– Но как? – от удивления даже рот забыла закрыть.
– Очень просто. Материализация силой мысли. Или ты думала, я ничего кроме ходячих трупов делать не умею?
Ответить не смогла, находясь под впечатлением. Превращение энергии в материю – одно из самых сложных искусств. При этом технология всем известна, но даже в столице не было ни одного мастера этого направления. Знаю, что волна, несущая энергию, должна завибрировать с особой частотой, и тогда превратится в материальный объект. Этот процесс требует столько ресурсов, что можно было бы обеспечить освещением весь Аринкай на год.
– Столько энергии... – проговорила изумленно.
– Необязательно затрачивать собственные силы. Я всего лишь вызвал грозу, ограничив ее действие пределами мансарды. Элементарное заклинание на случай засухи. Но ведь ты знаешь, какая мощь заключена в одной лишь молнии. Мне нужно было просто перенаправить ее действие. Правда, предварительно я позволил стихии сжечь весь мусор, спрятанный на чердаке.
Поистине гениальный ход. И филигранная работа по перераспределению потоков. Это ж надо, использовать разрушительную силу молнии, заставив вибрировать заключенную в ней энергию в соответствии с мыслеформой. Даже в книгах о подобном читать не приходилось.
– Ну, хватит уже восхищаться, – он выудил из кармана связку ключей и потряс перед моим носом. – Какой из них от чулана?
– Большой, с тремя зубцами и ржавый.
***
Старый замок протяжно заскрипел, и я вздрогнула, озираясь по сторонам, опасаясь, что кто-нибудь застигнет нас на месте преступления. Но никто не среагировал на шум, нас, вообще, не замечали, пока мы шли взламывать кладовую. Магистр лишь усмехнулся и распахнул дверь.
– Отвод глаз – замечательная вещь, – шепнул на ухо магистр, а я замерла на пороге. Входить в чулан совершенно не хотелось, внутри меня что-то противилось, не позволяло переступить порог. Однажды дядя в качестве наказания запер меня в чулане на всю ночь. Я жалась к двери и плакала, слышала, как мама уговаривает ключницу выпустить меня, ругается с дядькой, но до утра меня так и не вызволили. В кладовой было абсолютно темно, и я дрожала, боясь отойти от двери и провалиться в черную бездну. Это теперь я знаю, что кроме старых банок, сломанной мебели и паутины, тут ничего нет. А когда мне было тринадцать, в каждом темном углу мерещились чудовища. Наверное, после той ночи я и возненавидела дядьку.
– Ну, – легонько подтолкнул меня магистр, – чего испугалась?
– А можно свет зажечь?
– Можно. Зажигай.
– Нечем, – растерянно пожала плечами.
– Смотри внимательнее. Поймай силовые линии, сплети их в узел и щелкни пальцами, как бы высекая искру из кремня. Только вместо кремешка узелок.
Закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Все-таки с открытыми глазами видеть довольно сложно. Линии появились почти мгновенно, такие толстые, налитые силой, так просто их в узел не скрутишь. Потянула к ним руки, не мысленно, а вполне ощутимо коснулась их пальцами, ухватила, с трудом смогла связать.
– Видишь, – шепнул магистр, – Ты уже свой способ применять магию нашла. Потянулась руками, а могла бы приказать словом или мысленно. Но ты выбрала руки в качестве инструмента.
– А как еще можно завязать узел, если не руками? – шутливо возмутилась, продолжая удерживать узелок.
– Чуть-чуть вложи своей силы и щелкни.
Удивительно, но стало совершенно понятно, как это сделать. Будто всегда умела. Просто забыла, а теперь вспомнила.
Лиловый узелок сжался плотнее. Щелчок...
Страшный грохот потряс дом. Меня отбросило назад, обдав жаром. Я вскрикнула и открыла глаза.
– Я же сказал, чуть-чуть, – проворчал магистр, оттряхивая камзол, а я медленно сползла по стене, к которой меня прижало высвобожденной силой. Дверь рассыпалась в труху, а по периметру входа плясали желтоватые огоньки.
– Ой, – только и смогла вымолвить.
Магистр помог мне подняться, снова подвел ко входу в кладовую.
– Давай еще раз, – предложил, широко улыбаясь.
– Так и весь дом разнесу, – стало обидно, что не справилась с простейшим фокусом. – Давайте лучше Вы сами.
– Линии нужно брать тоненькие, а силы чуть-чуть. Давай, ты сможешь.
Ну что ж, надо ведь учиться как-то. Линии перед глазами, как назло, были одна другой жирнее, переливались лиловым сиянием, сами просились в руку. Эх, правильно говорят, перышко начинающему магу сдвинуть сложнее, чем гору. Вот и мне проще весь чулан разнести, чем зажечь маленький огонек.
Когда поиски успехов не принесли, я снова схватилась за толстую линию и попросту отщипнула от нее ниточку, тоненькую, едва заметную. Потом еще одну. Связать их было сложнее, силовые потоки почти не ощущались, норовили выскользнуть из пальцев. Узелок не получился, просто скомкала линии и тут же щелкнула пальцами, не позволяя им распрямиться.
Маленький голубой огонек осветил кладовую. Слишком тусклый, чтобы разглядеть хоть что-то.
– Эх, никчема, – пробормотал магистр и создал свой светильник. Тут же стало светло, как от маленького солнца.
