Прикосновение становится жестче, сминающим, глубоким. Ощущаю влагу и соленый привкус крови. И я вдруг расслабляюсь против собственной воли, таю, как запоздалый весенний снег. Внизу живота разливается приятное тепло, заполняющее меня всю, заставляющее подогнуться колени. И это уже не тепло, а жар. Нестерпимый огонь будто жаждет вырваться наружу, кипятит кровь в венах. И руки магистра обжигают. И губы...
Легкие свело от невозможности дышать. Горло сдавили невидимые тиски, в голове помутнело. Слышу свой сдавленный голос, не то крик, не то стон. И понимаю, магистр уже отпустил мои губы и теперь просто обнимает. Не сжимая, безболезненно.
– Я не вижу, – прошептал он, щекотя дыханием шею. – Магии нет. Во мне нет. И я не вижу. Ничего не вижу, – и столько отчаяния прозвучало в его голосе.
– Тебе нужно уходить. Быстро. Без магии нежить не подчинится мне. Ты можешь пострадать.
– А Вы?
– Не важно. Уйди, – просил он, уткнувшись в мои волосы. – Пожалуйста.
– Не могу, – всхлипнула, обвивая руками его шею.
И руки уже не обжигают. Даже не согревают. Дыхание его все тише. И с ужасом понимаю, что это уже не объятия. Он держится за меня, чтобы не упасть. Нужно скорее дотащить его до замка.
– Дарриан, Вы можете идти?
– В замок нельзя. Система безопасности подчинялась моей магии. Без нее они атакуют, – голос звучал совсем тихо.
Снова вырвался стон. На этот раз от безысходности.
– Упокой нежить, – выдохнул он. – Всех.
Это было последнее, что он смог сказать, прежде чем потерять равновесие. С трудом удержала его, осторожно опуская на землю, усадила под дерево, прислонив к стволу. Приложила пальцы к шее. Живой. Выдохнула. Успею найти книгу по целительству. Должна успеть.
– Не вижу... – в очередной раз тихо произнес магистр.
И до меня дошло! Без магии он слеп. Его глаза видели при помощи магии. В них ведь нет зрачка и всего того, что позволяет работать зрению. Он не только силовых линий не видит. Он, вообще, ничего не видит!
– Я сейчас, – сказала ему. – Все будет хорошо.
И побежала в замок. Туда, где защитные силы уже вышли из-под контроля, на ходу вспоминая плетения упокоения.
От ранения в живот умирают долго, мучительно. А некроманты имеют особую живучесть. Надеюсь, время есть. Успею. Должна успеть.
Огни в парадной не горели, а окна занавешивали плотные шторы. Щелкнула пальцами, вызывая шар света. И тут же пожалела об этом. Лучше этого не видеть.
Существа, что ранее напоминали каменные изваяния, медленно двигались, словно разминали заскорузлые суставы перед боем. Потягивались, расправляли крылья, крутили головами. И все это совершенно бесшумно. Конечно, я напрочь забыла, как упокаивать нежить, и позорно попятилась к выходу. И тут на мое плечо опустилась чья-то рука.
Зажав рот ладонью, чтоб не заорать, медленно обернулась. Лаэш! Она ведь не совсем неупокоенное. Она не должна напасть. Мертвая девушка улыбнулась и вычертила в воздухе символ. И я вспомнила! Это и есть знак упокоения! Какая же она умница!
В порыве обняла девушку, а затем вычертила символ в воздухе. Вообще-то полагалось чертить знак на каждом мертвеце, но подходить к готовящимся к атаке монстрам было бы большой глупостью. Силовые потоки засияли, знак вышел больше, чем должно, и завис передо мной. А я знала, коснись умертвие символа, тут же упадет упокоенным, но никак не могла выбрать, кого уничтожить первым. Потому что второй знак сплести просто не успею. Магистр создавал монстров для защиты, и я верила, что они точно сумеют защитить замок. От меня.
И не придумала ничего лучше, как уложить знак на пол, встать в центре и двигаться вместе с ним.
Монстры нападать не спешили, опасливо обходили меня и символ, глядя огненно-красными, жадными глазами. А я, вот, думала, что будет, если один из них коснется символа? Нет, этого смельчака знак, конечно, упокоит, а дальше что?
Многие маги используют руки для управления силовыми потоками. А, вот, использует ли кто-нибудь для этого ноги?
Туфелька легко соскочила и была безжалостно вышвырнута из сияющего круга. Черной тенью существо метнулось к ней, так быстро, что и не разглядеть. Примерно так размазывались деревья, когда мы мчались в самоходной карете. От туфельки остались лишь угольки. Если символ упокоения исчезнет, мне конец. Швырнула нежити на растерзание вторую туфлю, и возымела удовольствие наблюдать и за ее уничтожением.
Осторожно, пальцами ног коснулась рисунка, ощутила легкое покалывание. Щекотно. И рот глупо заулыбался. Глупо, потому что в моей ситуации было совсем не до веселья. Но щекотало нестерпимо. Аккуратно поддев линию, сдвинула знак вперед. Нежить зашуршала, алчно заклацала зубами. Струйка холодного пота поползла вдоль позвоночника как противный, скользкий червь. Шаг вперед, к лестнице. Еще шаг. Слишком медленно. Вдруг не успею...
– Лаэш! – позвала я.
