В ответ молчание – своих не выдают, особенно если избитый разведчик столь странным тоном интересуется. Безмолвие не смутило лы… рыжего, наоборот, позабавило:
– Не знаю, кого из вас благодарить, всех или одного, но это прозвище воспринимается ею как положительное, что и спасло мне жизнь. – Кивок в мою сторону и феноменальное: – Она вскрыла свой потенциал, и я чуть было не захлебнулся собственной кровью.
Меня от этой информации качнуло, спасибо Сули – не дала упасть, а на Дао-дво, раскачивающегося чуть меньше, чем я, посыпались вопросы. Их было много, но все сводились к одному – как так, что я его не убила. Я, которая никогда никому не желала зла…
– Тихо-тихо. – Генерал отвела меня в сторонку и усадила на неприметный диван в углу тренировочного зала. Подала стакан воды, хотела по волосам погладить, но вовремя вспомнила, чем ей это грозит, и руку убрала. Да уж, теперь для окружающих опасны не только мои руки, губы, но и коса.
– Намина, я отойду, хочу кое-что уточнить у Графитового, а ты пока тут посиди.
Кивнула. День оказался до того насыщенный откровениями, что я теперь сидела и, боясь поднять глаза, слушала, как спокойно и размеренно лы… ры… Дао-дво отвечает на вопросы. А он шутил.
– Среди потерь – лишь волосы, Сумерька проела мне плешь. Повреждения – самолюбие чуть-чуть, – усмехнулся многоликий и посмотрел в мою сторону. – Нет, нас не видели, хоть и смотрели пристально.
– Что скажешь о вспышке, ее заметили? – Голос Сули был тревожным. – Соглядатаи могли донести о том, что Намина вскрыла свой потенциал?
– Проглядели, – ответил разведчик. – В противном случае я бы тут не стоял.
– Откуда такая уверенность? – Китовый бас оборотня наполнил зал протяжными вибрирующими звуками, и все перевели взоры с рыжего на мастера, что некогда был гигантским спрутом. – Где доказательства, что они вас вокруг пальца не обвели, дабы найти это убежище?
Гер промолчал, и Тимьян Заволожский сухо констатировал:
– Доказательств нет.
– Есть! – На плече хмурого Дао-дво появилась восторженная тенюшка. – Есть! Й-я, й-я могу засвидетельствовать это ушами и хвостом и подробно рассказать, как все происходило!
– Кука, – грозно позвал многоликий, схватив нежить.
– Что кука? – тут же вскинулась она. – Й-я Симпать-тяшка, и й-я волновалась. А ты сказал «уйди», а не «не смей возвращатьсь-ся», вот й-я и вернулась… – на этом моменте она оглянулась и постановила: – Нет, так рассказывать нельзь-зя, – красноречиво посмотрела на кулак метаморфа, в котором ее сжимали, выпорхнула из него и переместилась на плечо. Уши расправила, попутно подмигнув мне, и восторженно затараторила дальше: – Началось все очень даже мило: поцелуй, объятий-я… Мило, но не зажигательно. А потому хозь-зяин по-хамски усилил напор, а Намина сопротивление.
На мгновение она замолчала, и команда потребовала продолжения:
– А дальше?
– О! Это был хороший ход, красочный, но недостаточный. И Сумерька вплела хозь-зяину в волосы Холодную звезду!
– Что? – Никто из присутствующих не разделял восторга Симпатяшки, я и сама ужаснулась, услышав правду.
– Дя-дя! И не только ее, не успел хозь-зяин прийти в себь-бя, получил на шею петлю усиленной ловчей, а вслед за ней и сгусток переплетенных прокль-лятий. Божечки мои, и й-я уже решилась вступитьсь-ся, как вдруг… Он расплел комок и скинул удавку и путы для мертвяка!
И нежить лапками закрыла мордашку. Глаза расширены, уши дрожат, хвостик дергается. Команда напряглась, а Тимьян Заволожский поторопил:
– Рассказывай уже, не томи.
– А что рассказывать? Сами представьте, отвлечь нужно было десь-сять нетопырей, – тенюшка взмахнула лапами, растопырив пальчики, – а в конечном счете интерес прой-явило двадцать семь! И еще бы не отвлечьсь-ся: Сумерька как шарахнет, а хозь-зяин как увернетсь-ся! Кусок парка спалили и живы! А тут еще один сгусток прокль-лятий и ведьминский наговор с облысением… Ой! – Испуганный взгляд на скрипнувшего зубами Гера, и уже дрожащим голосом, медленно сползая с его плеча, продолжила: – Помимо него еще и новай-я перепалка, за которой мы все следили, развесив уши и раззь-зявив рты. И вдруг бабах, они исчезли! И о-о-о-й, что тут началось!
– Обнаружили смертьнесущую с раскрывшимся потенциалом, – подвел безрадостный итог Тимьян.
– Нет, – возразила теневая, – осознали окончание сеанса, потребовали парочку на бис! Так что да, прогль-лядели. И следующую стычку Гера и Намины будут ждать с нетерпением в количестве сорока двух.
– Таррах их разорви! – воскликнула наша команда.
– Неожиданно, – с усмешкой отозвался хозяин убежища и хлопнул в ладоши. – Что ж, с этим ясно, а теперь расходимся по залам. Графитовый, ты остаешься?
– Да.
– Намина?
– Со мной, – отозвался многоликий и легкой походкой направился в мою сторону. – Я ее теперь не скоро одну оставлю.
