– Лорд Эрсиэ, – позвала его.
– Что? – он мгновенно обернулся на мой голос.
– Как Вы увидели?
– Что увидел?
– Там слово было написано. Вы его стерли. Как вы его прочитали?
– Милая Дайренн, – губы его растянулись в улыбке, – ты приписываешь мне воистину сверхъестественные способности. Я просто вытер заднее стекло, чтоб тебе было хоть что-то видно. А что за слово?
– Неприличное, – и щеки опалило румянцем.
Магистр засмеялся, отчего я смутилась еще сильнее.
– Может я и способен неплохо обходиться без зрения, но уж точно не могу читать надписи, начертанные на слое дорожной пыли, – и он точно также вытер переднее стекло. – Помыть бы ее, – потом махнул рукой. – Ладно, садись уже. За руль, – и улыбка такая коварная и зловредная.
С тяжелым вздохом, я открыла дверцу и умостилась на место извозчика. Руки, легшие на руль, мелко задрожали, а в горле пересохло. Верхом не так страшно, как на этой быстроходной колымаге.
– Ну, не дрожи. Главное, помни, где тормоз. Потихоньку поедем, как раз к ночи будем.
Глубоко вздохнула, погладила руль и глянула в зеркальце, прикрепленное сверху, в котором отражались два чудовища. Крылатый демон еле уместился на заднем сиденье, а клыкастая леди чувствовала себя вполне комфортно и мило улыбалась, насколько понятие «мило», вообще, уместно в отношении этой чудовищной дамы.
Поворот ключа, и карета издала рык, будто внутри ее скрыто много маленьких, но очень злых животных.
– Нажми на тормоз, – скомандовал магистр, занявший место рядом.
Педаль приятно пружинила под ногой, но не слишком сильно, я довольно легко вдавила ее до упора. Дарриан передвинул большую рукоятку и произнес:
– Теперь отпусти педаль и машина поедет.
– А может, не надо? – протянула жалобно.
– Надо, – уверенно ответил магистр.
Очень осторожно, как можно медленнее отпустила педальку. Карета плавно двинулась с места, совсем не так быстро, как ездил лорд, но меня скорость вполне устраивала, хотя я и пешком хожу быстрее.
– Теперь выворачивай на дорогу, руль поворачивай не резко, помни, что вместе с рулем ты поворачиваешь колеса.
Машина явно весит немало, удивительно, что так легко крутится этот управляющий обруч, если он поворачивает колеса, на которые приходится весь вес машины. На главную улицу я выкатилась так просто, что даже порадовалась, как ловко у меня вышло.
– А почему руль так легко крутить? – все-таки не удержала любопытства. – Машина ведь тяжелая. Это магия?
– Это гидроусилитель, – с улыбкой ответил лорд. – Магии в машине нет ни капли. Теперь чуть надави на педаль газа, машина поедет быстрее, – и магистр включил музыку, ту самую, странную, с металлическим скрежетом.
А мне вдруг, и впрямь, показалось, что едем мы слишком медленно, еще и музыка задавала ритм, так и хотелось подпрыгивать на кочках в такт. И я тронула вторую педаль. Страшно, но дух захватывает. Почти так же, как на той летающей штуке у демонов.
– Мне нравится, – выкрикнула, стараясь перекричать скрежещущую мелодию.
– А я говорил. Только за дорогой следи. И смотри всегда на тракт, не на руль, не на меня, только вперед.
– Спасибо, магистр! – и это спасибо относилось не только к этому совету, но и, вообще, к идее лорда посадить меня на место извозчика.
По мощеному тракту мы поехали еще быстрее. Конечно, не так быстро, как мы мчались, когда возницей был некромант, но, как по мне, так преодолевали расстояние мы весьма стремительно. Лицо Дарриана выражало неприкрытое восхищение, а у меня щеки пылали, а еще гордость распирала. Это ж надо, за несколько дней освоить верховую езду, полеты на иномирской штуковине и самоходную карету! Мне казалось, это самое большое достижение моей жизни.
Когда небо начало стремительно темнеть, магистр помог мне включить свет, и два фонаря словно прорезали путь сквозь надвигающуюся ночь.
– Если верну магию, проложу дорогу к замку. И вместо бензина нужно что-нибудь придумать, газ или спирт.
– Будете ездить на ней в деревню?
– В столицу поеду, – рассмеялся магистр. – Осталось только магию вернуть, – и усмешка сразу стала жесткой и очень печальной. Так улыбается сильный человек, приговоренный к смерти. Мне доводилось видеть такую улыбку во время казней, проводимых Орденом на площади Аринкая. Последняя улыбка, а потом безудержный крик боли. Иногда казалось, что и кричать уже нечему, а голос все рвется из обгорелого рта. Жутко это. И сразу дядю вспомнила. Кажется, я все же ненавидела его не в той степени, чтобы желать такой смерти. Меня вполне устроило бы, чтоб он был жив-здоров и в меру счастлив даже, но только подальше от нас с мамой.
– Лорд Эрсиэ, – замялась, не знала, как озвучить то, что меня так сильно беспокоило, – лорд Эрсиэ...
– Дарриан, – перебил он меня. – Даже крестьяне зовут меня по имени, а ты... – невидящие глаза сверкнули злостью.
– Дарриан, – повторила я, – у меня просьба есть.
– И какая же?
– Я не хочу, чтобы мама возвращалась в Аринкай.
– Звучит, как каприз несмышленой девчонки, – он презрительно скривился.
– Вы против?
– А какое мне дело до того, вернется ли твоя мама в Аринкай? С чего бы мне быть против?