Ни одной целой банки в кладовой, кажется, не осталось. Старый деревянный пол усыпали осколки, полки опустели, а по паутине пробегали желтоватые искры, заставляя паучков спешно покидать насиженное место.
– Странная паутина, – произнес магистр глядя туда же, куда и я.
– Почему она не сгорела?
– Не знаю. Тут какая-то магия. Чужая магия, – его тон мне совсем не нравился. Приятно осознавать магистра всезнающим и всемогущим, а вот когда он чего-то не знает или не может, мир словно рушится, а я остаюсь совсем без защиты. Неприятное ощущение.
– Может, Вы попробуете ее сжечь? Мне она не нравится, – предложила, и сама не заметила, как невольно спряталась за спину некроманта.
– Возьму образцы, – и он потянулся к мерцающей паутине. На его пальцах повисла тоненькая сеточка, опутала руку, мне показалось, что она растет, и сейчас захватит магистра полностью.
– Мне страшно, – выдохнула, наблюдая, как лорд Эрсиэ с интересом исследователя позволяет распространяться паутинке дальше по руке.
– На доме была защита, – прокомментировал магистр сей занятный процесс. – Не могу понять, кто ее ставил и против кого. Но твоя магия ее уничтожила. Твой дядя владеет темным искусством?
– Вряд ли. Он магов ненавидит.
– А кому раньше принадлежало поместье?
– Кажется, только роду Керен, и магов среди них не было. Но мама не общалась с родственниками до смерти отца, поэтому я не слишком хорошо знаю их родословную.
– А что случилось с твоими бабушкой и дедушкой?
– Всегда думала, что они умерли от старости.
– Дяде твоему навскидку лет сорок пять. Тебе семнадцать, и ты их не застала, а твою маму воспитывал старший брат. Даже по приблизительным подсчетам им лет пятьдесят от силы было. Рановато как-то для «от старости», не находишь?
– Никогда об этом не задумывалась. Надо у мамы спросить.
– Поинтересуйся. Даже крестьяне знают свою родословную. Только про защиту пока не говори, – он встряхнул рукой, и паутинка истаяла, после уверено заявил. – Ашхсита тут нет.
– А что делать с дверью?
– Наложу иллюзию. Пусть обнаружат, когда нас тут уже не будет.
Глава 8
Мою комнату в порядок так никто и не привел. Велик был соблазн попросить магистра сотворить то же самое, что и с чердаком, но я постеснялась. Вместо этого воспользовалась украденными им ключами, раздобыла чистую постель, ветошь и хозяйственное мыло, и до вечера занималась уборкой. Получилось, конечно, не так красиво, как у лорда Эрсиэ, но жить можно. А после я прилегла на кровать и сама не заметила, как провалилась в небытие.
– Просыпайся, прелесть моя, – кто-то усердно тряс меня за плечо. Сквозь сон испытала приступ злости, но лишь сильнее натянула одеяло. Трясти не прекратили, попыталась лягнуться ногой, но попала лишь по воздуху. Послышался тихий смех.
– Отстань, вражина! – простонала, не размыкая век, и попыталась отбиться рукой.
И тут меня подняли. Вместе с накрывавшим меня одеялом. Взвизгнула, осознав, что падаю, и все-таки проснулась. И тут же обнаружила себя в руках у магистра.
– Страшна же ты в гневе, – рассмеялся он.
– Я просто устала! – возмутилась, попытавшись выпутаться из одеяла и его рук. – Мне, между прочим, тоже не лучшая комната досталась! А магичить так я не умею! Весь день убиралась, а Вы будите меня!
Меня все-таки опустили на кровать, а под потолок взмыл магический светильник.
– Идем грабить сарай твоего дяди.
– А ключ? Вы достали?
– Нет. Не стал вмешиваться в его мозг, пока мы не разобрались с защитой дома. Так взломаем.
– Там замок хитрый.
– Мы хитрее.
Этот веселый азарт в глазах магистра, которые снова стали демоническими, мне не понравился. Слишком сильно хотелось вернуться в теплую постельку и предаться забытью, но некромант был неумолим.
– Отвернитесь, – попросила, выбираясь из-под одеяла.
Магистр хмыкнул, но просьбу мою исполнил. Наспех облачившись в дорожный костюм, я повернулась к лорду и заметила на его лице хитрую улыбку. Он цапнул меня за руку и потащил к выходу.
***
Надо же, а я и забыла, почему в Аринкае с наступлением темноты практически никого нет на улице. Нет, здесь вовсе не разгуливает плотоядная нежить, как в Урановом лесу. Но в то же время кровососущих тварей достаточно. Дело в том, что Аринкай фактически стоял на болотах, и в теплое время года с заходом солнца город наводнялся полчищами комаров и мошкары. Поговаривали, что эти мелкие кровопийцы даже кикимор выжили с болот. В других городах зловредных насекомых отпугивали магией, вот, видимо, все к нам и слетелись.
Мы шли по узкой дорожке, ведущей на задний двор, отчаянно отбиваясь от назойливых кровопивцев.
– Мрак! Это же невозможно выносить! – выругался магистр, отмахивая мелких тварей от лица и одновременно почесывая покусанное плечо. – Подожди минутку.
Меня тоже успели основательно искусать, даже сквозь одежду чувствовала, как тончайшие жала вонзаются в кожу, тут же разливаясь мучительным зудом.