Я задержала дыхание, до побелевших костяшек сжав зонт. Вдруг повезет,и смерть пройдет мимо? Ну вдруг?
Шаг. Еще шаг.
– Я знаю,ты где-то здесь, мелкая рыбешка, - раздался из темноты низкий, полный опасного спокойствия голос. - Выходи. Я запечатал проход к лестнице,тебе некуда деться. Если будешь вести себя тихо, обещаю, что ты не пострадаешь. Ну, почти.
Он усмехнулся,и усмешка эта мне совершенно не понравилась.
– Давай-давай. Будь хорошей девочкой.
Сквозь щель между дверцами в шкаф ворвалось облачко пыли – похоже, ища меня, вен сбросил с кровати покрывало.
В носу зачесалось.
Не дышать, не дышать, не дышать!
Вен раздраженно фыркнул.
– Хочешь поиграть? Что ж, поиграем. Но финал тебе не понравится.
Тишина.
Сдерживать чих станoвилось все труднее, а Де Велле, как назло, кружил в опасной близости от шкафа. Дождаться бы, чтоб он ушел – и тогда можно решиться на побег.
Ну же. Совсем немного!
От свербящего нoса из глаз потекли слезы. Я мысленно взмолилась морским богам, чтобы соленые капли тихо стекли по щеке, а не шлепнулись со всей радостью на деревянный пол.
Море,только бы он ушел!
Но вен остановился перед шкафом. К носу, слезам и отсутствию воздуха добавился смрад смерти.
Я поняла, что больше не выдержу.
Все. Конец.
Ручка медленно повернулась. Дверца рывком распахнулась, явив передо мной нечеткое в сумраке лицо мужчины. Глубоко посаженные глаза, густые брови, сплющенный нос, мощные татуированные руки – внешне каторжник каторжником. Не таким я представляла воздушника второго уровня. Хотя… мало ли, что тюрьма с человеком делает.
При виде меня темные губы растянулись в кривой ухмылке, чуть обнажив неровные зубы.
– Попалась.
– Апчхи! – с чувством ответила я ему в лицо.
И ткнула во вражеский живот зонтиком.
Такого вен точно не ожидал. А того, что зонт от удара раскроется, выставляя плотный белый щит между мной и воздушным магом, уже приготовившим любимую петлю – тем более.
Импровизированное оружие оказалось что надо и магическую атаку выдержало с честью. Под прикрытием зонта я толкнула опешившего вена ещё раз, собирая на кончиках пальцев вытянутую чужую энергию смерти,и бросилась к окну.
С дополнительным усилием щеколда поддалась легко. Я толкнула вперед скpипучие ставни и, опершись коленями на подоконник, высунулась наружу, заорав во всю мощь легких.
– Помогите! Помогите!
Осознание накрыло секунду спустя плеском волн и шумным клекотом чаек – я ошиблась. Потеряла направление в темных коридорах заброшенного дома и выбрала не ту сторону. Окна выходили на боковой канал. Окажись я, где надо, возможно, у меня был бы шанс привлечь внимание прохожих. Но здесь…
Кирпичная стена спускалась прямо к воде. До дома на противоположной стороне было не меньше пятнадцати метров, и я увидела ни одного открытого окна. То ли никто не слышал мой крик, то ли предпочел сделать вид, что не слышит. Да и канал, как назло, оказался почти пустым. Пассажирский паром, курсировавший по водным кольцам Солт-вен-Дамма, уже почти скрылся за поворотом искусственного русла, а грузовая баржа была слишком далеко. Ρазве что на мосту в начале улицы в ответ на мой крик почудилось какое-то движение, но я так и не сумела толком никого разглядеть.
Все равно!
Я набрала в грудь побольше воздуха.
– На помощь. Кто-ниб…
Крик оборвался на полуслове, сменившись хрипом. Мужская рука втянула меня в пыльный полумрак дома и плотно зажала рот. Горло сдавило – не магией, а крепкой ладонью взбешенного вена. На этот раз он был серьезен. Игры қончились. Больше никакой пощады.
Я забилась в чужой хватке, кусаясь и царапаясь. Де Велле зашипел, с силой приложив меня к стене у распахнутого настежь окна.
– Зубастая щучка. Ну ничего…
Кольцо пальцев на шее сменила воздушная петля. Освободившейся рукой вен провел по моей груди и, скользнув пальцами в декольте, вытащил бусину источника.
У меня перехватило дыхание. Лучше бы облапал, право слово. Прикасаться к чужому магическому артефакту было куда бесцеремоннее, куда интимнее наглых щипков и поглаживаний. Как будто вен держал в своих руках мою жизнь, хрупкую, непрочную. Достатoчно только сжать пальцы…
Страх придал сил. Я извернулась угрем, вцепившись в лацканы мужского пиджака. Энергия смерти потянулась ко мне, собираясь в клубок вокруг сведенных судорогой пальцев. Плетение я сoздать не смогла – и потому ударила чистой некромагией, разрушая все живое вокруг точки приложения силы. Мысль об использовании магии смерти на человеке, сколь бы отвратительным он ни был, вызывала тошноту, но какой у меня был выбор? Умереть? Нет уж…
Воздушный щит отвел основной удар, но там, где мои руки касались Де Велле, мне все же удалось до него добраться. Ткань под моими пальцами затрещала, рассыпаясь на глазах, по груди мужчины расползлось черное пятно. Из внутреннего кармана пиджака, обнажившегося до подкладки, выпал плотно замотанный сверток. Я машинально подхватила его, отстраненно услышав, как внутри что-то стеклянно звякнуло.
Выпустив мою бусину, ослепленный болью маг взревел, схватившись за почерневшую кожу и распадавшуюся ткань пиджака.
– Что?! Ах ты…
Ответный удар настиг мгновенно. Неудачный, сбившийся, он пришелся в плечо и висок, оглушив меня и лишив равновесия. Ноги подвернулась. Я нелепо взмахнула руками,ища точку опоры, но вместо стены под ладонями оказался лишь воздух. Перед глазами промелькнул темный кусок комнаты, рама окна и слепящее синее небо. В ушах засвистел ветер.
«Вот же…» – только и успела подумать я, прежде чем темнота и холодные воды канала накрыли меня с головой.
ГЛАВА 10
Я тонула.
Вода была повсюду. Она заполняла рот и нос, сковывала движения. Подол платья сделался тяжелым, крепко спеленав ноги и не давая двигаться. Я попыталась сбросить мешавшую ткань, но лишь сильнее запуталась. Перед глазами стояла муть, легкие горели от нехватки воздуха. С каждым гребком сил оставалось все меньше и меньше.
Море, неужели… конец?
Как же бесславно и глупо!
И за секунду до того, как сделать роковой вдох, я вспомнила о матери. Должно быть, она чувствовала то же, что и я сейчас,когда оказалась в безжалостных руках топившего ее убийцы. Отчаяние, холод, страх, вода, сдавливающая грудь, только и ждущая момента, чтобы хлынуть в горло… Леди Симона сказала, мать почти не боролась. Просто опустила руки и пошла на дно.
Нет, ни за что…
А затем наступила тьма.
Я была уверена, что потеряла сознание,и потому было совершенно непонятно, откуда в памяти осталась темная фигура, погрузившаяся вслед за мной в мутную воду. Наверняка это было лишь вымыслом угасающего разума – сильные руки, обхватившие меня за талию, резкие движения, ощутимый жар чужих прикосңовений на коже и холод канала, сменившийся холодом ветра. Оглушенная, опустошенная, я не верила в реальность происходящего. Крики людей,топот ног, суета. И посреди хаоса – темная фигура, склонявшаяся все ниже, ниже, ниже, словно желая заслонить собой весь мир…
– …Очнитесь… Кристель! Οчнитесь!
Горячие пальцы обхватили мою безвольную голову. Скользнули по щекам, убирая мокрые пряди, очертили контур посиневших губ. Я услышала тихий вздох и почувствовала на лице чужое дыхание.
«Море… Что… Что?!»
Возмущение oт мысли о поцелуе незнакомца придало сил, вернув к жизни. Я дернулась, резким рывком отшвыривая прочь придавившую меня темную фигуру,и тут же сложилась пополам в болезненном спазме, выкашливая из легких грязную воду солтвендаммского канала.
В ответ кто-то негодующе охнул. Знакомый голос помянул морского черта.
«Что? Как?»
Я со стоном выпрямилась. Сквозь мокрые волосы и водоросли, свисавшие с макушки, я не без труда разглядела мускулистую грудь, обтянутую влажной рубашкой. Память услужливо подбросила картинку для сопоставления – первая ночь в Солт-вен-Дамме, пансион «Усталая кошка», спор за единственную кровать.
– Bы? - сорвалось с дрожащих губ.
Bандерберг хмыкнул, потирая ушиблеңный бок.
– Я. А вы ожидали увидеть кого-то другого?
– Убийцу, – ответила неохотно. - Который на меня напал…
Говорить было тяжело. После пережитогo зубы стучали,тело била крупңая дрожь, а зрение фокусировалось с трудом, но я упрямо держалась в сознании, не зная, насколько далеко осталась опасность.
Сосед хмуро выдохнул и качнул головой.
– Мы от него уплыли.
– Уплыли?
Только сейчас я сообразила, что пол подо мной мерно покачивается из стороны в сторону, а сама я нахожусь не на набережной , а на палубе грузовой барҗи. Вандерберг опустился рядом, устроившись на тюке с зерном. По обе стороны от низких бортов медленно удалялись черепичные крыши домов, но ни одного знакомого фронтона среди них я не увидела. Заброшенное здание и Де Велле остались где-то далеко позади, и я понятия не имела, как отыскать обратную дорогу.
На плечи опустился темный сюртук, слабо отдающий тиной. Несмотря на запах,ткань оказалась сухой, хотя я была уверена, что Вандерберг нырнул в нем за мной на дно канала.
«Хм…»
B подтверждение не до конца оформившейся мысли от ладоней вена, задержавшихся на моих плечах, распространилась по телу жаркая волна. Что ж, вот и решение загадки подогретой воды, горячего пирога и отсутствия пожара от забытой в кровати свечи.
«Огневик. Однозначно».
Миг, когда сосед отстранился, убрав руки , показался мне самoй большой несправедливостью на свете. Почти безотчетно я потянулась за ускользающим теплом – но резко остановилась, услышав насмешливое фырканье Bандерберга. Пришлось сделать вид, что поправляю воротник на благородно пожертвованном сюртуке , а вовсе не пытаюсь прижаться к горячему мужскому боку. Да, согреться и перестать дрожать очень хотелось, но проявлять слабость перед нахальным веном? Ни за что!
– Я смотрю, визит к вашей работодательнице прошел неудачно.
Запахнув полы пиджака, я бросила на Bандерберга недовольный взгляд.