— О! Смотри, Олли, он ожил. Опять боевой, здоровый, а уровень резерва отнюдь не на нуле, — протянула мстительно. — Как думаешь, надо ли об этом целителям сказать?
То, что он плох и покачивается из стороны в сторону, мы видели обе, но молчали, дожидаясь его ответа. К сожалению, сказать что-либо Граф не смог, зато наглядно показал. Двуликий резко накренился вправо, затем влево, а после назад. Конечно, мы не дали ему упасть, дотянули до кровати и, разместив на ней, укрыли простыней, но исцелять я его не стала. Пусть полежит в стационаре пару-тройку недель, насладится видом из окон, подумает о своем поведении, заодно наглядно покажет Крэббас, к какому результату привел ее поступок. Видимо, ранее Кардинал быстро решал вопрос отравлений через Дульку, то бишь просил у Дульгерии траву, и Кудряшка не осознавала последствий всех своих поползновений.
А если бы и этот ее состав выпил Кардинал, оставшийся без помощи «аптекарши»?
Что было бы тогда?
По дороге в палату к профессору я именно этот вопрос и задала, на что драконесса ответила восторженно: «Я бы его лечила!» И видя лихорадочный блеск ее глаз, я в который раз пожалела Тугго и пожелала ему крепкого здоровья, еще раз здоровья и безграничного терпения. Еще я похвалила себя за дальновидность и преждевременный прием успокоительного, третий день с утра пью и постоянно себя нахваливаю.
Прекрасное решение, простое и абсолютно умиротворяющее. И мне настолько спокойно и хорошо, что я не особо печалюсь о том, что ко мне на помощь никто не спешит, ни Нваг-нваг, ни Дао-дво. И если молчание второго меня полностью устраивало, то беспечность первого чуток тревожила. Ведь только что на территории вверенной ему академии было совершено покушение. Огненный выдох. Не будь рядом Кудряшки, учебное заведение лишилось бы кадета, смертники — слушателя, Бруг — целителя и надежду на спасение, Гер — фиктивной занозы пониже спины, кука — своего дарителя, а мои родители — средней дочери.
От одной лишь этой мысли должно быть страшно, а мне не очень или совсем чуть-чуть.
— Олли, а почему дух-хранитель не отреагировал на вспышку Графа?
— Это условия нашей семьи. Палата, как и комнаты, не просматриваются Нваг-нваг Севоем. — Пожала плечами, коротко постучала в нужную нам дверь и с разрешения вошла. — Добрый день, магистр Крохен.
Удивительно, но полусогнутый стоящий у окна мужчина при виде нее побелел сильнее, чем оборотень-дракон, и теперь белый халат на его фоне смотрелся более живым, чем наш преподаватель.
— Кадет Крэббас, что вы тут делаете? — просипел он не своим голосом.
Нам были не рады. Кудряшка насупилась и остановилась, а я незамедлительно вышла из-за ее спины и вручила больному уже свой гостинчик в корзинке.
— Пришли, чтобы навестить вас!
Но мои слова нисколько его не успокоили, а, наоборот, напугали до потери сознания.
— Что с ним? — забеспокоилась Олли, когда магистр, не выпуская корзинки из рук, по стеночке сполз на пол.
— Рецидив, — резюмировала я и прицыкнула, с прищуром взирая на то, как Крохен становится мертвенно-синим. — Иллюзион даже на расстоянии тянет силы.
— Кошмар какой! — воскликнула она, спешно набирая на браслете код для вызова целителей. — Риска четыре, команда двадцать два! Ой, двадцать девять… Нет, не то! — Кудряшка перепугалась не на шутку, несколько раз проговаривая свои действия, нажимала не то, а затем и вовсе свой браслет сломала пополам и попросила мой. А мне ее паника лишь на руку.
Пока она вертелась из стороны в сторону и, выдыхая пламенем, звала на помощь, я обрубила связь-лучину паразита с носителем и послала неприятный подарочек иллюзиону. Нежить откликнулася не сразу, а, судя по силе и чистоте ответной волны, паразит не особо испугался моего вторжения и находился сейчас где-то в подвале.
— Не одна связь, значит? Ну-ну, посмотрим кто кого.
— Что ты сказала? — откликнулась взволнованная Олли и наконец-то набрала нужный код.
— Ничего, — ответила я сухо и улыбнулась, едва нащупала поисковым заклинанием некроманта еще одну паразитическую связь, затем вторую, третью и… Мамочки! Неужели наши целители из десяти лучин оборвали лишь одну?!
Изумилась я, по всей видимости, вслух, потому что мне с фырканьем ответила Крэббас:
— Так и есть, это обычная практика работы с иллюзионом. Пусть самка и крупный монстр, но все же паразит.
— А ты откуда знаешь?
— Интересовалась, — буркнула она и потупилась. — Хотела знать, не сильно ли я магистру навредила.
— О, как хорошо, что не я одна за него волновалась! Если так, то не все потеряно для Тугго.
— Что ты сказала? — вскинулась оборотница.
— Ничего, — заверила невинно и, рванув на себя сеть некроманта, оборвала все лучины. Стол и кресло пошатнулись, стекла завибрировали, громогласный рев донесся из глубин здания, а вслед за ним предсмертный писк, и уже с пола палаты раздался полный боли тихий стон.
— Божечки мои! — воскликнула Олли, точь-в-точь как это делает кука, и, обернувшись драконом, вылетела за помощью в коридор.