– Мне бы хотелось оставить ее в замке, – выпалила на одном дыхании. – Но если Вы против, то, может быть, мы могли бы найти для нее домик в Эрсинкае...
– Стоп, Дайренн. А твоя мама хочет остаться в замке?
– Я могла бы ее уговорить.
– Кажется, мы уже беседовали на эту тему. И сейчас ты пытаешься манипулировать не только мной, зная, что я тебе не откажу, ты мне все-таки жизнь спасла, но и собственной матерью, собираясь ее уговорить, – последнее слово он произнес с особым акцентом.
– Ей плохо было в доме дяди!
– Так плохо, что едва его арестовали, она прибежала к некроманту, просить, заметь, не приютить, что являлось бы для меня куда меньшей неприятностью, а вызволить твоего дядю.
– Может быть, ей это в голову не пришло просто.
– Не пришло, ты права. Потому что ей это не нужно. Ей нужно вернуть свой старый уклад жизни и только. Это ее выбор, ее право, я уже говорил. Вот, ты сейчас живешь в замке ужасного некроманта с кучей живых мертвецов в придачу. Просто представь, каким кошмаром ей кажется твоя жизнь. А ведь она не требует, чтоб ты немедленно вернулась в Аринкай и вышла замуж за какого-нибудь крестьянина. Она смирилась с твоим выбором.
– Это другое, она тебя просто плохо знает. И вообще, вчера она даже сказала, что лучше ты, чем демон.
– Даже так? Лучше чем демон, да это просто признание в любви! – рассмеялся магистр, потом вдруг напрягся, лица его я не видела, следила за дорогой, но услышала, как когти затарабанили по обшивке. – Хорошо, – выдал он, наконец. – Предложи ей остаться. И ты услышишь массу причин, почему она этого сделать не может. А ответ простой – не хочет она другой жизни, и ни ты, ни я не вправе решать за нее.
– Я предложу, – согласилась, не удержав самодовольную ухмылку.
***
В город, как и рассчитывали, прибыли под покровом ночи. Конечно, самоходная карета не могла остаться незамеченной на темных улицах Аринкая. Люди, высунувшись из окон домов, махали нам руками и что-то кричали, но невозможно было понять, одобрительные эти возгласы или напротив, ругают за нарушения покоя спящего города.
Чем ближе мы подъезжали к резиденции Ордена Света, тем сильнее становилось ощущение, что ввязываемся мы в совершенно сумасшедшую авантюру. Планировалась в высшей степени наглая операция: вот, так запросто ворваться в здание, атаковать всех, кто встретится на пути, добраться до тюрьмы, вызволить моего ненавистного дядьку и рвануть обратно в Эрсинкай. С другой стороны, Орден в Аринкае был неприкасаем. Никто бы не посмел ввязываться в борьбу с ними, если даже имперская стража закрывала глаза на их бесчинства. Рассчитывать на поддержку императорской власти было нельзя, а местные жители считали Орден единственной властью, не питая излишних иллюзий по поводу справедливости, зато пользуясь доносами с целью избавиться от неугодных соседей. Так и получилось, что в городе остались лишь полностью подчиненные власти Ордена жители.
Автомобиль мы оставили в двух кварталах от резиденции, расположенной в самом сердце Аринкая. Когда-то это величественное здание принадлежало лордам Ариэ, даже не знаю, как вышло, что лорды переехали в поместье, находящееся у западных ворот, почти за городом. Выглядело оно совсем непрезентабельно, мрачно и убого по сравнению с блистательным дворцом Ордена Света из белого мрамора, с витражными треугольными окнами и целящимися в небо шпилями остроконечных крыш.
Крылья нашего рогатого чудища оказались весьма полезны в преодолении заборов, увитых плетущейся крапивой. Нет, летать полноценно он не мог, слишком уж тяжел, но зато как прыгал! Увидев, как он перенес клыкастую красотку через забор, не удержала тихого хихиканья. Окна моей комнаты выходили на курятник, и я часто наблюдала, как курицы вот так, в прыжке махая крыльями, перемахивали через ограду.
Когда очередь дошла до меня, я взвизгнула, ощутив когтистые лапы на талии, и зажмурилась. От его прыжка сердце замерло и сместилось куда-то в область пяток. Это было пугающе, но захватывающе. Магистра он перенес последним. Тот, слепо глядя на меня, усмехнулся:
– Ты ведь сама ему приказы отдаешь, чего перепугалась?
Ничего не ответила, пожав плечами, и только запоздало вспомнила, что он не видит.
– Гортензия, – прокомментировал ситуацию крылатый, вызвав наш с магистром дружный смех.
В резиденцию Ордена прошли через черный ход. Магистру пришлось повозиться, открывая дверь при помощи двух металлических крючков. Естественно, магией он не пользовался, а я понятия не имела, за какие силовые потоки нужно дернуть, чтоб заставить провернуться замок без ключа. Но Дарриан неплохо справлялся и с отмычками, прислушиваясь к щелчкам замочной скважины, осторожно водя поблескивающими в свете луны крючочками.
Коридор освещался потрескивающими, желтоватыми лампами, узкий, неприятный, и этот запах, словно в сыром подвале рассыпали нюхательную соль, а еще пахло кровью. От этой адской смеси в воздухе меня мутило, но идти предстояло первой, ведь передо мной наготове плыла печать морока. Позади шел магистр, держа руку на моем плече. Ощущение горячей ладони придавало уверенности. А замыкали наш отряд клыкастая леди и крылатый демон. У них был приказ отражать любое нападение. Магистр и чудовища двигались совершенно беззвучно, а, вот, у меня почему-то все время цокал каблук, как я ни старалась. Один каблук левой ноги, словно зачаровал его кто-то на предательство.