– Конечно, – примиряющим тоном сказал дер Мейер, – но даже гномы любят своих детей и не замечают их недостатков. Извините за беспокойство, Ольгерда, я не знал, что ситуация обстоит именно так… Я разберусь!
– Да уж, сделайте милость, – я сбросила руку главы со своего предплечья. – И, желательно, как можно быстрее!
– Но все же, Ольгерда, вы их били?
Я округлила глаза и с самым честным видом ответила:
– Нет!
А что, разве это не правда? Я их легонько хлопала! Стимулировала. А что делать, если иначе не доходит?
К счастью, гномы, наконец-то, оставили меня в покое. Я решила выпить чаю с успокоительной настойкой, и уже потом заняться жреческо-хозяйственными делами.
Но я не успела втащить сверток с лежанками в дом, как заявились мои «работнички». У Лукаша алело ухо, сливаясь с его огненно-рыжими волосами. Гномы прятали глаза.
– Ага! – зловеще сказала я. – Ага!..
Но договорить не успела. В калитку постучал запыхавшийся профессор Свингдар.
– Ола! – крикнул он. – Ольгерда!.. Впусти… Я только узнал… Что ты сделала с мальчиками?
– Я сделала? – я даже дар речи потеряла. – Я??? Да что же это такое, а?
Успокоительная настойка не помогла. Я села на тюк и зарыдала, оплакивая свое доброе имя… да и вообще настроение было такое подходящее.
– Ольгерда, – нервно сказал профессор. – Я не знаю, что у вас произошло, но…
– Но сразу обвиняете меня-а-а-а, да?
– Ола, ну ты сравнила себя и мальчиков… Ты ведь…
– Что я-а?..
– Успокойся, пожалуйста, – профессор смущенно топтался на месте, протягивая мне платок. – Давай поговорим…
– А-а-а-а! – возрыдала я и трубно высморкалась. – Никто, никто меня не любит! Никто не ценит! Не уважает! Бедная я несчастная!
– Панна, мы не думали, что это для вас так важно, – тихо сказал Ходрик. – Правда, ведь люди не любят работать, мы думали, нас к вам специально отправили, чтобы отдохнуть…
– Отдохнуть? – взвыла я.
– Панна, но… Простите нас…
– Вот умру, – сказала я, укладываясь на тюке и закрывая глаза. – Вот вернется Отто и увидит, что я лежу, мертвая. Совсем. Умерла от огорчения. От разрыва сердца! И записка лежит. «В моей смерти прошу винить трех студентов, которые уничтожили во мне веру в гномов!». А муж у меня некромант, между прочим, вот он обвинит, да, еще как обвинит!
Я затихла, и только слезы хрустальными каплями срывались с моих ресниц. Не поправить ли мне юбку, или она красиво подчеркивает мои стройные ноги?
Лежать на тюке было удобно и мягко. Зря я на мастериц грешила, пусть упаковка не блещет красотой, зато умирать на ней приятно.
– Она же не умрет? – шепотом спросил Стефан у профессора.
Тот тяжело вздохнул.
– Эта – может. Просто из вредности.
– Панна Ольгерда, – кто-то прикоснулся к моей ноге. Я ею не дернула. Вот еще, велика честь, воскресать ради трех идиотов. – Панна Ольгерда…
– Идите работать, – сказал профессор. – Только не испортите ничего. Может, она встанет ради того, чтобы проверить, что вы делаете.
– Да это же просто спектакль! – возмутился Лукаш. – А вы все ей подыгрываете! Противно смотреть!
– Знаешь, в чем твоя проблема, Лукаш? – спросил профессор. – Ты делаешь преждевременные выводы. Ты не знаешь Олу Ляху так, как я. Или так, как ее партнер. Поэтому идите-ка работать, пока она смирно лежит.
Гномы утопали, а профессор присел рядом.
– Ну, Ольгерда, может, хватит?
Я открыла один глаз.
– Это мои первые и последние стажеры, – заявила я. – С этих пор я их буду отстреливать еще на подходе.
Профессор засмеялся.
– Ола, на самом деле, извини, что так получилось… Лукаш – единственный у своего отца, отрада и надежда. Исключить из Университета мы его не можем, парень умный и талантливый, вот только бестолковый. Вот я и решил, пусть он попробует настоящей жизни. А где еще ее пробовать, как не у вас с Отто в мастерской? У вас всегда что-то происходит.
– Будете должны, профессор, – сказала я серьезно, открывая и второй глаз. – Такого суматошного утра у меня давно не было. Я даже надеяться не буду, что день пройдет лучше!
– Ну, почему же, – подбодрил меня Свингдар. – Может, ты за утро уже выбрала все неприятности…
– Нет уж, ко мне еще журналистка сегодня придет. – И Блондин, скорее всего, явится на меня поорать. Одна надежда, что Ирга к тому времени успеет вернуться и прикроет.
– Удачи, – пожелал мне профессор и отправился в мастерскую.
Я с наслаждением послушала, как он орет на студентов по-гномьи. Язык я знала неплохо, но некоторые обороты совершенно не поняла. Надо будет у Отто спросить, главное, сейчас записать.
До визита Томны я успела столкнуть тюк в подвал, наведаться в мастерскую, помахивая своей рейкой и даже съесть обед. Гномов кормить я не собиралась, и на их жалостные взгляды не реагировала. Кстати, они сегодня решили обойтись без перекура, и, как ни странно, качество работы только улучшилось. Количество брака было вполне допустимым, все же опыта у парней куда меньше, чем у нас с Отто.