– А в туалет можно? – спросила жалобно я.
Дао-дво застыл с протянутой рукой.
– Да, с временными рамками я ошибся. Симпатяшка, проводи.
Смывая с рук грязь, кусочки коры и почему-то кровь, я отстраненно смотрела на воду и пыталась восстановить целостную картинку произошедшего. Начала с хорошего: первое, нам с Гером все же удалось отвлечь соглядатаев от команды, второе, я получила допуск на тренировки, третье, отомстила. Теперь плохое: я раскрыла свой потенциал, но еще не опробовала его. Можно было бы сказать, что это хорошо, но это значит, что теперь не только руки и губы, но и мои волосы несут опасность для окружающих. Второе, единственный кому я не вредна, это лы… рыжему, и третье, я его чуть не убила.
Меня опять качнуло, на что теневая отреагировала воплем: «Хозь-зяин, помоги!»
Через минуту я, окутанная паром, уже лежала в ванной одного из гостевых покоев поместья Граунов, по плечи погруженная в теплую и ароматную воду. А в соседней комнате для меня расстилали кровать и накрывали стол под неусыпным вниманием куки. Ее забота была приятна, неприятно же то, что в помощь она позвала Гера. Поэтому ловил меня у пола он, раздевал он, окунал он, и именно он сейчас стоял в метре от ванной, развернув широкое полотенце.
– Поднимешься сама, или помочь?
Я не ответила, спросила тихим голосом:
– Почему ты такой спокойный?
– На то есть причины, – беззаботно ответил метаморф.
– Какие?
– Чему быть, того не миновать, – патетически произнес он, но я этим не удовлетворилась. И только рот открыла, чтобы спросить, как меня за плечи взяли, из ванной выудили и в полотенце укутали. После чего Гер глянул на рубашку, облепившую мое тело, и заметил: – А воды натекла целая лужа. И сложно тебе было полностью раздеться?
Поймал мой взгляд, понятливо кивнул:
– Хотя ты права, не стоит пугать меня суповым набором перед самым обедом, а то еще отобьет аппетит.
Нет, он не спокойный, а потаенно ехидный паразит!
С этими мыслями я вырвалась из рук разведчика, плотнее закуталась в насквозь промокшее полотенце и прошагала в спальню. Там, прихватив халат и ночнушку из белого шелка, явно приходящиеся подарком какой-нибудь светской даме, скрылась за ширмой. Белье и рубашку стягивала с себя тихо шипя:
– Кажется, я поспешила с оценкой твоей безмятежности.
– И не только с ней, – хмыкнул вошедший в спальню Гер и указал на свои стремительно редеющие волосы. – Кстати, тебя нам придется постричь, очень коротко, – мстительно произнес он и пояснил: – Во избежание смертей.
– А если я не соглашусь? – Все же коса это единственное мое отличие от парней, а также богатство, доставшееся от бабушки только мне одной.
– В этом случае у нас будет основательная текучка смертников, – спокойно рассудил Дао-дво и даже позволил себе черный юмор: – Хм, хорошая идея! До игр мы обновим команду раза два или три. В принципе я не против притока новых мозгов, но, боюсь, без достойной подготовки они полягут в первом же туре. Так что решай.
Сказав это, он вышел, оставив нас с кукой одних. Обдумывая слова многоликого, я успела поесть, расчесать волосы и даже их заплести, совсем позабыв, что надо бы отрезать.
– Симпатяшка, а почему он такой довольный? – обратилась я к нежити, свернувшейся вокруг столбика кровати. – Избитый до сих пор и довольный…
– Он не залечил ранений-я, чтобы не показать согль-лядатай-ям скорость своей регенерации, – пояснила теневая. – А доволен по нескольким причинам сразу.
– Назвать можешь?
– Конечно! – В мгновение ока она оказалась передо мной на изящном украшении резного трюмо. – Дль-ля начала у него полный резерв и даже есть излишек! Так что хозь-зяин легко может преодолеть новую вершину видового круга ипостасей. Было две, станет три!
Я не поверила, переспросила:
– Да быть не может, чтобы на него так положительно повлиял какой-то поцелуй?
– Дя-дя, й-я не шучу, – всплеснула лапками кука. – И вот интересно, ползать научитсь-ся или плавать? А то, знаешь ли, летать и бегать он уже умеет, а это не всегда удобно… – Она смущенно потерла носик кончиком хвоста, заглянув в зеркало, аккуратно расправила уши и засмотрелась на себя хорошую. Не хотелось бы прерывать процесс любования, но я еще не все узнала.
– Ты назвала одну причину…
– О второй догадаться не трудно, ею й-явль-ляешьсь-ся ты.
– Как?
– Сама посуди, ранее он защищал тебь-бя от тренировок и участий-я в играх как такового. Потому что ты человек, недолговечна, к тому же замкнута на нем. А теперь ты пусть и недолговечный человек, зато раскрывшай-я свой потенциал смертьнесущай-я.
– А это хорошо?
– Не очень. Одна твой-я вспышка может убить не только противника, но и нас всех. – И заметив выражение моего лица в отражении, просияла довольной улыбкой: – Зато твое участие позволит хозь-зяину без стеснений-я использовать тетрадь!
– Какую тетрадь? – насторожилась я.
– Ту, что в черном переплете с черными тесемочками и серебрёной закладкой! – «обрадовала» меня теневая и с опозданием спохватилась: – А что ты так странно смотришь, ее разве взь-зять нельзь-зя?