Мне стало не по себе. Положение казалось крайне неловким. Вся эта идея с фальшивой невестой мне не нравилась. К тому же, ни одна девушка не позволит себе принимать в подарок ювелирные украшения, если она не готова ответить мужчине взаимностью. Это просто неприлично.
– Лорд Эрсиэ, – подчеркнуто обратилась к нему официально, – я не могу принять таких дорогих подарков.
– Не дури, это не подарки, – отмахнулся магистр. – Это ведь для дела. Мне самому нужно узнать про этот ашхсит, так что считай, я покупаю платье себе, – он говорил так серьезно, но я вдруг представила некроманта в этом платье и туфлях, и рассмеялась, а он добавил. – Я потом все заберу назад, честное слово.
И, вот, понимала же, что врет, но на душе как-то легче стало. И мы вышли под ручку из лавки, а я так и не увидела, расплатился ли Дарриан или снова применил легкое ментальное внушение?
Бричка, к моему удивлению, тоже преобразилась. Теперь это была не старая повозка, а красивая черная карета с откидным верхом.
– Иллюзия, – шепнул лорд Эрсиэ.
И вправду иллюзия. Внутри карета никак не изменилась. Те же жесткие сиденья, низкая, неудобная крыша, из-за которой приходилось пригибать голову, скрип несмазанных колес. Но снаружи и не подумаешь.
Ювелир в Аринкае оказался только один. Не слишком-то популярны в городе оказались украшения. Товар явно залежался, витрины покрылись пылью, а сам мастер мирно дремал, уложив голову на прилавок. И был сильно удивлен, увидев растолкавшего его лорда.
Кольцо мы все-таки нашли среди готовых изделий. Маленькое, как раз подходящее к моим не слишком длинным пальцам, с одним ярко-синим сапфиром. Довольно скромное, надо сказать, без вычурных деталей, но тем и прекрасное в своей простоте.
– Под цвет моих глаз, – произнес довольный магистр. – Скажем, что фамильный артефакт.
Дарриан вел себя так, будто невеста я вовсе не фальшивая, афишировал мой статус каждому встречному-поперечному, а когда я смущалась в конец, напоминал, что это игра и не более.
***
Чем ближе мы подъезжали к поместью, тем сильнее меня начинало колотить. Хотелось выскочить прямо в этом шикарном платье и сбежать. Куда-нибудь. Да, хоть обратно в замок. Только бы не слышать дядькиного бухтенья. Лорд Эрсиэ, видя мою нервозность, держал за руку, осторожно поглаживая. Но унять беспокойство никак не получалось.
Когда карета замерла у поместья, я наотрез отказалась выходить. Стиснула зубы, кулаки, да все, что можно стиснуть, и прошипела:
– Не пойду.
– Дайренн, не тяни время. Через шесть дней мы должны вернуться в Эрсинкай. А нам еще железяку найти надо. И, вообще, дел полно, – он открыл дверцу и вылез из брички, а затем подал мне руку, слегка склонив голову в ожидании.
И я бы еще долго пребывала в ступоре, если бы у калитки не появилась мама. Ее уставшие глаза, старенькое платье, аккуратно собранные волосы в тугой пучок, все это было так знакомо, ничего не изменилось в ее облике, будто я уехала вчера. И в то же время мне казалось, что прошло много лет. В поместье-то ничего не поменялось, зато изменилась я. И, кажется, куда сильнее, чем думала.
Все так же глядя на маму, подала руку магистру и вышла из брички. Невольно обернулась, оценив изящную карету. Интересно, что верх у нее был открыт, но находясь внутри, голову все так же приходилось пригибать. Украдкой улыбнулась магистру, оценив его иллюзию, и поймала удивленный взгляд мамы. Она так и замерла, скользя взором по моему лицу, платью, неловко поглядывая на Дарриана, все еще державшего мою руку.
– Представь меня, – шепнул на ухо лорд Эрсиэ, а я словно оцепенела.
– Эника? – первой отмерла мама. – Энн, что все это значит?
– Мама, – выдохнула я, – позволь представить лорда Дарриана Э... Кериато, мастера воды, – и замолчала, но магистр сжал мою руку, намекая, что главного я не сказала, – и моего жениха, – выпалила на выдохе.
– Как? – удивленно вздохнула мама. – Ты приняла предложение? Без одобрения главы рода?
– Глава нашего рода умер, – отчеканила жестко, не желая признавать главой дядю, а затем повернулась к магистру. – Дарриан, моя мама, госпожа Элотрисс Керен.
– Рад знакомству, госпожа Керен, – лорд слегка склонил голову, хотя не перед леди, вообще, не обязан был этого делать.
– Взаимно, лорд Кериато, – мама изобразила неловкий реверанс, было заметно, как руки ее дрожат. – Вы – маг? – робко поинтересовалась она.
– Да, мастер воды, – пренебрежительно ответил «мой жених».
– Мне следует просить разрешения у хозяина дома, прежде чем пригласить войти, – смущенно ответила мама. – Простите, – и скрылась за калиткой.
Я крепче сжала руку магистра, усилием воли подавляя разгорающееся пламя ярости в груди. Одно упоминание о дяде вызвало приступ гнева, такого, что кровь закипела.
– Не злись, – шепотом сказал некромант, – а то спалишь все поместье.
Дядя не заставил себя долго ждать. Вылетел навстречу с видом разъяренного колобка. Лысая голова раскраснелась, ноздри расширились и, казалось, что из них сейчас повалит пар. Ой, мрак, и как я могла бояться этого несчастного толстяка? Он на бегу застегивал камзол, как всегда не первой свежести, тяжело дышал, а краснел с каждой минутой все сильнее. Вот-вот и закипит, как чайник, забытый на огне.
