– Дао-дво, борзеешь… Ты и так одаренный, куда уж больше?
Гер затормозил на ближайшем уступе, да так, что я чуть не улетела в объятия огненного мужчины, перекрывшего нам путь. Но благодаря хорошей хватке первого я оказалась всего лишь в паре сантиметров от лица второго. Интересного лица. Раскосые глаза без зрачков и белков, абсолютно черные, рот, полный клыков, нос, чуть сплющенный, и символы, движущиеся по лицу, наводили на определенные мысли о личности объекта, а потому пугали до дрожи и легкой икоты. Еще несколько мгновений я надеялась, что новоприбывший не Таррах, но власть, мощь и опасность, исходящие от него, были очевидны. Нам действительно преградил дорогу Властитель преисподней, статный, импозантный, многоликий, с завлекающей улыбкой, рогатой головой и хвостатым… в общем, с хвостом.
– Здрасте, – выдала я.
– А-а-а, теперь вижу, почему борзеешь, – заявил он, скользнув по мне взглядом, и издевательски хмыкнул, обращаясь все так же к Дао-дво: – Спрятать ее решил? Чтобы осталась жива после игр?
– Нет, Ваше Проклятое Величество, – под стать ему хмыкнул Гер и, не тратя время на приветствия, заявил: – Мы спустились, чтобы сократить путь, – лапой указал на себя, – посмотреть окрестности, – кивнул на куку, – рассказать, куда в гости напрашиваться не стоит, – и хвостом меня погладил по бедру.
– Даже на огонек не заглянете? – поинтересовался создатель нежити, в гостеприимной улыбке которого показались все клыки.
– А мы проездом и на постой не рассчитывали, – ляпнула я первое пришедшее в голову и, кажется, ошеломила не только себя, но и всех остальных. Даже у Тарраха бровь заинтересованно изогнулась. – То есть я проездом, он пешком, а Симпатяшка за гида, – последовательно указала на всех и улыбнулась.
Вторая бровь Властителя преисподней поднялась на уровень первой, а затем и выше, когда рогатый нашел взглядом смущенно закрывшуюся ушами теневую, и на лице его мелькнуло узнавание.
– Симпа… – чуть надтреснуто спросил он, насторожив всех нас. Заметив это, кашлянул и уже спокойнее поинтересовался: – То есть Симпатяшка, та самая, Симпатяшка, что вела торги по маечке.
– Нет! Не й-я. И первай-я не й-я, и вторай-я не й-я, – замотала головой нежить, так что ушки хлопнули ее по мордашке, но мало кого переубедила.
– В общем, спасибо за приглашение, – продолжила я. – Ревизию ваших владений проведем потом. А в настоящий момент мы должны спешить к красной скале, затем на королевские игры, после к императору на бал, а далее, судя по планам, на императорские…
– Ты еще надеешься на далее? – удивился проклятый, переключив внимание с теневой на меня. – Со своим-то м-м-м… даром? – На это мне захотелось вопросить: «Что ж я даром мучилась с этим даром?», – но промолчала, коротко кивнув.
– Интересный поворот. – Властитель преисподней щелчком пальцев создал из ближайшего камня шедевр, способный соперничать с костяным троном Правителя империи Рагра, вальяжно разлегся в нем поперек подлокотников и закинул ногу на ногу. И все это внимательно глядя на меня. – Итак, победив в имперских играх Смерти, что вы пожелаете?
– Да как бы… – Я покосилась на своих спутников, а они на меня, одна восхищенно, второй недоуменно. Да что не так? Потом вспомнила и озвучила: – Вообще-то, мы спешим.
– Вообще-то, вы сокращаете путь, – напомнило Его Проклятое Величество свысока и повторило вопрос: – Каким будет ваше желание? Еще одна жизнь? Золото? Просьба о прощении грехов?..
– Мы еще не думали, – призналась я и вопросила: – Теперь мы можем идти?
– Как только я получу что хочу, – ответил рогатый, сверкнув глазами, и произнес медленно, ласково: – Правда, Симпа-а-а-а-атяшечка?
Вопрос, откуда они друг друга знают, чуть не сорвался с моих губ, когда все на свои места расставила сама кука:
– Маечку Намины вы не получите! Она уже продана за неподъемную дль-ля вас цену в две тысь-сячи. – И воинственно расправив уши, обратилась уже к нам с рыжим: – Где это видано, чтобы Властитель за каждый золотой торговалсь-ся, как…
– А платок, который Сумерька в озере Граунов утопила? – вкрадчиво поинтересовался Таррах.
– Уничтожен прокль-лятьем.
– Ее шлем от костюма? – не отстал рогатый.
– Хозь-зяин самолично раздавил.
– Локон?
– Сожжен.
– Хор-р-р-рошо. Тогда я соглашусь на беленькие такие, с кружевной оторочкой, завязочками… – Я удивленно вслушивалась в уменьшительно-ласкательные описания чего-то тонкого и явно женского, Гер хмурился, а теневая закипала. – С бубенчиками на концах…
– Не помню такого лота.
– Лежит в схроне под шестьдесят вторым номером, – произнес Таррах с намеком. Я ничего не поняла, Гер напрягся, а вот кука…
– Ой, божечки мои, Властитель преисподней помешан на исподнем. – В ответ услышав: «Не я один», тварька разразилась заливистым «Хи-хи-хя!», а затем клятвенно пообещала: – Да отдам й-я вам всю коллекцию, только отвь-вяжитесь!
– Что-что? – вопросили мы с Гером одновременно, а они уже ударили по рукам, закрепляя сделку.
