— Чтобы на кожу Кудряшки переснялось? — недоверчиво вопросил он и отмахнулся, поднимаясь: — Эта уловка не пройдет.
— Пройдет, если письмо будет длинным, красивым и романтичным. На всю простыню, и такое, чтобы жалко было стирать и очень хотелось лечь и погладить, представляя, как поклонник выводил это пером…
— Хвостом, — хмыкнул Кардинал, посветлел лицом и резво поднялся со скамьи. — Спасибо!
— Дя, пожалуйста, — отозвалась кука, с улыбкой взирая на то, как Тугго с Его Высочеством чуть не столкнулись в дверях столовой. Что примечательно, оба смертника выглядели довольными, а Равэсс так вообще цвел и пах.
— Вскоре к графской дочери нагрь-рянут сваты, — лукаво протянула теневая и протяжно вздохнула, — но ее бать-тя не сразу дочь отдаст.
— Почему? — спросила я, наблюдая, как капитан запасных, чуть ли не танцуя, обходит столы и прибирающихся служащих столовой.
— Потому что Тэннон Дао-уно на юную красавицу тоже позарилсь-ся. Так что достанетсь-ся она тому, кто после игр Смерти выживет.
— Королевских?
— Не-а, бери выше. — И уже только что подошедшему Его Высочеству она ласково и незатейливо шепнула: — Эх, Равэсс, такой молодой и такой недальновидный. — И не дав ему и слова молвить, усмехнулась: — Не хочешь более истуканом под окнами стоя-ять, накорми их сь-сябку. — И исчезла, обронив напоследок — Дя-дя, о случае в беседке мне тоже известно.
А мы с огорошенным Смертником остались: я сидеть, он стоять.
— Это что только что было?
— Совет. Дельный. Чтобы я не тянул Дарику в парк, а спокойно поднимался в ее спальню, — произнес он тихо. — Но зачем? Я уже отправил сватов, она ко мне вскоре переедет… — И, моргнув, посмотрел на меня вначале с удивлением, а затем чуток раздраженно. — Ты ничего не слышала.
— М-м-м, — протянула я весело. — Ну, если я тебя не слышала, то и слов теневой тоже.
— Каких?
— Ну, знаешь, о том, что Тэннон твоей зазнобе внимание так же уделил, и теперь ее отец ждет, кто из вас после игр выживет.
— Твою ж! — И капитан команды запасных королевских смертников рухнул на стул, где совсем недавно сидел Тугго. Уж думала напомнить ему его же слова: «Представь, что все будет хорошо. Потому что все будет хорошо в любом случае». А он неожиданно рассмеялся.
— Таррах, как же своевременна ее подсказка с сябкой! — Отсмеявшись, потер лицо и заметил будто про себя: — Хорошая нежить у Дао-дво, надо бы и мне такую приручить.
— Не получится, симпатяшка единственная в своем роде, — улыбнулась я. — И меня удивляет, откуда она все обо всех знает.
— А меня больше удивляет, почему она не молчит и помогает.
— А не должна? — О куках я знала многое, но в книгах в основном им отводилась роль мелкого вредителя, а не бесценного помощника.
— Ее дружелюбная открытость — это редкость, крайняя редкость. А что до обширных знаний, теневые активно общаются между собой — уникальная особенность их вида, точь-в-точь как духи-хранители, — ответил принц и добавил со вздохом: — К слову, тебе от Унг-унга привет и наилучшие пожелания.
— Спасибо.
После траура по безвременно почившему спруту Хаггвару, как гласила официальная версия, представленная администрацией академии, и шествия скорби в его честь в стенах учебного заведения наступила мрачная тишина. Кадеты горько сожалели о произошедшем, ибо океаническое чудовище было символом спортивной команды по водному поло. Профессора стали опасаться за собственных питомцев и запретили нашей группе целителей к ним приближаться. А в это время персонал лекарского корпуса продолжал бороться за жизнь магистра, попавшего в сети оголодавшего иллюзиона. К сожалению, кадетов к нему не пропускали, боясь, что паразит переметнется на жертву менее способную к противостоянию. А так как большинство преподавателей нашего факультета вели его исцеление, то на парах они появлялись редко, а если не появлялись, то давали тестовые задания или перечень тем к прочтению. Вот так некогда веселые деньки с опытами, вылазками, приключениями и лабораторными канули в Лету, став унылыми под стать дождливой погоде в середине мая.
Поначалу я еще надеялась развеяться на лекциях смертников, но и их отодвинули по плану на целый месяц. Так что из всех увеселительных мероприятий в моем распоряжении остался застрявший в обороте Бруг, мой личный опыт по развитию иммунитета к дару Смерти и словоохотливая кука. Правда, с первым вариантом не заладилось, потому что в теплицу целителей так же не пускали, со вторым ввиду нехватки добровольца, а третий сам являлся лопоухой тенью и о проказах рыжего рассказывал не до конца, каждый раз предлагая: «Сходи сама посмотри!» Три последних дня она, захлебываясь восторгом, рассказывала, как Гер отлавливал всех худышек на первом курсе некромантов, а вот сегодня — на втором. И зависнув над столом, не дает мне читать об играх Смерти и нудит:
— Сходи, ну сходи! Что тебе станетсь-ся… Не отвалитсь-ся же ничего. Сходи!
А с такими уговорами и подначками уже на второй минуте всякому терпению приходит конец. Я хлопнула талмудом и спросила строго:
— Если схожу, ты от меня отстанешь?
