— Эндар-Риус осва Гай…!
— Захлопни пасть! — рявкнул многоликий. Эта захлопнула, а вот та дура, над которой возвышался Всеволод, со страха договорила свое.
— … Найхарагга-ра!
— Кадет Гладеньких! — воскликнул профессор, седея на глазах. Он не успел закупорить силу, которую девчонка вложила в свои слова, и теперь на глазах старел от ужаса. Морозные иглы не смертельны, если проклятье произнесено в пустыне, но очень опасны, если прозвучало оно на воде.
И едва было сказано последнее слово, как острые кристаллизирующиеся шипы незамедлительно устремились вверх, пробивая тину и трясину, надгробия и кочки с погребальной травой, вытягиваясь до толщины иглы, они достигают невероятной высоты, разрывая все вокруг. Слишком быстро, слишком стремительно. И на то, чтобы расплести проклятье, нет ни достаточного времени, ни сил.
— На кресты! — рявкнул Герберт и, закинув испуганную пигалицу на плечо, огромным ястребом взмыл вверх.
Секунда на то, чтобы донести ее и еще двоих до площадки, секунда, чтобы вернуться назад. Нваг-нваг Севой на вызов профессора уже отреагировал и принял меры, кристаллы стали расти на порядок медленней, но все равно расти. И разбивая о них собственные крылья и лапы, Герберт, как и большинство его парней, кружил над полигоном, спасая перепуганных второкурсников.
Сам не заметил, как вынес с кладбища, а заодно и взвесил длинноволосое большинство кадетов, но радоваться не спешил потому, что не видел Всеволода. Самого крупного из разведчиков не оказалось ни среди ставших на крыло, ни среди спасенных. Впрочем, как и его зазнобы рыженькой Гладеньких. Конечно, на ум пришла пара дельных мыслишек о том, чем они могут средь игл заниматься. Герберт и сам был бы рад этой гадости кудрявой по шее надавать, но, Таррах их разорви, ни оборотень, ни она на позывные браслетов не откликались.
— Я оживлю ее и сам прибью! — дрожащим голосом обещал абсолютно белый профессор. Через настроенный деканом портал он выводил перепуганных кадетов в лекарское крыло академии. И ведя подсчет некромантов, в который раз попросил Севоя просканировать полигон.
«Не могу, — откликнулся дух-хранитель через эхо-порт. — Пока заклинание не будет реализовано, я ничего сделать не в силах».
— Погано, — произнес Дао-дво, стряхивая с израненных крыльев руки восхищенных идиоток пристающих со своим — благодарю. Воздержаться от проклятий у них мозгов не хватило, а на «Герберт, ты такой сильный!» — с лихвой.
— Теневая… — произнес он, зовя сквозь пространство, — симпатяшка, нужна помощь. — И глянув на выжидательно застывших девчонок, грубо ответил: — Не ваша, и не мне, свои способности вы уже показали.
Смутившись и понурив головы, глупые мстительницы медленно прошли в портал.
— Хозь-зяин?! — Кука в мгновение ока оказалась на его плече. Довольная, с сияющим взглядом и улыбкой от уха до уха.
— Покажи, где здесь Всеволод и рыжая Гладеньких, — попросил многоликий, уже не веря, что парень и его возлюбленная живы. Парочка стояла в самом эпицентре магической волны, и, зная об этом, сложно поверить в чудо.
Его мысли кука подтвердила довольным голоском:
— Искать бессмысленно!
— Хорошо, покажи, где тела.
— А их здесь нет! — заявила нежить, чуть ли не с любовью взирая на полигон, медленно зарастающий двадцатипятиметровыми кристаллами.
— Не понял, — с трудом разлепил он губы, — поясни.
— А нечего пой-яснь-нять, они в гость-тях у семейства Гладеньких.
Готовят к погребению, понял Дао-дво и тряхнул головой, сбрасывая с себя оборот.
— Проклятье!
— Таррах! — выдал преподаватель, думающий о том же, что и метаморф.
— Дя, — согласилась с ними кука. — Лечитсь-ся они там будут долго, нудно и весьма серьезно. Девчонка с перепуга нашего здоровяка Черным колоколом стукнула, а затем скрутила Струнами тьмы и, пока кровь не увидела, стопроцентно думала — мертвь-вяк.
— Она же вампир, как не отличила?..
— Дя полукровка она, — отмахнулась теневая. — Кровь не чувствует, но в подпространство уходит. Вот и его уть-тянула домой.
— Зачем? — не понял Гер.
— Лечитьсь-ся и договоритьсь-ся по ходу дела. А ты не слышал разве? Еще один суд их семьй-я не перенесет…
Абсолютно седой профессор Ссэрг, зачеркнув последнего кадета в списке своего магического гида и отправив данные декану, а затем и в преподавательскую, прохрипел:
— Если у этой… суда и не будет, то перевод на другой факультет я ей устрою!
— Отчисление скорее, — ворчливо отозвался Севой по эхо-порту.
На что мелочь лопоухая лапку подняла, на коготки свои посмотрела и задумчиво произнесла:
— Сомнения гложут, ой гложут… Первое не позволит семьй-я ее родителей, второе семьй-я ее жениха. — И разведя лапки в стороны, вопросила: — А чего удивль-лятьсь-ся? Думаете, Всеволод просто так Черный колокол пропустил и подставилсь-ся? И даже не говорите мне о его усталости и внезапности удара, он Графи…
Теневая не договорила, потому что совершенно неожиданно оказалась сдвинута с плеч метаморфа нежными ручками Изы Гольман, что совсем недавно уходила в портал, а теперь вернулась. С чего вдруг?
