Нет, я его не понимаю, совсем. То орет, вернее, орал до «подписания» пакта, то рычит и грубо целует, то сдерживает ругань и тихо уходит прочь. А вот теперь еще и дружеское участие разыгрывает, но так достоверно, что за душу берет. Милостивый боже, да как он так может?
– Знаешь, будь моя воля, давно бы вышла замуж и родила. А может, просто замуж. Или хотя бы встречаться начала, но ведь воля не моя. – Последнее произнесла почти беззвучно, но он расслышал.
– Знаю. Ладно, не кисни, мы что-нибудь придумаем.
– Что… придумаем?.. – постаралась внять совету и взять себя в руки.
– Есть варианты.
– Какие? – Лучше заблаговременно спрошу, чтобы это не стало очередным сюрпризом.
– Начнем с азов, затем перейдем к профессиональным поцелуям, – заверили меня с самым серьезным видом и потянули назад. – Иди ко мне.
– Я не…
– Иди. Ко. Мне, – повторил он, разделяя каждое слово. – Не укушу. – Кусать не будет, это точно. Но что-то мне совсем не нравится этот его теплый карий взгляд.
– А давай через час? Я как раз морально подготовлюсь, приду в себя… Соберусь с силами…
– Сбежишь и спрячешься, только в этот раз вряд ли ответишь на вызов, – разгадал Гер мою уловку. Кажется, передо мной отнюдь не многоликий, а хорошо маскирующийся грифон, интуит.
– Но…
– Не бойся, все просто. А не сможешь расслабиться, вспомни о долге. – И он мягко погладил плечи, наклоняясь ко мне и заверяя: – Все равно ведущим буду я.
Ведущим? Три хи-хи-хя, как говорит теневая, стоило мне назло ему расслабиться, уловить такт движений его губ и повторить разученное с мыслью «это не наглый Гер, а милый, добрый, нежный…», как этот самый наглый сжал меня крепче. Ага! Не одна я в процесс вовлечена, и так называемый Ведущий – тоже. Подожди, наставничек, сейчас я на тебе все твои приемчики испробую. И как он когда-то целовал дарителя, так я сейчас ответила, то бишь рукой попыталась ухватить за волосы и, оттянув назад, попутно прикусить губу. Правда, я забыла о его короткой стрижке, а потому поцелуй получился с кровью.
Многоликий замер, глаза закрыты, на нижней губе алая капля, дышит тяжело. Почему-то появилось ощущение, что он меня сейчас убьет. Ну, а как еще объяснить стальные тиски на моей талии и невозможность от него ни отойти, ни отстраниться.
– Гра-фи-то-вый… – позвала тихо и под пристальным взглядом карих глаз проглотила предложение отложить урок. Или вообще забыть о лобызаниях – уж лучше я от него еще побегаю, или пусть Дао-дво от моих проклятий поуворачивается, зрелище должно быть еще то.
– Хорошо, – прошептал Гер с явным хрипом. Слизнул капельку и шепотом же похвалил: – Очень хорошо. – Рана на его губе затянулась мгновенно, глаза стали темнее, а на щеках заходили желваки, пока он с минуту рассматривал меня, а я обдумывала план побега.
– У-у-у ме-ня-я есть пре-предложение, – решилась я все-таки озвучить оборвавшуюся мысль. – А давай мы…
– Продолжим, – по-своему завершил предложение метаморф и потянулся ко мне с таким взглядом… Мамочки! Что происходит?
А дальше стук в дверь, тихий скрип поворачиваемой ручки и немного смущенное:
– Эм… извините, что прерываю, – начал Его Высочество, но оборвать наступление коротко стриженного на уклоняющуюся меня так и не смог. Позвал громче: – Графитовый? – Ноль эмоций, а я уже чуть ли не пола касаюсь макушкой. – Дао-дво… Гер!
Безрезультатно.
– Намина, верни его в реальность, – с едва уловимым смущением обратился Равэсс ко мне и подсказал с ехидством: – По щекам надавай.
– Не стоит, – ответил ему наглый гад, продолжая удерживать меня в прогибе и на весу, – это расплата за хвост.
– Хвост от тебя сам отпал, и без видимой на то причины.
– Причины были.
– Но рассказать о них ты не хочешь, – продолжая явно давний разговор, хмыкнул Его Высочество.
– Нет, – ответил Дао-дво, не отрывая взгляда от меня. Его, судя по расслабленному и весьма довольному выражению лица, ничуть не смущали ни наше положение, ни его намерения, ни свидетель, прервавший эти самые намерения на середине.
– Жаль, – печально вздохнул высокородный метаморф, – Кель Граун так же молчит, а Симпатяшка где-то пропадает.
– У нее выходной, – уголками губ улыбнулся Гер и с наступлением решил повременить. Меня вернули в вертикальное положение, уверенно, даже профессионально как-то, легкими движениями взбили волосы, сместили челку на правый глаз и, развернув, явили Равэссу. – Как тебе?
– Ты прекрасно выглядишь, Намина, – мягко улыбнулся Его Высочество и с нажимом обратился к наглому Дао-дво: – А тебя Тагаш заждался.
Они оба тотчас ушли, я надеялась, что до конца срока, отмеренного до нового отвода глаз, но ошиблась. Дао-дво явился через полчаса, взъерошенный и отчего-то мокрый. Забрал мои остриженные локоны, косу и бутыль, сказав: «Сейчас приду». А вернувшись и в четвертый раз за день переступив порог комнаты, протянул мне сложенную вдвое карточку.