— Врь-ряд ли, — кука радостно хлопнула ушами, — ты ж без мень-ня совсем завь-вянешь здесь. Кудрь-ряшка взаперти сидит который день подрь-ряд, Бруг из-за этого настолько счастлив, что позабыл обо всем, Равэсс у своей, Севой отбивается от агентов императора и король-ля. Так что… — закатила глазки и улыбнулась, — у тебь-бя осталась только й-я. Идем?
Хотела ответить отрицательно, но она, словно бы прочитав мои мысли, предупредила:
— К Сули сейчас нельзь-зя, она расчищает место на полке дль-ля сувениров. Вставай давай, и побыстрее! Представление вот-вот начнетсь-ся.
— Какое представление? — я накинула на плечи китель, но все еще его не застегнула.
— Самое настоящее! — заверила тенюшка и менторским тоном заметила: — Это первокурсниц зеленых можно было щупать в темном уголке, со второкурсницами подобное не пройдет. — И почти требовательно: — Дя что ты стоишь?! Нам уже пора!
Махнув лапой, кука распахнула дверь и приказала: «Бегом!»
За минуту тайными путями она привела меня на знакомый полигон, и там, где ранее в белом песке прятались тагиши, нынче разлеглось болото с множеством крестов и погребальными белыми травами, что во время похорон садят у ног усопшего. А на зависшей в воздухе площадке кадеты слушали лекцию профессора, который вещал:
— Повторно прошу забыть все те проклятия, что запрещены Уставом. Кадет Гладеньких, это вас касается, еще одного иска ваша семья не потянет, — произнес он строго, и пухленькая рыженькая девушка, стоящая в первом ряду, стыдливо потупилась.
— Впрочем, — продолжил преподаватель, — глупо уповать на благоразумие остальных, поэтому скажу прямо. Несмотря на то, что за неупокоенных у нас сегодня группа разведчиков, а не фантомы, и скорость их реакций более чем велика, — здесь он сделал паузу и резким тоном потребовал: — Я настаиваю на использовании стандартных методов обороны. Всем все ясно?
— Да, — слаженно ответили ему. И, судя по голосам, там стояла не одна группа, а три или четыре. Неужели весь поток?
— Оставите их в живых?
— Да.
— Хорошо. Вопросы?
Вверх поднялась рука, и, получив молчаливый кивок, кто-то тонким голоском поинтересовался:
— Профессор Ссэрг, а вам действительно ассистируют победители прошлых учений?
— Да.
— Те самые Красные?
— И их действительно возглавляет Герберт Дао-дво?
— А правда, что у него третья степень?
Кука на моем плече заметалась, зашипела, перебежала на кисть, чтобы оттуда, как с постамента, заявить:
— Дя никакие мы не Красные, недоросль! Мы уже другие. Дру-ги-е тебе говорь-рят!
— Т-ш-ш-ш! — пришикнула я на теневую. — Веди себя тихо. Мы же наблюдатели.
— Ладно, — согласилась симпатяшка и указала на поваленное дерево. — Давай на него сь-сядем, оттуда будет видно все!
И я пошла в указанном направлении, прислушиваясь к происходящему на площадке, где, судя по всему, стояли большие почитательницы рыжего и его наглой манеры поведения. Только и слышалось: «Красные!..», «Дао-дво…», «Лучший разведчик курса…»
— Да-да-да, правда-правда. — Профессор выпростал руки вперед, лукаво усмехнулся: — Но в одном вы ошибаетесь. Говорят, у них иное название.
— А какое? — спросило сразу шестеро темных искусниц, в чьих голосах звучало радостное предвкушение.
— Графитовые! — грянуло болото многочисленными голосами.
— Ах! — вздохнула женская часть некромантов.
— Таррах, они уже внизу! — удивилась мужская их часть.
Я сама застыла, сидя на дереве и не веря ни своим ушам, ни глазам. Вот это практическая работа, вот это веселье! Все, я опять хочу в некроманты!
— Хи-хи-хя! — тонко рассмеялась теневая, потирая, лапки. — Что сейчас начнетсь-ся, что начнетсь-ся! И ведь главное — не прогль-лядеть.
— Что не проглядеть?
— Мертвь-вяка в лице хозь-зяина. Он посередине. Видишь крупный чугунный крест, почти лежащий на земле? Хозь-зяин под ним прь-рячетсь-ся… А Райс, его хороший друг, — почтительно уточнила теневая, — под тем деревь-вянным с глубокой трещиной, Крис-красавчик под той белой кочкой, и… й-я не вижу, куда запропастилсь-ся виновник этой затеи. Где же он?
— Кто?
— Всеволод. Здо-о-о-оровый такой! И еще более лопоухий, чем й-я. — С сомнением покосилась на нежить, которая в довершение своих слов уверенно кивнула и заявила: — Не отвлекайсь-ся от полигона!
Глава 16
Удерживая тяжелый крест над головой и прислушиваясь к тихим шагам крадущихся по болоту некромантов, Герберт Дао-дво с улыбкой думал, что ранее на такую авантюру он бы группу не подписал. И влюбленному Всеволоду предложил бы иначе добиваться внимания рыжей некромантки. Уж чего-чего, а опасных вылазок и практических занятий разведчикам всегда хватало, и лишний раз нарываться на проклятье не хотелось никому. Но вот появляется «неожиданный подряд», и он всю группу на него подписывает без зазрения совести. А все потому, что Гер сам четвертые сутки кряду на проклятья активно напрашивался, и это почти сразу после встречи с Амидд…