Трон исчез, Симпатяшка вновь обвила мою руку, а создатель нежити, медленно загораясь красными огоньками, шепнул:
– Не просите о многом, император и так в долгах.
И что это значит? Император обеднел? Или не держит им же данное слово?
Это были важные вопросы, но сейчас они занимали меня меньше, чем фраза проклятого: «Дао-дво, борзеешь… Ты и так одаренный, куда уж больше?» Вот и к чему это было сказано? Я хотела расспросить рыжего, но была перебита страшным шепотом куки. Страшным, потому что камни гасли, холод возвращался и в наступающей темноте слова: «Хозь-зяин, не стой на месте, лети!» – прозвучали ужасающе.
– Зачем? – спросил Гер, переминаясь с лапы на лапу.
– Долго объяснь-нять. Нужно улепетывать и немедль-ля, со всех ног, – продолжила теневая бесноваться, даже когда Дао-дво, фыркнув, побежал. – Отрасти крыльй-я, хвост… Дя хоть второе сердце или легкие! Но беги быстрее ветра, – и сдавленно, боясь, что услышат: – Таррасик тот еще прохвост!
– Так вы же знакомы.
– В том-то и дело, й-я знаю этого красавца. Обманет и руганью обложит, обложит и обманет.
– Так ты ему мою коллекцию не отдашь? – спросил набирающий скорость многоликий, но вопреки всем вспыхнувшим надеждам услышал:
– Жить расхотелось?! Конечно, отдам, еще и упакую в праздничную обертку, бантик повь-вяжу, но не сразу… – и без перехода напустилась на рыжего: – Дя и зачем тебе пыльные воспоминаний-я из прошлого? Лежат, пачкаютсь-ся, место занимают.
– Напоминают о хорошем увлечении.
– И зачем тебе какое-то там увлечение, когда привь-вязанность всей твоей жизни под боком растет?
– Какое увлечение, какая привязанность? – спросила я, ничего не понимая.
– Пока никакая, – хмыкнул Гер.
– Под стать жениху, – упрекнула кука.
Вот тут мчащийся во весь опор Дао-дво затормозил, шипя проклятие, кука завопила, а я опять чуть не улетела в объятия огненного метаморфа, повторно перекрывшего нам путь.
– Развлекаетесь? – Таррах все так же был мил и улыбался во все клыки, но в свете слов теневой не выглядел радушным.
– Почти, – кашлянула я и понадеялась: – А вы еще что-то хотели сказать? Или прошлые свои слова пояснить?
– Всего лишь принес вам гостинчик, – «обрадовал» Властитель преисподней и, прежде чем исчезнуть и погрузить нас во тьму, надел мне на руку кольцо. – Хорошего пути!
– Гостинчик? – повторила я тихо и отчаянно, пытаясь определить, что за подарочек украшает мой пальчик. Только бы он не был таким же, как подарочек от псов! Милостивый Боже, прошу тебя, пусть он будет хорошим, или полезным, или хотя бы безобидным…
– Не успели. Не убежали достаточно далеко, – прошептала теневая расстроенно и обвиняюще. – Теперь коллекцию придетсь-ся отдать ему без аукциона. А ведь он жмот такой, что и копейки из него не выбить.
– Проклятье! – дрогнул подо мною многоликий и обратился к тварьке: – Ты знакома с Нваг-нваг Севоем всего ничего, а уже нахваталась его уловок…
– Ну дя, – произнесла она сердито. И не понять, почему Симпатяшка расстроилась, когда Гер начал похохатывать: – Бь-бяка! А вдруг й-я тебь-бя ради старалась?
– Вдруг – хорошее слово, – парировал весельчак. Теневая фыркнула и замолчала, а я наконец-то спросила о насущном. И пусть Дао-дво горячий и сидеть на нем тепло, но находиться в преисподней совершенно неуютно.
– Можем ли мы уже отсюда сбежать?
– Можем, – обрадовали меня и предупредили: – Держись крепче.
Да куда уж, и так руки дрожат от перенапряжения как физического, так и морального.
Мерзавка, поганка, мелкота лопоухая! Где это видано чужим добром умасливать Тарраха? И не оружием, нет! Коллекционным трофейным бельем. Зараза! Поднимемся, уши надеру! А может, и оторву взамен утерянных воспоминаний о прошлом. Это же надо, своим желанием разбогатеть подставила Намину под удар. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: до окончания сделки худышка будет заложником уговора между нежитью и Его Проклятым Величеством.
Многоликий скрипнул зубами.
Нет, теневая останется не только без ушей, но еще без хвоста и лапок. Правда, в этом случае она вряд ли будет соответствовать прозвищу Симпатяшка, зато усвоит на будущее – с Таррахом лучше не шутить и обман в любом случае аукнется.
И то ли Гер слишком громко рычал, просчитывая планы мести, то ли кука воспользовалась «женской интуицией», но стоило метаморфу подняться на поверхность, нежить заявила:
– Ну дальше вы сами, а й-я пошла.
– Куда?
– Разведать обстановку. Судь-дя по данным, на мень-ня тут охоту открыли. Хоть-тят изловить. – И исчезла, напоследок растопырив уши и показав язык. Поганка.
– Все-таки уши оставлю, но чучело из этой гадости набью, – решил Дао-дво.
– Что ты сказал?
– Ничего. – Проклятье! Он уже и забыл, что не один. Сумерька воспринималась как неотъемлемая часть многоликого, дополнительный слой брони, ребристой, но легковесной. Кто бы знал, что будет именно так? Хотя нет, был один знающий, тот еще клювастый…