гер временно передал мне все полномочия и… Так, подожди, тебя только это интересует? А не хочешь узнать, почему я ловил твоего лемура?
— Было за что, — предположила невинно.
— Было. Он вещи кадетов таскал. — Гирби под тяжелым взглядом Его Высочества заскулил, а хмурый смертник сухо поинтересовался: — И знаешь, чем это попахивает?
— Грязным бельем… я так думаю.
На меня посмотрели, как на умалишенную, и терпеливо вопросили:
— Сумерька, ты хоть что-то об играх прочла?
— Предисловие… — покаялась я стыдливо. Ох, кажется, прозвище, придуманное для меня Бругом, скоро возьмет в привычку вся команда. Не хотелось бы. Все-таки эта уменьшительно-ласкательная форма моей фамилии звучит слишком… даже слов не подобрать, как слишком.
— Понятно. Одевайся, снаружи подожду, — скомандовал он и, уже выходя, обратился к лемуру: — А ты тут повиси.
И оставил меня и Гирби в полном недоумении. Я собралась не то что быстро, а молниеносно. И как только выскочила в коридор, потребовала освободить питомца.
— Либо висит так, либо получает наказание за воровство.
— Но он просто зверь, в уставе не написано, что…
— Что бы ни было написано в Уставе академии, боюсь, эти правила не распространяются на него. — И без перехода вопросил: — Кто преподнес тебе хвостатого?
— Мой наставник. Ведьмак…
— Октован Кворг, — хмыкнул капитан команды запасных и улыбнулся, — я так и предполагал. Ведь он тоже был тренером…
— Не понимаю. Ты можешь объяснить?
— Долго, — последовал неожиданный ответ.
— А в двух словах?
— Прочти ты хоть одну из книг, сумел бы и в двух, но… — Его Высочество укоризненно покачал головой и, указав вперед, повел меня на лестницу.
— Равэсс. — Я ухватила его за рукав мундира и потянула на себя. — Либо ты все нормально объясняешь, либо я устраиваю сцену со слезами и криками о том, как весело проходят у меня первые дни в академии! Поверь, падение к тварям преисподней и знакомство с жаброгом — меньшее из зол.
Внимательно посмотрев на меня, он согласился, но стребовал слово не перебивать и не задавать вопросов. Затем взял за руку, нажал что-то на своем браслете и повел вниз по лестнице.
— Игры Смерти появились в империи Рагра три столетия назад. Спонтанно, как состязания для скучающей знати, придуманные самим Высшим. — На мой скептический взгляд он пояснил: — Именно для скучающей. Видишь ли, долгожители с пятнадцатью или семнадцатью столетиями в запасе уже на первом начинают искать, где бы свернуть шею, и не только свою.
— Приключения на за… — Я не договорила любимую присказку отца и устыдилась. Нет, не фразы, а того, что обещала не комментировать. А метаморф кивнул, подтверждая мои мысли и повторно приказывая молчать.
— Кхм, ежегодные состязания поначалу были безобидными, но затем для привлечения внимания их сделали опасными играми, устраиваемыми раз в пять лет. И своеобразные войны между отдельными индивидами быстро перешли в междусемейные, а затем и в межродовые с жаждой мести. И в какой-то момент, дабы вражда не выходила за рамки якобы игры и в то же время давала выход эмоциям, император предложил отбирать у проигравших одну жизнь. Сделал он это красиво… — глухо произнес смертник и на мгновение остановился, чтобы, оглянувшись по сторонам и тряхнув головой, вновь заговорить: — Вынес на рассмотрение, собрал голоса, выслушал предложения и постановил, что в играх принимать участие будут сильнейшие. А дабы никто из враждующих в конце концов не умер, он обещал для всех участников как бы… законсервировать одну жизнь. Заемную.
— Одну сверх семнадцати? — нечаянно вырвалось мое возмущение. Не знаю, как метаморфы, а я считать умею.
— Одну, — подтвердил Равэсс. Затем выудил из кармана конфету и протянул мне. — Жуй.
И вот жую я невероятно прилипчивую карамель, едва разжимая зубы, а он рассказывает:
— Итак, правила тех игр существуют и поныне, в отличие от измельчавших игроков.
Будь моя воля, я бы сейчас воскликнула громко: «Что?! Да как же так! Почему?» — но конфета мне не позволила этого, и я промычала лишь:
— Му-му-му…
— Да. — Многоликий усмехнулся, глядя на меня, но подтрунивать не стал. Аккуратно вывел из общежития, не забыв придержать дверь, а затем за руку повел через парк. — Так уж получилось, что спустя первое столетие и двадцать игр численность соревнующихся увеличилась, а вот их качество понизилось. Азартные первопроходцы спустили все свои жизни… кроме заемной, а их дети родились с меньшим запасом столетий. До десяти…
— Му?! — не поверила я.
— Да, неприятная статистика, — согласился Его Высочество. — Но десять — это не три, рассудили семейства и продолжили в «игровом режиме» истреблять врагов… Как ты понимаешь, почти очеловеченные первопроходцы к концу второго столетия не дожили, а кто сумел, с ужасом узнал, что их внуки рождаются с еще меньшим набором. Пять — у знатных, три — у почти простых.
Я остановилась и поняла, что если сейчас же не задам сотню вопросов, то умру. Но конфета! Попыталась ее руками выковырять, а Равэсс мои кисти перехватил и ответил на мое молчаливое возмущение: