ок пирога.
Наслаждалась вкусом и мысленно рассуждала о странных свойствах иртыма. Ходить за грань, оставаясь живым, как сказал магистр. То есть фактически посещать мир мертвых. Или же быть живым и мертвым одновременно. Уж не означает ли это… Ох, мрак!
Едва не подавилась куском пирога, сделала резкий глоток вина, потом еще один.
Мне стало страшно, до слез, до судорог, до темноты в глазах страшно от осознания, что незаживающая рана в моей груди вполне могла быть смертельной. И теперь жизнь во мне поддерживается только благодаря «умению ходить за грань, оставаясь живым».
Я вспоминала, как напоролась на стальной прут, купаясь в реке. Как вернулась домой в одной мокрой рубахе, истекающая кровью, с торчащей железякой в груди. Мама побледнела, увидев меня, и осела на пол, а дядя, поджав губы, нехотя побрел за лекаршей. Госпожа Тирмиллен тогда сказала, что шансов у меня практически нет, и, вообще, непонятно, почему я до сих пор в сознании. По ее словам, сердце не могло быть не задето, но каким-то образом продолжало биться. А я плакала, кричала, злилась, что лекарша ничего не делает, а потом со злостью вырвала штырь из собственной груди и только тогда потеряла сознание. А на утро все показалось сном, не было ни следа от боли. Только уже почти три месяца на груди зияет жуткого вида дыра, сочащаяся темной, почти черной кровью.
– Ты побледнела, – произнес магистр.
Наверное, стоило ему все рассказать, но вместо этого я спросила:
– Лорд Эрсиэ, а бывает так, что человек умирает, становится неупокоенным, но сам об этом не знает?
– И как тебе такое в голову пришло? – рассмеялся магистр.
– Про ягоды думала.
– Такого я точно не встречал.
– А если этот человек некромант?
– Даже некроманты умирают. Живой человек состоит не только из физического тела, техрим, помимо этого он связан серебряной нитью, как это принято называть, с мыслящим и чувствующим, телами, тхен и хемоу. Эти три тела влияют друг на друга. И пока цела серебряная нить, человек не может умереть. Есть особое направление, некросанитация, т.е. некроцелительство, так вот целитель-некромант не лечит физическое тело, он удерживает серебряную нить, а тело излечивается само, пока имеет связь со своим тхен и хемоу. В то же время можно убить человека просто разорвав эту связь. Любой некромант это может.
– А как же тогда оживают мертвые? Или у них уже нет ни мыслящего, ни чувствующего тел?
– Иногда нет совсем, и тогда получается только безвольная кукла, такие у меня тоже есть, но их очень трудно заставить вести себя по-человечески. Подобные умертвия обычно используются для простых задач, в боевой некромантии, например. Но чтобы сделать мертвеца живым, нужно поймать небольшой остаток от тхен или хемоу и привязать к телу знаком. И чем лучше сохранилось тело, тем более живое поведение у него окажется.
По всему выходило, что я не могу быть умертвием. Мне хотелось верить магистру, все-таки он в некромантии разбирался в разы лучше, а весь мой опыт сводился к беседе с погибшим учеником да недочитанной книге. Немного успокоившись, сделала еще глоток вина и потянулась за очередным куском пирога, а лорд Эрсиэ уделил внимание своему стейку.
К столу приблизилась женщина, подошла почти бесшумно, очень красивая, несмотря на то, что это тоже был обтянутый кожей скелет. С большими выразительными глазами, почти живыми с легким отблеском красного пламени. Ее распущенные волосы не выцвели, а струились иссиня-черными волнами. А вот вместо ног у нее были кошачьи лапки. Теперь понятно, почему она подошла так тихо.
– Мааагистр Даааарриаааан, – произнесла она скрипучим, как несмазанная телега, голосом, от которого буквально уши резало, – Вааас ожидаааают таааам, – она нелепо растягивала гласные. Надо же, какой диссонанс между внешностью и голосом. Я не сумела сдержаться и сморщилась от издаваемых ею звуков
– Эльсина – одно из немногих творений, которое может говорить, – с гордостью произнес магистр. – Некромантия – это искусство. Каждое творение уникально, Эльсина вышла почти идеальной. Один лишь недостаток, при жизни девушка была глупа как пробка, смерть ума ей, конечно, не прибавила. Я много раз говорил ей, чтобы при посторонних не открывала рот. Наверняка, тот, кто ожидал меня там, – он неопределенно махнул рукой, усмехнувшись, – уже убежал в ужасе.
– Мааагистр Даааарриаааан, – улыбаясь, повторила Эльсина, – Ваааас ожидаааают таааам.
– Она не отстанет, пока я не выйду посмотреть, – он с некоторым недовольством встал из-за стола. – Идем, – протянул мне руку.
***
Выйдя из обеденного зала, мы спустились вниз по лестнице, и какого же было мое удивление, когда внизу обнаружили женщину. Одета она была в простое домотканое платье, с растрепанными волосами и определенно живая.
– Лорд Эрсиэ, – бросилась она, хватая за рукав магистра, – помогите! – в голосе слышались едва сдерживаемые рыдания. – Мне больше некого просить! Пожалуйста!