Я же стояла, широко улыбаясь, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать в голос. А магистр сохранял ледяное спокойствие, будто ничего не происходило.
– Знаете ли Вы, лорд... – он тыкнул толстым, похожим на колбасу, указательным пальцем в нашу сторону.
– Кериато, – подсказал магистр, не выражая никаких эмоций.
– Лорд Кериато, – он словно выплевывал слова, столько яду в нем было, – Аллиэнн не может стать Вашей невестой без моего благословения! Да пребудет с Вами Свет! – последние слова прозвучали как проклятие.
– Мне как-то ближе темнота, знаете ли, господин Керен, – совершенно спокойно произнес магистр.
Я думала, что краснеть дяде уже некуда, но его лицо налилось еще большей краской, он стал багровым, даже маленькие злобные глазки порозовели, а лысина покрылась испариной. «Теперь точно закипел», – подумала, не удержалась и хихикнула.
– Она обещана другому! – взревел дядя, – Я уже задаток за нее взял!
– О, поверьте, я гораздо состоятельнее любого, кому бы вы ни продали мою Аллиэн.
– Сколько?! – да, деньги – это единственное, что интересует дядю.
– Урфис, – тихо окликнула дядьку мама, стоявшая все это время за его спиной, но тот не обратил внимания.
– Сколько?! – повторил дядька.
– А во сколько бы Вы оценили свою племянницу, если бы, скажем, продавали ее не мне даже, а тому, кто противен Вашей вере? Некроманту, например? – ой, мрак, что-то задумал магистр, неспроста такие вопросы.
– Тысяча золотых! – прорычал дядя, даже не сомневаясь.
– Урфис! – попыталась воззвать к дядиному благоразумию мама.
Лорд Эрсиэ извлек из кармана кристалл, тот в мгновение засиял лиловым светом, и я услышала слегка искаженное звучание голосов:
«А во сколько бы Вы оценили свою племянницу, если бы, скажем, продавали ее не мне даже, а тому, кто противен Вашей вере? Некроманту, например? – Тысяча золотых!»
Голоса хоть и были искажены звукозаписывающим кристаллом, но все равно остались узнаваемы.
– Вот и все, господин Керен. Думаю, в Ордене запись оценят по заслугам.
От красноты дядиной головы не осталось и следа. Он в момент побелел, даже посерел, втянул голову в плечи и молча удалился.
– Куда же Вы, господин Керен? – крикнул магистр.
Дядя застыл, но не обернулся. Так и стоял спиной к нам, с силой втягивая ноздрями воздух, так громко, что его сопение слышно было на весь двор. Не знаю, о чем он думал, но Дарриан вытащил из кармана тугую пачку ассигнаций.
– А как же тысяча золотых? – усмехнулся магистр. Дядя обернулся, нетвердой походкой подошел к лорду и... взял деньги! Ох, мрак, это ж до какой степени нужно быть жадным!
– Спасибо, – пробормотал он, пряча купюры за пазуху, – она, – кивнул на меня, – Ваша.
– Урфис! – воскликнула мама уже в который раз.
– Молчи, глупая женщина, – рявкнул дядька и снова попытался скрыться в поместье.
– Господин Керен, – опять позвал магистр, тот нехотя обернулся, придерживая отворот камзола, куда спрятал деньги, будто опасаясь, что их отнимут, а лорд Эрсиэ продолжил, – так как Аллиэнн моя невеста, госпожа Керен вскоре станет мне второй матерью. А я не потерплю подобного обращения с моей матерью, – а затем уже мне тихо. – Есть пожелания, что с ним сделать?
Я хихикнула, но промолчала. Просто никаких идей не пришло в голову. Дядька стал похож на каменное изваяние. Даже дыхания не было слышно. С таким лицом ожидают исполнения смертного приговора, не меньше.
– Отпустим, – предложила, глянув встревоженную маму. Ей ситуация явно не доставляла удовольствия.
Дядя выдохнул. Я повернулась к магистру и увидела, что один его глаз снова засверкал фиолетовыми всполохами, хотя второй оставался синим. И думаю, он это нарочно сделал.
– Тысяча золотом, – прошептал дядя. – Некромант.
– Пусть это останется между нами, – подмигнул магистр, и, не дожидаясь приглашения, потянул меня к дому, потеснив толстяка плечом.
***
Как все-таки быстро привыкаешь к комфорту. И как же тяжело потом от него отвыкать. Моя комната совсем не то место, где можно ощутить домашний уют, расслабиться или элементарно отдохнуть после долгой дороги. Тонкие шторы совсем не защищают от полуденного солнца, и душное лето вытравливает последние остатки свежести из маленького помещения. А в замке было всегда прохладно. Даже затосковала по виду на кладбище, где всегда царит осень.
Нельзя было не заметить, что после моего исчезновения горничная обходила стороной мою комнату. Все горизонтальные поверхности покрылись толстым слоем пыли. Вообще-то, она и в мою бытность в поместье не часто захаживала ко мне. Приходилось самой протирать пыль, менять белье, собирать паутину под потолком. Проветриванием также никто не озаботился, я распахнула окно, но вместо свежего воздуха в комнату ворвался запах куриного навоза, мерзкое кудахтанье и перья. А я-то и забыла, что окно выходит аккуратно на курятники. Поспешно захлопнула раму, пусть лучше будет душно.