Вот так единым махом я осталась без свидетеля, наедине с больным и даже не сразу поверила своему счастью. А дальше, секунда на освобождение руки из перчатки, вторая на прикосновение к волосам магистра и еще столько же на формулу восстановления.
— Тамани Анти а-то Теи.
В следующее мгновение Крохен очнулся и, бросив гостинец, отскочил от меня к противоположной стене. Почти одновременно с этим дверь в коридор открылась, и все застывшие за ней лицезрели, как я, негодуя, собираю провизию в корзинку и поднимаюсь с колен, незаметно пряча оброненную перчатку. Ситуацию следовало хоть как-то объяснить, и я ничего лучше не нашла, как разыграть из себя девицу недалекую.
— Если вам так не нравятся булочки с вишней, могли бы прямо сказать, а не швыряться!
— А я не…? — запинаясь, вопросил магистр.
— Нет, не сказали. Булочки увидели и сознание потеряли, а едва очнулись, так сразу в сторону!
— Булочки? С ягодами? Неожиданно… — послышалось из коридора, но мы с ним на зрителей внимания не обращаем. Я хмурая, сопящая, он все еще бледный, чуток трясущийся.
— Я… я люблю вишню, — попытался Крохен меня успокоить. И совершенно зря, мне же со сцены нужно уйти красиво.
— А по вам не скажешь! — Обожгла сердитым взглядом, плечи расправила и гордо удалилась сквозь строй удивленных целителей и некромантов преподавателей, явившихся на помощь. Уже в коридоре надела перчатку, нашла перепуганную Крэббас и громко ей сообщила: — Представляешь, это он так всполошился из-за гостинчика! — Показательно корзинкой в своей руке встряхнула. — Не понравился…
— Ч-что? — Глаза Олли стали в два раза больше.
— Да-да, сама удивлена. — И взяв под локоток, повела ее к лестнице.
Пусть теперь все думают, что Крохен от связей паразита избавился сам, испугался сдобы и одним махом все лучины отсек Правда, в этом случае будет сложно объяснить, отчего же монстр издох. Но я уверена, их фантазия справится и с этим.
Глава 20
Медленно пробираясь по грязному водостоку в образе крохотной летучей мыши, Гер в который раз помянул Тарраха и командира их взвода иже с ним. Ульям Нагс по прозвищу Могучий, как и обещал, устроил Графитовым непростую проверку, но даже не намекнул, насколько поганой она может быть. И оттого уже не раз был мысленно повешен, загрызен, утоплен, подожжен и четвертован каждым из разведчиков. Казалось бы, легкое задание по сопровождению стукача живым и невредимым из селения А в город Б можно было усложнить лишь количеством ловушек, поголовьем «нефантомной» высшей нежити и природным катаклизмом. Что, собственно, и было проделано в прошлый раз. Но нет! Отметив успехи команды в лесу под натиском бури, шипастых псов и целой колонии жаброгов, Могучий решил внести в задание изюминку. Хотя правильнее сказать — целую горсть треклятого изюма: во-первых, за стукача была его собственная бабуля Евласия — чистокровный и очень пожилой человек, а во-вторых, командир привлек к тренировке таргов. И не одного, а пятерых!
Разведчики-профессионалы с опытом работы от десяти до двадцати лет — кладези бесценной информации, носители государственных секретов и тайного мастерства вербовки. Лучше них наставников нет, но и нет противников хуже. Они не чураются грязных приемов, не чтут законов и не оставляют в сознании живых, то бишь либо мертвым, либо в качестве зомби. Попадись таким в руки, и через минуту ты уже бьешься не с ними, а за них. И было бы не так скверно, предупреди командир о подвохе, но он решил, что даже одна незначительная подсказка недостойна Графитовых. И все его напутствие уместилось в двух словах: «Вы справитесь».
И, словно бы читая мысли многоликого, плетущаяся сзади кука прошептала:
— Дя, паршиво получилось с Всеволодом… И с Райсом.
— И с Даней, — закончил метаморф за нее.
— С ним вообще нехорошо!
— Согласен. — Капитан команды Графитовых остановился перед завалом прелых листьев в трубе, тяжело вздохнул. — Придется разгребать.
А хмурая теневая задумалась на мгновение и сердито выдала:
— Ты прости, хозь-зяин, но командир ваш свиньй-я!
— Знаю.
— Могучай-я свиньй-я. Настой-ящий скот! — заявила громче обычного, видимо, вновь вспомнила о молчаливой старушке.
— Еще какой, — согласился многоликий.
Когда группа по настоянию Гера поделилась на подгруппы по трое, якобы двух конвоиров и стукача, и разбрелась в разные стороны от селения А, командир, Таррах ему в глотку, выпустил мглистых волчков. Мелкая неконтролируемая нежить тут же спутала дорогу и вывела одну тройку в болото к шипастым псам, а вторую в овраг к притаившемуся таргу.
Даню завербовали сразу, двое других смогли уйти от преследования и подать знак остальным. Но тщетно, до одних долетело, до других нет. «Благую весть» к застрявшим в болоте теневая донести не успела, зато увидела, как под влиянием опытного разведчика попал вначале Райс, а затем и пойманный им Всеволод. И вроде бы не велики потери, но ужас ситуации заключался в том, что парни знали друг друга как облупленные и пользовались этим против остальных. Все ошибки, все привычки, коронные слова и кодовые знаки. Словом, все то, на чем сложно поймать одиночку, но что замеч