Мертвая девушка все еще стояла позади меня. Вне круга! Нежить ее не трогала, вообще, не замечала. А, может, просто принимала за свою? Она подошла ближе, ступая на сияющие линии, взяла мою руку, ободряюще сжала, дескать, я с тобой, все хорошо.
– Лаэш, магистр ранен, – она округлила глаза и изобразила подобие испуганного вдоха. – Мне нужна книга по целительству. Такая, где просто и понятно описано, как залечить глубокую колотую рану, – она кивнула и опрометью взбежала по лестнице. А я осталась, и это было самым паршивым. Вот так стоять и ждать в парадной, полной спятивших монстров, и знать, исчезни плетение, как мое тело превратиться в угольки, подобно туфелькам.
А сколько, вообще, продержится знак? Сколько требуется времени, чтобы силовые линии распрямились? Например, световой шар тоже имеет свой срок жизни. Так с чего я взяла, что плетение прослужит достаточно времени?! И свет от него что-то стал тускнеть. Еще минута и символ уже напоминал призрачную дымку.
Монстры подошли ближе. Не так уж они и глупы. Никто не сунулся на верную гибель. Они выжидали. Знали, что знак скоро истает.
Осторожно, подтолкнув центральный поток пяткой, отступила к двери. Одно из чудовищ совсем близко. Вижу, как с изуродованной пасти капает слюна. Страшно-то как. Даже дышать страшно. Только по ушам бьет глухими ударами пульса. И тельце мое меленько так дрожит, как сухой лист.
Быстрые шаги по ступеням, отвожу взгляд от уродца и вижу, как Лаэш бежит со стопкой книг. Ох, мрак, только бы символ не растаял совсем. Толкаю пяткой силовой поток, продолжаю пятиться.
Когда Лаэш оказалась рядом, знак стал почти невидим, и мы рванулись к дверям. Нежить осклабилась, подступила ближе. Они выжидали, готовые наброситься. Я толкнула дверь, собираясь уже вырваться на свободу, там солнечный свет, а нежить если и переносит свет, то становится значительно слабее. По крайней мере, обычная нежить.
Заперто.
Стучу ногой, не обращая внимания на ставший уже бесполезным рисунок. Чудовища не спешат, наслаждаются моей паникой и предвкушают расправу. Лаэш быстро нарисовала в воздухе незнакомый символ. Доверившись ей, не раздумывая повторила движение, задействовав силовые потоки. Знак вспыхнул красным. Монстры все разом вздрогнули, зверские оскалы исчезли. И смотрели они как-то странно. А Лаэш дергала меня за руку и пальцем указывала на них и на символ, но я никак не могла понять, чего она хочет показать. А нежить терпеливо ждала. Не двигалась, но не застыла изваяниями, как прежде, просто остановилось наступление.
– Открывай дверь, – тихо сказала девушке, не сводя глаз с монстров. Она сымитировала выдох, раздосадовано махнула рукой и повернулась к деревянным створкам.
Красный символ покачивался в воздухе, как от дуновения ветра. Чудовища гипнотизировали знак. Попыток напасть не предпринимали, и то счастье. А чего они ждут – вообще не моя проблема.
Замок щелкнул, и я уже собиралась вырваться из парадной, как Лаэш схватила мою руку и коснулась символа. Сияющая красная паутина начала расползаться, потянула свои щупальца ко всем углам, накрыла умертвий, забралась по стенам к самому потолку, окутала лестницу. Монстры зачарованно наблюдали за процессом, да и я тоже смотрела, как завороженная, пока Лаэш не вытолкнула меня на улицу.
Некоторое время потребовалось, чтобы прийти в себя. Голова кружилась как при истощении, а руки и ноги стали ватными.
***
Дарриан все так же полулежал под деревом, только теперь на нем сидела кошка. Весьма негигиенично, конечно, прижимать животное к открытой ране, но с другой стороны, кошки ведь лечат. А мертвые кошки?
Осторожно отняла Тинку, магистр протяжно застонал, а я улыбнулась, живой, значит. Глаза его были широко распахнуты, непроницаемо черные, будто в них поселился абсолютный мрак. А лицо бледное, как мелом вымазано. И глядя на него, внутри что-то сжалось, тяжелое такое, сдавило больно. Так сильно сдавило, что плакать захотелось.
– Дарриан, Вы меня слышите? – позвала его.
– Рану промой для начала, – простонал он.
– Лаэш, принеси горячую воду и чистую ткань, – она бросилась назад к замку, а я обратилась к магистру. – Она книги достала по целительству. Я Вас вылечу.
– Не стоит, – и такая печальная усмешка на губах, полная отчаяния. – Целительство – это слишком сложно.
Отвела взгляд. Поняла, что не могу смотреть на его губы. Сразу вспоминаю поцелуй и те чувства, что испытала. Если бы магистр не ослеп, он бы наверняка сказал что-нибудь саркастическое, видя, как я краснею.
– Нежить не тронула? – спросил он.
– Не смогла, – уклончиво ответила я.
Лаэш вернулась быстро. Поставила рядом таз с парящей водой и протянула мне сверток с чистой тканью. Окунула одну тряпицу в воду, с трудом отжала, вода оказалась слишком горячей. И принялась осторожно убирать грязь из раны. А ее тут оказалось много. Помимо грязи, к ране прилипла кошачья шерсть, опавшие листья, мусор.
– Упокоила?
– Нет. Их много, я бы не успела так быстро вычерчивать символы.
– Это потому, что ты магичишь руками, – тяжкий вздох. – Если бы ты могла делать это взглядом или мыслями, успела бы.