Приятельница явилась взлохмаченная, платье порвано, на лице кровоподтек, зато глаза сияют.
– Ты даже не представляешь! – заявила она мне. – Сам голова столицы дал мне интервью! Пусть короткое, зато у других и такого нет и никогда не будет!
– Он тебя что, бил? – спросила я, копаясь в ящике с лекарствами.
– Нет, это его слуга… Пытался… Но ради хорошего материала я и не такие жертвы готова принести!
Я протянула Томне заживляющую мазь.
– Я тебе про извращения рассказывать не буду, потому что у меня их, как ты понимаешь, нет.
– А что есть? – с любопытством спросила журналистка.
– Был конфликт с гномьей общиной, но я его уладила. А зачем ты вообще утром приходила.
– А! Хотела у тебя спросить, как Ирга добился разрешения создать частный центр некромантии. Это же запрещено! Некроманты, боевые маги и маги-практики могут работать либо под эгидой государства, либо самостоятельно, но никак не создавать собственных боевых соединений!
Я об это понятия не имела.
– Ты хочешь сказать, что Ирга нарушает закон? – спросила я.
– Нет, – с огорчением проговорила Томна. – Это мы сразу проверили. У него все документы в полном порядке, но как он их получил?
– Это же Ирга, – пожала я плечами. – Томна, наша семья строится совсем по другому принципу, чем у вас с Глебом. У вас общее дело, а у нас – разные, и мы в дела друг друга не лезем. Я не могу ответить на твой вопрос точно так же, как Ирга не ответит, почем нынче металл для заготовок или какие документы у нас имеются. Спроси у него.
– Так он мне и ответил, – мрачно сказала девушка. – А это, между прочим, прецедент! И мне интересно, откроются ли частные некромантские центры в других регионах, или нашим все и ограничится.
– Никогда об этом не думала, – призналась я. – Но проблема с количеством некромантов не только у нас. А будет спрос – будет и предложение. Когда-то наши маги ехали в Куборию, теперь вернутся обратно, к счастью, уже с опытом. Главное, чтобы всякой гадости не привозили.
– Вот как… – задумчиво проговорила Томна. – Интересно, интересно, спасибо, Ола, я теперь знаю, в какую сторону копать.
Она умчалась, послав мне воздушный поцелуй, а я полезла в подвал, разбираться с лежанками.
Под вечер я приняла работу у гномов и, в принципе, осталась довольна.
– Если бы вы так работали с первого дня, не было бы никаких проблем, – сказала я.
Студенты мрачно переглянулись.
– Вы – человек, – сказал Лукаш. – Все люди – ленивые.
– Да-да, – хмыкнула я. – Расовый признак. Вот что, мальчик мой, все, что ты здесь видишь, мы с Отто заработали без помощи родителей. После выпуска из Университета мы уже смогли купить себе дом и обустроить мастерскую – на свои деньги. Мы зарабатывали деньги со второго курса. А вы, насколько мне известно, закончили уже третий, и, скажите-ка, сколько медяшек вы смогли заработать сами?
– И что? Родители дают нам возможность не отвлекаться от учебы.
– Да, но только вы едва тянете на «удовлетворительно». И учиться систематически – это почти то же самое, что работать систематически, а это вы делать не только не умеете, но отлыниваете всеми возможными средствами. Если вы наивно думаете, что та жалоба сойдет вам с рук, то должна вас разочаровать. Такие вещи без ответа я оставлять не собираюсь. Мы с Отто не для того работали на износ, чтобы по нашей репутации могли топтаться изнеженные юнцы.
– Но мы же сегодня работали! – воскликнул Стефан.
– И что? Я должна заплакать от радости?
– Нет, не нужно больше плакать! – испугался Ходрик. – Такого мы раньше не видели… Это было страшно…
– Мне тоже было страшно, когда я увидела перед своей калиткой компанию гномов, которые требовали, чтобы я раскаялась в своих «извращениях». Страшно от непонимания происходящего.
– Ты нас била!
– Это моя мастерская и мои правила, – спокойно ответила я. – Я пыталась с вами по-хорошему, но не получилось.
– Нам приходить завтра? – спросил Стефан.
– Как хотите, – ответила я. – Мне на вас наплевать. Мне эти нервы не оплачиваются.
Взяв ящичек с готовыми изделиями, я высыпала их в лом, на переплавку.
– Ты… – взвыл Лукаш. – Мы это целый день делали!
Я на это ничего не сказала. Стало противно, и я в очередной раз поняла, что не получится из меня педагога. Поэтому я просто легла на свою любимую лавочку под окнами и посмотрела на небо. Интересно, когда Ирга вернется?
Гномы ушли через несколько минут, при этом Лукаша его дружки волочили под руки. Кажется, между ними произошла размолвка с рукоприкладством. Ну-ну. На их робкие прощания я не ответила.
Однако долго предаваться философии мне не дали, потому что в калитку постучалась Адель.
– Отто нет, – ответила я, не вставая с лавочки.
– Я знаю, Ола, я бы хотела поговорить с тобой…
– Опять драться будешь? – усмехнулась я.
– Не буду… Прости меня за тот случай… Ола… давай поговорим, как женщина с женщиной.