— Герберт! — Пышногрудая некромантка прильнула к нему, покрывая лицо многоликого жаркими поцелуями. — Какое счастье, спас меня именно ты!
— Это легко исправить, — отозвалась кука, воинственно растопырив уши. — Слышь, красотка, отойди!
— И не подумаю.
— А придетсь-ся, — прошипела теневая, — или й-я расскажу духу-хранителю, что за странный аромат исходит от тебь-бя. Или какие пирожные ты принесла в прошлый раз хозь-зяину! А может быть, и то, почему ты так старалась остатьсь-ся в его палате…
— А доказательства предъявить успеешь? — хмыкнула Гольман, не отрывая взгляда от Гера и загадочно улыбаясь ему.
— Дя! — взвилась кука.
— Ну, так поспеши… — усмехнулась Иза, за шею притягивая голову Дао-дво к себе.
Определенно, она на что-то решилась — знать бы на что? И нужно ли ей подыграть?
Оценив ситуацию и определив наилучший выход из нее, Гер нахмурился, якобы глубоко вдохнув.
— О каком запахе речь? Я ничего не чувствую.
— И не надо, — заверила его красотка, прижимаясь крепче.
К своему стыду и удивлению, уставший Дао-дво не успел: ни первую отстранить, ни оборвать вторую. И оказался вовлеченным в умопомрачительный поцелуй под злое шипение куки.
— Дя что ты, дрь-рянь, творишь?!
Наблюдая за происходящим на полигоне, я то и дело возвращалась к мысли, что этим некромантам надо бы головы оторвать за глупость, невнимательность и безалаберность. Ошибка первая: чтобы вернуть мертвяков по местам, не обязательно искать все пустые могилы, достаточно одной. Ошибка вторая: даже если вы хотите самостоятельности, ходите по кладбищу вдвоем, а не в гордом одиночестве. И третья: уж если вы могилы сканируете, почему бы не просканировать и кочки на предмет их твердости?
И не успела я подметить все их ошибки, как одна из девиц поскользнулась. Тихий вскрик, громкий «Ч-бульк!». Нарушительница спокойствия грязь с лица стереть не успела, а из-под упавшего чугунного креста уже появилась костлявая лапа. Когтистая, нечеловеческая и жуткая в свете факелов и далеких магических маяков. И кадет нет, чтоб притвориться мертвяком или упавшим деревом, вначале голос подала, а затем и остальные признаки жизни: и силу дыхания, и мощность связок истошным «А-а-а», и нехилую подвижность.
— Дуреха! — прокомментировала кука мои мысли и потребовала: — Хозь-зяин, хватай!
И девушку тут же схватили за ногу, потянули вниз, под аккомпанемент других падений и таких же глупых криков: «Отпусти!» Кто-то молился о пощаде, кто-то о помощи, и все как один забыли, что коллег и напарников от обряда отрывать нельзя. Чем быстрее они его проведут, тем быстрее тебя отпустят. Но не тут-то было, все просили подать руку, и в результате один из сердобольных чуть не утонул. Я никогда не забуду, как бас испуганного коротышки дрожью прокатился над полигоном, и кладбище встало, вопросив: «Чего?», а нежить лопоухая завопила истошно: «Вот они, мои смельчаки!»
Всего на мгновение она высунулась вперед, ушами закрыла мне обзор, и я не видела, с чего началось представление… Но еще долго в кошмарах мне будут сниться мертвяки, легко и просто расплетающие сложные проклятия. Особенно тот, для которого выплели Огненный смерч, а затем и Лавовый его аналог. Жуткий разведчик! От него исходила такая сила, непоколебимость и энергетическая мощь, от которой он словно бы светился. И глядя на него, я, зазевавшись, пропустила момент масштабного удара морозных игл. Просто неожиданно над полигоном стало тихо, и этот страшенный рявкнул: «На кресты!»
Прозвучало настолько знакомо, что я вздрогнула и на ноги вскочила, намереваясь сбежать. А он уже взмыл вверх, унося на площадку троих перепуганных кадетов. Огромный стремительный ястреб со стальным окрасом пусть и уступал в размерах прочим разведчикам, ставшим на крыло, но, по моим скромным подсчетам, унес с полигона большее количество некромантов-недотеп. И теневая разделяла мой восторг, перебегая с одного плеча на другое и приговаривая:
— Красавец! Просто красавец! Герой! — И восхищенно: — Ты бы видела, каким он был на прошлых сборах… Ух! — И помотав головой, так что уши хлопнули по морде, она доверительно прошептала: — Дя! Будь й-я помоложе, вцепилась бы в него. Хоть-тя и так вцепилась. — И поймав мой недоуменный взгляд, добавила гордо: — Это же наш Герберт Дао-дво!
Рыжий? Как рыжий? Да ну, не может быть…
Теневая на мгновение застыла, а потом как завопит:
— Уря-я-я-я! Мень-ня зовут! — и исчезла, оставив меня в вихре странных чувств.
Не верилось. Попросту не верилось, что Дао-дво может быть таким самоотверженным и бескорыстным, не медля бросаться в омут и спасать недотеп, рискуя собственной головой. И ведь он вынес на площадку большинство, не разбирая, девушка или парень. Однако я заметила его пунктик относительно внешности: среди спасенных им в основном были длинноволосые, как я, с косой до пояса.