– Ахисс, что случилось? – участливо спросил магистр, а женщина перевела удивленный взгляд на меня. – Леди Дайренн, моя ученица, – представил меня лорд, хотя, кажется, это было совершенно не по правилам этикета, представляться мне следовало самой, так как лорд-магистр все же выше по статусу, чем я, но проигнорировав приличия, лорд Эрсиэ представил мне и крестьянку. – Ахисс Велами, жительница Эрсинкая и моя подданная, – крестьянка протянула мне руку, для рукопожатия, видимо. Проигнорировать ее жест я не решилась, несмотря на то, что всю жизнь меня учили, что такое действие является едва ли приличным. Но я коснулась ее руки, огрубевшей от тяжелой работы. В конце концов, мое происхождение больше не имеет значения.
– Очень приятно, – пробормотала крестьянка.
Магистр, повернувшись ко мне не оставил мое удивление без внимания:
– Да, я очень демократичен, – усмехнулся лорд Эрсиэ, а затем снова повернулся к Ахисс. – Так что случилось?
– Мой муж пропал.
– Когда и как это случилось?
– Он ушел в лес. Вчера, – в ее глазах заблестели слезы.
– Почему ты сразу не пришла? Зачем ждала утра?
– Думала, он вернется, – пробормотала крестьянка
– Ведь не первый раз уже. Знаешь, что дурное место его всегда будет звать. Ох, Ахисс, не уверен, что смогу найти его живым на этот раз. – Эльсина! – подозвал он мертвую красавицу, – позаботься о гостье, – затем мне, – Дайренн, переоденься во что-нибудь подходящее для прогулки в лесу. Бегом! – последнее слово он прямо-таки прорычал, и я опрометью выскочила на улицу.
***
Дорогу-то запомнила, но идти через кладбище одной все равно было жутковато, и я, действительно, побежала, как и приказал магистр. Мельком заметила, что мертвая кошка по-прежнему лежит на могиле Теня. Почти как живая. Когда вернусь, попробую все-таки с ней поладить. Подумаешь мертвая, но кошка все-таки.
Из своего нового гардероба я выбрала брючный дорожный костюм. Посчитала, что в куртке будет жарко, потому оставила только жилет. Всегда больше любила брюки, но в Аринкае из-за дурацкого Ордена приходилось носить юбку. Штаны на женщине, видите ли, противоречат их религии. К костюму нашла высокие сапоги. Может и жарко для лета, но куда практичней, чем туфельки.
***
Когда вышла на улицу, магистр уже поджидал у входа. Он торопливо взял меня за руку и сказал:
– Идем.
– Мы сами будем искать этого человека? – поведение лорда меня сильно удивило.
– Боюсь, мы будем искать его труп. А также мне безумно интересно, зачем он вообще пошел в дурное место.
– Вы всем крестьянам помогаете?
– Я – лорд Эрсиэ, соответственно замок и все прилежащие территории зовутся Эрсинкаем. Это моя земля, а, значит, мне наводить здесь порядок. Другой защиты у местных нет.
– В Аринкае лордам нет никакого дела до жителей города, – пожала я плечами.
– Знаю. Лорда Ариэ помню еще мальчишкой. Неплохим был парнем, но слабохарактерным. Непозволительная черта для лорда.
– Мальчишкой? Но он ведь был старым. И вообще давно умер.
– Да, это давно было. А леди Ариэ, дочь кузнеца, кстати, и совсем не леди по рождению, давно выжила из ума. Ей бы уйти на покой, да прямых наследников нет, вот, и держится из последних сил. Потому фактически в Аринкае власть имеет Орден Света.
– Там одни религиозные фанатики, – зло пробормотала я.
– Тебе больше нравилось жить в Аттаранте?
– Да, когда отец был жив. А в доме дяди нас с мамой вообще ни во что не ставят. Поэтому и сбежала.
– Почему вы не остались в Аттаранте? Что случилось с вашим наследством?
– Все конфисковали. И дом, и деньги в Златобанке, даже личные вещи не дали забрать.
Магистр вдруг сильно сжал мою руку, остановился, повернулся ко мне и произнес:
– Твоим отцом был лорд Тируан Аргано? Магистр Путей Огня? И ты леди Аргано?
Мне не понравилась реакция лорда Эрсиэ, взгляд демонических глаз проникал под кожу, и по спине побежал холодок.
– Уже не леди, – пробормотала еле слышно. – Нас лишили всех титулов. А мама не из дворян. Купеческое сословие.
– Понятно. А я все думал, кого ты мне напоминаешь, – лорд презрительно скривился.
– Вы его знали?
– Не слишком хорошо, – ответил магистр и начал спуск по каменной лестнице, ведущей к лесу, потянув меня за собой.
Мне показалось, что отца он знал куда лучше, чем говорил, но рассказывать об этом не хотел. И почему-то мне кажется, дело вовсе не в том, что мой отец самоубийца. Это в Аринкае народ суеверный, но некромант постоянно имеет дело со смертью. Меня просто надирало спросить магистра, знает ли он, почему мой отец так поступил, но я молчала. Факт самоубийства пытались скрыть, возможно, магистр ничего и не знал. И, в конце концов, когда я отказывалась говорить, он не настаивал.
– Сегодня у нас будет первое практическое занятие, – произнес лорд Эрсиэ, когда мы оказались в лесу. – И, кстати, магия у тебя уже есть.
Я удивилась, потому что никаких перемен в себе по-прежнему не ощущала. Магистр неуловимо изменился, будто в нем вдруг стало больше жизни.