– Привет тебе от Тиши. Кстати, что он пишет?
– Что ты мог быть и ласковее с мертвяком, в смысле со мной, – послушно сообщила я.
– И это все?
– А еще о том, что меня вызывают на судебное разбирательство по обвинению Гарда Тиши в намеренном усыплении команды действующих королевских смертников, – посмотрела на дату и добавила: – Через две недели.
– В самый разгар игр? – Гер не постеснялся забрать послание и удостовериться в написанном. Прочитал, не обращая внимания на мой возмущенный взгляд, фыркнул: – Тебя не отпустят.
Вот же коротко стриженный гад!
– По словам грифона, его племянника должны осудить, без моих показаний это не произойдет. А значит, мое присутствие обязательно.
– Любопытно. – Карточка была отложена на столик, я была решительно усажена на кровать, а сам многоликий отчего-то занервничал. – В свете некоторых данных нам придется форсировать события, а именно ускорить твою подготовку к предстоящим инсценировкам. – Интересная формулировка. Уж не за укус ли он думает мне отомстить?
Гер прошелся по комнате из стороны в сторону, то бишь от все еще отсутствующей двери в ванную до входной, растирая руки и загадочно посматривая на меня, с улыбкой предвкушения и в то же время с затаенной в глазах тревогой. Пару раз глубоко вздохнул, перевел взгляд с окна на искореженную люстру, откашлялся, прочищая горло, и в конечном счете сел близ оторопевшей меня. И вернулся к роли наставника.
– А теперь мы с тобой вплотную подойдем к освоению постельных сцен. – Я моргнула. Он это всерьез? – Итак, обычно в сюжете задействованы двое, один актив – мужчина, второй пассив – женщина.
Всерьез. А я уж понадеялась, что на сегодня у нас все.
– Не смотри так, – между тем продолжил Дао-дво, – это предопределено природой. И к слову, животные на скотном дворе должны были наглядно это продемонстрировать…
– Отец запрещал приближаться к ним.
– А… да, извини, забыл, – кашлянул и продолжил тоном умудренного опытом: – Как я уже говорил ранее, ведущим буду я. Поэтому постановку буду проводить также я, и остановимся мы на позиции лицом к лицу. – Многоликий закинул ногу на ногу, сцепил руки на колене и сдержанно произнес: – Она как раз соответствует нашей истории.
– Да неужели?
– Сомневаешься? Зря, не сомневайся. На первых порах влюбленным важен контакт глаза в глаза и… – на мгновение замолк, посмотрел на меня с прищуром, разжал руки и глухо спросил: – Не понял, а на основе какого опыта ты пытаешься спорить?
– Да я как бы…
– Что? – Вот теперь и обе его ноги вернулись на пол, Дао-дво с хищной грацией повернулся ко мне всем корпусом и, можно сказать, навис сверху.
– Ничего, так просто вырвалось.
– Договаривай.
– Нечего договаривать, – развела я руками и сделала мысленную зарубку: Рыжий – интуит!
– Сумерька, – протянул он, предостерегая чуть не сорвавшуюся с моих губ ложь. – Не надо врать, мы в одной команде. – Вот и что ответить? Правду?
И по глазам его карим вижу, иного он не приемлет. Вдохнула-выдохнула и призналась:
– В ведической школе наравне с людьми учились полуоборотни, а они…
– Невоздержанны, – подвел черту коротко стриженный и посмотрел с едва скрываемым любопытством. – Так ты наблюдала за ними?
– Больно надо! – Многоликий извращенец! Как он мог подумать такое обо мне. По себе, что ли, меряет?
– Тогда что? – продолжил он допрос с нажимом.
– Просто знакомый там был, хвастался. – Ош Шулевич вообще по природе своей был не очень общительным, но едва разговор касался плотских утех, полуоборотень забывал об этой своей особенности напрочь. Так что выражение «Участницей не была, но наслышана» – это обо мне.
– Чем? – вопросил Гер, темнея в лице. – Чем именно хвастался?
– Подвигами.
Дао-дво перевел дух, спросил тише, но не менее напряженно:
– На тебе показывал?
– Схемки рисовал и кое-что рассказывал. Например, что лицом к лицу не всегда приятно… – И прежде чем я выдала весь кладезь бесценных сведений от полуоборотня, Гер меня оборвал:
– Если она уродина, то, конечно, НЕ приятно. Вот что он имел в виду. Ясно?
– Нет, – призналась честно.
– Тогда забудь. – Дао-дво отошел к столу, постоял там, размышляя, затем вернулся, всучил мне листы бумаги и перо: – Рисуй, – и на не озвученный мной вопрос ответил: – Позы.
– Чтобы сделать достоверный рисунок, уйдет слишком много времени, – смущенно протянула я и попыталась отложить письменные принадлежности.
– А ты схематично, – заявил ры… лы… коротко стриженный зараза и сел рядом, ожидая объяснения. Пришлось рисовать. Далее диалог между нами протекал в следующем ключе:
– Это что? – вопросил Гер.
– Нога. Видишь, с черточкой, это стопа.
– А трехпалый обрубок – это?.. Рука? – и с такой ехидцей произнес, что не отреагировать на нее невозможно.
– Ты сам настоял на схеме!
– Не думал, что она получится такой… – заминка, выдох и примирительное: – Ладно-ладно, не смотри зверем. Так и чья это… рука?
– Его.
– А это?